Читать книгу "Стрела в сердце - Дженнифер Блейк"

— Слышишь? Что это?

Она затихла, прислушиваясь, и ничего, кроме громкого стука сердца, не услышала. И подумала, что это он нарочно так сказал, чтобы дать себе передышку и усилить реакцию. Она расстегнула бриджи, просунула руку, обхватив пальцами и крепко держа его плоть. Он взял ее за мягкие и круглые ягодицы и прижал к себе, а потом протянул руки под колени, приподнял и положил ее себе на бедра, что дало возможность легко и беспрепятственно проникнуть в нее.

Да, это было осторожно, глубоко, умело и сильно, но безболезненно. Кэтрин содрогнулась от внезапности и напора новых ощущений. В горле застряли полуплач, полумольба. Он весь был в ней, как в плену. Медленно, слепо она прижалась к нему. Его мускулы дрожали в долгом спазме. Руки и лоб были влажными от пота, а грудь вздымалась от глубокого и частого дыхания.

Они долго лежали неподвижно, плотно закрыв глаза. Потом он прижался щекой к ее подбородку и дрожащим, как банановый лист на ветру, голосом произнес:

— Все равно, есть какая-то причина твоего молчания. Умоляю, расскажи все, пока я не потерял голову и душу и не взял тебя, как бессловесное животное.

— С радостью, — прошептала она, так как ничего больше не могла делать. — Я держу это в секрете, потому что дала слово, и потому что и так Достаточно боли и смерти.

— Честь также бывает ужасной штукой.

— Да, — она вздохнула и освободила руки, отпуская его. — Ну, пожалуйста, люби меня сейчас, как ты хочешь. Я не хочу и не перенесу больше этого…

— Тс-с-с… — прошептал он ей на ухо, — я знаю, господи, я знаю.

Он накрыл ее своим телом, и она легко и свободно раздвинула ноги. В полумраке они смотрели друг другу в глаза, и он глубоко погружался в ее влажный жар. Она приняла его внутрь себя, до боли желая быть им заполненной. Удовлетворение было настолько глубоким и напряженным, что она вся покрылась гусиной кожей.

И он, в свою очередь, словно заразился от нее и покрылся мурашками, а волосы на руках и груди, что называется, встали дыбом от непереносимой страсти.

Рован начал движения. Но затем хриплым отчаянным шепотом начал требовать:

— Кто это был? Кого любил мой брат?

А Кэтрин, пребывая во внезапном, болезненном шоке, вдруг почувствовала запах несчастья.

Запах горелых дров, горящей одежды. Дым.

Глава 16

Дым висел над оранжереей, и его полоски тянулись в открытую дверь спальни, привлекаемые тягой камина, туда, где лежали Кэтрин и Рован. А снизу в полночной тишине раздавался зловещий треск. Горела башня.

А они — в клетке. В клетке горящего здания. Не имеющие никакой возможности выбраться наружу. Ужас обуял Кэтрин, когда она почувствовала запах дыма. Рован скатился с нее. Он бросил ей первое, что оказалось под рукой, — полотенце, чтобы прикрыться, а сам потянулся за бриджами. Кэтрин встала на колени.

— Это должно быть из-за того, кто разжигает огонь в бойлерной, начался пожар.

— Может быть, — ответил он и бросился вниз по ступеням.

Кэтрин не отставала. Ее сорочка лежала там, где она ее оставила, на полу у фонтана. Она в спешке пыталась попасть в рукава, ей мешали складки материи. Она слышала, как Рован переходил от одной решетки для выхода пара к другой, и как он внезапно остановился, ища источник огня. Задержался у входной двери, безрезультатно проверяя запоры.

А когда Кэтрин, наконец, справилась с сорочкой и оделась, Рован побежал по ступенькам вверх. Она побежала за ним в буфетную дворецкого, а когда догнала его, то обнаружила, что он кашляет в облаке густого дыма, В шахте, откуда поднимался стол с едой, она увидела всполохи пламени.

— Все правильно, пожар внизу, в бойлерной. Так мы не выйдем.

— Выйдем? Мы можем выйти? — переспросила Кэтрин, широко открытыми глазами ища его взгляд. Он кивнул.

— Запор на двери у выхода из шахты можно было бы открыть силой, она открывается наружу, а не вовнутрь. Если бы не пожар, мы могли бы спуститься здесь.

— Спуститься? — медленно спросила она. — Ты говоришь, мы могли бы убежать?

— Там на страже какой-то человек, — осторожно сказал Рован, — думаю тот, кто поддерживает огонь.

— Ты бы легко мог с ним справиться.

— Могли бы быть и другие.

— О, да, — быстро согласилась она.

— Но ты не думал о том, чтобы найти выход отсюда, не так ли?

Он поднял брови, и кривая усмешка тронула уголок его рта.

— Нет. Я не хотел искать, не хотел убегать. Ты это хочешь услышать?

От его искреннего признания у нее перехватило дыхание. Она ведь знала, что он хотел ее. Но не догадывалась, что так сильно.

— Почему? — тупо настаивала она.

Убедительная мысль мелькнула в его глазах, потом исчезла. Он нежно дотронулся до ее щеки.

— Вопрос ведь в чем? Где сейчас те стражники? Или хотя бы садовник. Я бы, конечно, с удовольствием бросился в рассуждения с тобой обо всех причинах и наградах, но боюсь, что нам станет немного жарко.

Она не протестовала, он взял ее за руку, и они вышли, обнаружив, что все было заполнено черным дымом. Он поднимался из отверстий в стене и уходил вверх, к стеклянной крыше, а языки пламени уже начинали лизать кипарисовые пилястры. Шум и потрескивание стали громче.

— Трещит там, в стенах. Кто это задумал, знал, что делает.

— Почему ты решил, что это поджог?

— А в этом есть смысл, не так ли? После всего, что случилось?

Подпиленное колесо, подрезанная подпруга… Да, в этом был ужасный смысл.

Она плотно сжала губы, предпочитая не думать, кто мог бы это подстроить. Рован. в это время измерял глазами стены под куполом, и его взгляд остановился на нескольких выступах.

Кэтрин мгновение наблюдала за ним, затем потянула за руку.

— Нет, только не этим путем. Здесь слишком много дыма. Дай, я покажу тебе…

И она побежала в спальню. Может быть, это была игра воображения, но ей казалось, что пол под ногами стал горячим. Едкий дым проникал в легкие, и глаза слезились. Она глубоко дышала, кашель согнул ее, но она не останавливалась. Вбежав в спальню, она подскочила к огромному шкафу, стоявшему в углу, и распахнула дверь, затем забралась внутрь и подняла потайную задвижку.

Широко распахнулась маленькая дверная панель, вделанная в стену, и взору представилась узкая каменная винтообразная лестница, уходившая вниз, в темноту, пыльная и затянутая паутиной. Воздух был горячим, но дыма почти не было.

На лице Рована отразилось удивление. Когда Кэтрин ступила в шкаф, он выставил вперед руку, как бы преграждая ей путь, и напряженным голосом спросил: