Читать книгу "Рысюхин, что ты пил?! - Котус"

class="p1">— Для врача важны отсутствие брезгливости и внимательность. Вот, например, в этом стакане — моча больного с подозрением на диабет.

Он опускает в стакан палец, встряхивает кистью, облизывает палец и говорит:

— Да, сахара многовато. Кто рискнёт повторить?

Аудитория в шоке, наконец, находится доброволец, повторяет, садится. Профессор:

— Да, решительность есть, брезгливость тоже подавить сумели, но я же не зря говорил про внимательность! Я окунул безымянный палец, но облизал указательный! А вы что сделали?

[2] В Российской Империи подоходного налога на граждан тоже не было. Была подушная подать (отменённая к началу ХХ века и фактически, и официально), был поземельный налог и налог на коммерческую деятельность, плюс акцизы и местные сборы, и некоторые другие. Причём дворяне и духовенство от большинства налогов были освобождены. Тем не менее введение подоходного налога планировалось и прорабатывалось как минимум с 1870-х годов. Проект закона был окончательно принят в 1916-м, но ввести его не успели. Так что скорее всего Мышкин про идею знает, и, возможно, «зловещие» планы вынашивает. J

Глава 23

Светлана косилась на меня, явно хотела что-то сказать, но не решалась, чем меня сильно удивила — уж чего-чего, а скромности и застенчивости за ней раньше не замечалось, даже заподозрить её в таком «грехе» не могли бы. Я тоже не знал, как начать разговор. В результате мы то и дело переглядывались, открывали рот, чтобы что-то сказать — и тут же закрывали. Нет, так дело не пойдёт, на рыбьем языке разговаривать.

— Светла… Света. Хочу сразу сказать — моё приглашение ни к чему тебя не обязывает. Я сам предложил тебе составить компанию, просто потому, что счёл неэтичным искать кого-то ещё.

— Спасибо. Я примерно то же самое хотела сказать. Спасибо, что пригласил, я благодарна уже за то, что попаду внутрь. И, соответственно, не жду от тебя каких-либо знаков внимания и прочего, можешь вообще не обращать на меня внимания или сразу после входа уйти в сторону.

— Ну, во-первых, места у нас всё равно рядом получатся. И вот так вот бросать у дверей… Свинство получится. Даже если не вспоминать о правилах приличия.

— Вот их-то я и имела в виду, эти правила! Учти, я не претендую на их соблюдение в части внимания в мою сторону.

— Значит, заключаем неприличный союз на вечер без обязательств?

Зубрицкая коротко хохотнула.

— Неприличный вечер без обязательств — это звучит настолько двусмысленно и неприлично само по себе, что я просто не могу отказаться!

«Отлично! Теперь разворачиваемся и вместо театра идём в гостиницу!»

«Дед, окстись! Ты что несёшь⁈ Тем более, что договор касается концерта!»

«Ну, у многих видов животных самка намного крупнее самца, но это им не мешает. Да и я могу подсказать пару-тройку вариантов. Или пару десятков? Тем более, что слова „концерт“ в вашей договорённости не было!»

«Вот кто из нас двоих „озабоченный подросток“, а, дед?»

«Так я же не для себя стараюсь, а исключительно в рассуждении твоего физического и психического здоровья!»

Если бы воспринимал этого своего «соседа по черепу» всегда всерьёз — уже бы или свихнулся, или попросил Рысюху усыпить, если выселить нельзя. Но я уже привык, что у него через слово если не шуточка — то сарказм, не сарказм, так ирония. Хотя и серьёзен бывает предельно.

Под прицелом завистливых и ждущих глаз мы со Светланой прошли до входной двери, где дежурил сурового вида бородатый дядька в расшитом галунами мундире:

— Господа, разрешите ваши билеты?

Взяв в руки мой пригласительный, он приподнял бровь, окинул меня взглядом, но словесно никак не отреагировал. Через секунду ожидания он ещё раз взглянул на билет и произнёс:

— Ложа нумер два, прошу вас! — и посторонился, пропуская внутрь.

— Ого! Ложа! — прокомментировала Света, когда мы отошли от привратника в направлении гардероба. Требовалось сдать пальто и оружие: оставить при себе разрешалось только кортик, если он являлся частью формы. Необходимость расстаться с револьвером вызывала чувство дискомфорта. Надо будет для собственного спокойствия озаботится каким-нибудь коротким клинком.

«Или наплечной кобурой скрытого ношения» — дед показал мне, что он имеет в виду.

«Интересно! Вопрос только — законно ли?»

«Спроси у Мурлыкина. Но чтобы не было неправильного понимания — лучше показать, чем пытаться рассказать. То есть, надо пошить одну».

Тем временем Светлана продолжала восторгаться:

— Я и на партер-то не особо рассчитывала, думала, на галёрке пристроимся. И где только достал такой билет?

— Профессор подарил.

— Неплохо! Чем ты ему так угодил?

— Сегодня увидишь и услышишь.

Света покосилась на меня со странным выражением лица, но ничего не сказала. Мы тем временем сдали верхнюю одежду и теперь прогуливались по коридорам, рассматривая развешанные по стенам портреты и регалии, а также публику. Светлана, в отличие от меня, время от времени раскланивалась со знакомыми, которых у меня в этом городе не было. Тем временем моя спутница сменила тему:

— Эх, сегодня Лебединский новые песни исполнять будет. Вот бы его лично увидеть…

— Конечно увидишь.

— Нет, я не про то, что на сцене увидеть, а вот так, накоротке. Может, попробовать на сцену выйти с букетом? Хоть мельком…

— Зачем? После концерта увидимся, у нас с ним встреча запланирована.

— Ты что, хочешь сказать, что знаком с ним лично⁈

— Так я же… Стоп. Профессор, который дал билет — это профессор Лебединский. Я с ним в первую очередь как с преподавателем МХАТ знаком, мы работаем вместе над некоторыми проектами. Он меня к себе на учёбу звал даже.

— Ты это серьёзно⁈

И тут я вдруг осознал, что именно в лаборатории эту тему особо не поднимал, и тем более — не обсуждал это со Светланой! Я просто не думал, что она такая романтичная особа, романсы слушает.

— Я тебе, если хочешь, пластинку подарю, «Там, где дуб стоит», с автографом автора. Или чуть позже — большую, с «Дубом», «Надеждой» и ещё парой романсов — как раз её состав сегодня обсуждать и будем.

— «Будем»? А ты тут причём, к обсуждению?

— Узнаешь. — Я подмигнул и старательно игнорировал возмущение моим коварством.

Тем временем раздался второй звонок, и мы пошли искать вход в свою ложу. Там, у подножия лестницы, стоял ещё один театральный служитель, которому также пришлось предъявлять приглашение.

Я первый раз был в ложе концертного зала, дед в такой, как эта — тоже. Здесь, помимо кресел, стояли два дивана и столик, на нём — ведёрко с шампанским и комплект бокалов, а при нём — официант. В качестве закуски предлагались какие-то малюсенькие бутерброды и несколько шоколадных конфет. А, нет, ошибся