Читать книгу "Невеста младшего брата - Елена Николаева"

class="p1">— Ещё слово и я перекрою тебе кислород! — жестко обрывает его Максим. — Мне казалось, мы всё обсудили ещё утром. Ты тупой, Илья? Или решил со мной потягаться? Нахуя ты нарываешься, брат? Водительских прав ты уже лишился. Кредитки твои заблочены. Налички хватит на прямой рейс в Дубаи. Будешь упираться и творить дичь, упеку за решетку раньше, чем ты выйдешь за порог её квартиры.

— Это всё из-за Ивы? Ты серьезно на неё запал? С какого перепугу ты бесишься?

— Я сказал, вали оттуда, пока я тебе шею не свернул!!!

После яростного рева Макса в коридоре воцаряется звенящая тишина. Давящая на уши. Пугающая.

Я не понимаю мотивы Пожарского. Зачем он это делает?

Зачем вмешивается в наши с Ильей разборки?

Какая ему разница, со мной он или нет? Мы же всё выяснили на берегу. Расставили все точки над і. Неужели он не остановится на этом?

— Интересно, — на лице Ильи вдруг возникает ехидная ухмылочка. Подойдя ко мне вплотную, он опускает ладонь мне на шею. Мягко поглаживает большим пальцем сонную артерию, как когда-то, до нашей с ним ссоры… — Брат, а Крис знает, что ты вчера расчехлил мою телочку? Или ты не счёл нужным доложить ей об этом? Не лезь в мои отношения с Ваней. Понял? Я сам решу, кто мне нужен и с кем мне быть!

Глава 49

Макс

— Брат, а Крис знает, что ты вчера расчехлил мою телочку? — не без ехидства шипит Илья, вышибая этой новостью воздух из легких.

Кровь ударяет в затылок. Перед глазами опускается красная дьявольская пелена. В ушах долбит пульс. Голос Ильи из-за образовавшегося в голове шума становится глухим и протяжным. Доносится до слуха, словно издалека, со дна глубокого бункера.

— …Или ты не счёл нужным доложить ей об этом? Не лезь в мои отношения с Ваней. Понял? Я сам решу, кто мне нужен и с кем мне быть!

Выслушав возмущения младшего, заторможенно опускаю веки. Делаю глубокий судорожный вдох. Лёгкие разрывает от напора воздуха. Внутри всё воспламеняется и начинает гореть.

Достал сучоныш…

Когда ж он угомонится уже?

Накрывающая меня ярость ослепляет, током разлетаясь по сжавшимся от напряжения мышцам. Передергивает от собственного скрежета зубов.

Какая, нахрен, «телочка»?

Это он про Иву?

Совсем дебил?

Прокручивая в голове его речь, яростно сжимаю ладонь в кулак.

Нахуя он к ней полез? Сука!!!

И, ведь, понял всё в машине Тимура, когда я отчитывал его по поводу Иванны. Понял, что если бы от девочки меня не повело, мне было бы на неё плевать. Я ведь не защищал безразличных мне людей. Никогда! За Иву был готов разорвать. Выдал себя, как идиот, с потрохами. Даже Тимур слегка прихренел.

Чер-р-рт!

Хруст сжавшихся до онемения пальцев отрезвляет, но не избавляет от желания втащить зазранцу по роже. Расхерячил бы сейчас ему нос, чтобы не совал его во взрослые отношения, чтобы захлопнул свой паршивый рот и не рявкал!

Задел сучонок. Выдал информацию, о которой он не должен был знать.

Ива…

Мать твою…

Девочка… ну зачем?

Запрокинув голову, сильно зажмуриваюсь, испытывая потребность свернуть безбашенному ублюдку шею.

Считаю до пяти. В висках по-прежнему ебашит пульс. Температура в крови зашкаливает. Меня, сука, трясет. Не отпускает.

Ещё никогда не испытывал столько злости к родному брату. Он и раньше меня бесил. Молодой потому что. Взрывной. Дурной. Но те случаи не были связаны с Ваней, а сейчас…

Сейчас это другое.

Это то, чего я не могу себе объяснить.

Просто не хочу, чтобы кто-то другой к ней притрагивался. Вдыхал её сладкий аромат. Пробовал её вкус.

Ива — моя девочка. И пока она чиста, так будет всегда!

Глупая… Не понимает, от чего отказывается…

Выдыхаю, и только потом моему горлу удается выдавить несколько хриплых заключительных фраз.

— Даю тебе минуту на исполнение моего приказа. В противном случае, брат, ты знаешь, что тебя ждет.

Вырубаю звонок. Подхожу к сервированному столу и тотчас даю выход ярости. Одним широким взмахом руки сметаю посуду на пол. Серебрянные приборы, любимый фарфор Кристины, бокалы из хрусталя, откупоренная для меня бутылка вина, приготовленный невестой ужин — всё к чертям летит на мраморное покрытие и с оглушающим звоном разбивается вдребезги…

Спустя считанные секунды в квартире воцаряется гробовая тишина, и только в моей голове продолжает шуметь наполненный туманом и мраком хаос.

Хаос по имени Иванна.

Блять!!!

Тяжело дыша, опираюсь руками на стол, чуть склоняясь над ним. Головой трясу. Зрительный образ Ивы не исчезает.

Проклятье!!!

Почему сейчас? Зачем я вообще встретил эту девочку? У меня девственниц сто лет не было, и тут она… Ведьма мелкая. Стоит о ней подумать и всё — мозги в хлам. Не даю отчета собственным действиям.

Не звонит, стерва. Не пишет. Забыла за сумочку?

Почему молчит?

Гордая, соплячка. До мозга костей гордая. Хочет быть главной…

«А не выйдет, малыш…» — злобно скалюсь, потому что сам себе не принадлежу. Иначе бы перестал думать о ней.

Сука…

Растираю ладонью затылок и шею. Меня крупно бомбит. Взглядом исподлобья прожигаю в окне собственное отражение. С окна на меня смотрит зверь. Жуткий, мрачный, загнанный в угол огнедышащий демон.

От самого себя в ужас прихожу. Разнес бы все здесь к чертовой матери, да Кристину не хочу пугать. Замечаю ее бледную тень позади себя. Стоит в шоке, прикрыв обеими ладонями рот. Часто дышит, оценивая взглядом образовавшийся погром.

Телефон в руке начинает вибрировать.

Отмираю. Не глядя на дисплей, принимаю вызов и подношу трубку к уху.

— Да.

— Илья с объекта уехал, — отчитывается охранник, которому я поручил слежку за братом. — Из дома, кроме него, больше никто не выходил.

— Хорошо, — по гостиной прокатывается мой тяжелый вздох облегчения. — Отслеживай его местонахождение. Ещё раз сунется по этому адресу, приступишь к плану «Б». Проверь, всё ли там в порядке. Может, помощь какая нужна. Только без огласки.

— Вас понял, Максим Андреевич. Состояние девчонки проверю и вам доложу. Хорошего вечера.

— Бывай.

Сбросив звонок, сую телефон в карман брюк и медленно разворачиваюсь к невесте.

Кристина по-прежнему в ступоре. Стоит посреди комнаты, наряженная к ужину, красивая, свежая, хлопает длинными ресницами. Заметив мои движения, приходит в себя.

— Макс…? — долетает до меня осипший шепот Брагиной. — Ты что… Я же… Боже… А ужин? — растеряно лепечет. На лице отображается гамма разнообразных эмоций. Кожа меняет цвет от бледного до багрового и обратно. Глаза блестят, словно стеклянные. Дыхание частит. Вот-вот то ли взорвется гневом, то ли заплачет…

— Прости, — спокойно произношу, не