Читать книгу "ПоDруга MаNьяка - Mila Mazan"

мелькнуло в светлой головушке.

– Что мы делаем?– подскакивая с друга, полностью голая она подбежала к закрытому шторой окну.

Стоя спиной и еще находясь во власти страсти, открыла занавесь и форточку пытаясь отдышаться.

Благо людей на улице не было, конечно сейчас беспокойства о голой груди за стеклом ее не посещали, но если бы на улице кто-то был. Ну, или зашел кто-то из друзей, ну вы понимаете.

Но сейчас Рита еще была в эмоциях, – «что сказать ему? Вернуться в кровать? Поцеловать его еще раз? Что? Что делать? Он не хочет меня? Почему? Как»,– о Боги, на что способен женский мозг. Зачем столько не нужных мыслей в такой то момент? Но ответ прост, Л логика, Д девичья. И как на такое реагировать молодому мужчине, который не знает, что твориться у барышни в голове?

Конечно, Рита не слышала, как Ди одел нижнее белье и брюки, как оказался рядом, а его внезапно приблизившийся шепот за спиной даже слегка напугал.

– Давай представим, что ничего не было,– бережно накинул ей на плечи свою рубаху.

«Ничего не было?», с трудом удерживая слезы,– «теперь я точно знаю, он не хочет меня, это был просто инстинкт»,– оглянувшись, уткнулась в его грудь и почувствовала сжимающиеся на спине руки.

– Хорошо,– обняла друга в ответ, не понимая, почему он дрожит.

Рита просто стояла рядом, боясь даже пошевелиться. Создавалось такое ощущение, словно это их последняя встреча и отпускать его так не хотелось.

– Пообещай, что между нами ничего не поменяется,– только бы еще постоять немного тут, только бы удержать момент, но Ди еще раз оборвал мысль.

Эту просьбу Рита уже слышала, он повторил ее, а значит, для него эти слова что-то да значили.

– Хорошо,– на самом деле девушка была не согласна, но возражать не хватило мужества или уверенности.

– Мне нужно идти,– в очередной раз оборвал ход ее мыслей.

– Но куда ты пойдешь сейчас?– попыталась удержать его,– я не засну без тебя, сейчас.

– Ложись. Я посижу, пока ты не уснешь,– за руку подвел ее к кровати, наблюдая, как она, стесняясь под простыню, снимает его рубаху и отдает ему.

«почему ты уходишь?»

– Это был бы глупый вопрос, потому она просто промолчала, отвернулась к стене и закрыла глаза.

– Ты спишь?– спустя минут десять Ди спросил

Чувствуя себя, как минимум глупо решила притвориться спящей и не знала, поверил ли Ди, в эту постановку.

– Лучше не иметь того, что боишься потерять. Совсем,– но вероятно поверил, потому что тихонечко встал, а отойдя к двери, шепнул.

Двери за его спиной хлопнули, но Рита еще надеялась, что может быть, он вернется. Это было маловероятно, но возможно оставался хотя бы процент того, что он снова окажется с ней, здесь. Что он забыл что-то и как в фильмах, зайдет обратно и тут она уже не прогадает. Не отпустит. Скажет все, что чувствует. Но нет. Чудеса чаще происходят в книгах, а в реальной жизни, когда человек уходит, он уходит. Мысли плавно утонули в усталости, незаметно вводя в сон. А на утро понеслось. На пороге общежития нарисовался Радион, он только узнал о происшествии. И появился с целью предложить свою помощь. И это было к месту, скорая помощь передала оставленные данные Риты полиции, по ним на нее и вышел оперативник. Ничего страшного, просто уточнили некоторые детали, но эти бумажки и волокита не могли доставить никому удовольствия. Ее постоянно вызывали в РОВД, что-то уточняли. Рите пришлось несколько раз ездить туда, хорошо, что под боком был Радион, словно таксист возивший туда обратно. Все как в тумане, притупленность. Но четкое осознание, что переживания друзей по поводу трагедии ничто, по сравнению с болью родителей. Это и ощутили на себе Джулия и Рита в момент их приезда. Бледные лица, заплаканные глаза и почти прозрачная от стресса кожа земельного цвета с синими мешками и веками после ночи без сна. Мама тихонечко собирала вещи, иногда хлюпая носом зажимая в горле огромный ком. Женщина не говорила ни с кем, как и отец семейства. Отчетливо виднелась ненависть к живым и скорее всего вина к самым близким подругам. Джулия попробовала обнять мать подруги, поинтересоваться можно ли приехать на похороны, но получила грубый толчок в плечи. Рита тут же час вывела в коридор опустошённую подружку, спасая ее от гнева отца в своей комнатушке. До этого момента Радион принимал активно участие со сбором денег на похороны по общежитию и вообще со всем, что могло требоваться. Но в этот раз оставался ждать там, спокойно сидя на краюшке дивана. Он достаточно засветился тут за прошедший день. Постоянно обнимая Риту и беспокоясь о самочувствии девушки, что больше ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения о его серьезных намерениях. А осуждения за поведение легкомысленное поведение Риты. Сначала относительно Ди и их ночных утех разлетелись по общежитию быстрее выстрела пули. Хотя и сплетни не имели ничего общего с реальностью, людям не хотелось верить в то, что за стенами оставались лишь ночные разговоры и сон. Конечно, всем с трудом верилось, что молодые парень и девушка могут спать вместе просто так. Но к радости или сожалению самой Риты ничего на самом деле так и не произошло. А что произошло никого не должно интересовать. На самом деле Ди снова исчез и не брал трубку, не приходил, игнорировал девушку. Разве может друг поступать так? Нет, так быть не должно. А как говориться, «горячее место пустым не бывает», не удивительно, что вместо Ди появился Радион. Именно он помогал Рите и был рядом, даже отвез подруг на могилку Кати проститься. Помог собрать поминки, потом сорок дней. В общем, сделал все, что бы быть рядом, что бы понравиться ей. И понятно было, что наблюдающим это не нравилось. Девушка выглядела в их глазах чуть ли не проституткой. И хоть слухи, роящиеся вокруг нее, мгновенно дошли и до самого Радиона. Ему было не важно, кто и как осуждал Риту. Сделав выбор и обозначив его действиями, он был с ней. А так и должен, поступать настоящий мужчина.

ОБОСТРЕНИЕ

За спиной хлопнула тяжелая дверь, позади дневные заботы института, медленно перетекающие в домашние. Накидывая колючий шарф на драповое пальто цвета муссона, Ди сбегал по ступеням глядя на руки с разбитыми костяшками. Параллельно принимая свои тщетные попытки отбиться от вкуса горечи после диалога с родителями. Где папа не пытался узнать, откуда раны, а переживал за мнение