Читать книгу "Кружева бессмертия - Юрий Пашковский"

Уолт только покачал головой. После происшедшего на спине угорра он совсем не помнил, на чем прервался рассказ Глюкцифена. Единственное, что всплывало в памяти — ужасные лики Хирургов. А наставник был спокоен. Сколько Уолт его помнил, Джетуш всегда в критических ситуациях сохранял спокойствие. Даже в окружении Тварей на Алых равнинах, когда перестали работать доспехи Святой Защиты, Земной маг с самым невозмутимым видом продолжил плести заклятия, хотя Уолт готов был поручиться, что существованию двух Магистров придет полный и бесповоротный конец.

— Причина глупа и скорее подошла бы смертным, нежели нам, — вздохнул Глюкцифен. — Но видит Создатель, тварям Его не понять Его задумок. Если они у Него есть, конечно же. Дело в скорых выборах управителей Кратосами, и мой господин не желает, чтобы слухи об Инфекции достигли жителей его владений. И уж тем более мой господин не хочет, чтобы об Инфекции доложили Архилорду Баалаабу, Владыке Мерзостей и Повелителю Страданий. — Имя и титулы главного Разрушителя козлоголовый произнес с благоговением, после чего замолчал, прикрыв глаза и о чем-то размышляя.

— Неужели вы думаете, что слухи не будут распространяться? — Джетуш недоверчиво прищурился. — Не знаю, можно ли провести сравнение со смертными, но у нас только полное уничтожение тех, кто что-то знает, даже мелочи, позволяет сохранить тайну. Не говоря уже об уничтожении тех, кто уничтожал знающих. Как говорится, знают двое — знает свинобраз. А я так понимаю, что среди подчиненных Архистратига уже достаточно находящихся в курсе происходящего.

— Сравнение ваше мне понятно, Джетуш Малауш Сабиирский, но вы не понимаете одного. — Глюкцифен открыл глаза и усмехнулся. — Мы — Бессмертные. Мы — убоги. Мы — Разрушение. Мой господин не просто властвует над Кратосом. Все, кто живут в его владениях, подчинены ему, подчинены до самых основ своего бытия. До основ той сути Разрушения, которую воплощает каждый из нас. И если какой-то вассал посмеет пойти против воли своего сюзерена, то Лорд-Повелитель сразу узнает об этом. Вассалитет у Бессмертных это совсем другое, нежели ваш смертный вассалитет. — Глюкцифен весь напыжился от гордости. — Наши разум и душа действительно принадлежат нашему сюзерену, а он действительно становится нашим защитником и покровителем. Вы, смертные, у нас, у убогов, позаимствовали идеи сюзеренитета. Боги в Небесном Граде увлечены такой ерундой, как демократия, и посмотрите, что творится с вашими религиями. Все злы друг на друга, каждая утверждает, что Истина принадлежит только ей, постоянные религиозные войны — и все это потому, что боги, и то не все, а только избранные, уже Вторую Эпоху подряд решают у себя на Небесах посредством голосования, кто будет главным. И у них нет одного Владыки, как у нас, у убогов. Совет Небес, пфе! — Глюкцифен пренебрежительно фыркнул.

— Да, тирания — это наше все, — пробормотал Уолт, не надеясь, что его услышат. Однако козлоголовый услышал и просиял.

— Вот именно! — воскликнул он. — Тирания! Что есть суть тирании? Правление одного достойного! А когда правит один — он выбирает один путь и дает своим подданным единство! И нет никаких глупостей вроде выбора и многообразия! Все решено, все взвешено, беспокоиться не о чем! Ведь вы знаете, — Глюкцифен оскалился, — разрушение мироздания неизбежно. Тепловая смерть материальной реальности, схлопывание идеального мира. И даже Создателю не скрыться от Энтропии, которая есть часть Его. — Козлоголовый почесал за ухом и задумчиво добавил: — Если Он, конечно, существует.

— Он — то есть Тварец? — Уолт бросил попытки привести в порядок порванные одежды и испытующе уставился на Убога. — Но… Как же так? Разве не Бессмертные дали смертным знание о Едином и Единственном Фундаторе Мира?

Конечно, удивиться было чему. С детства ему привили… нет, не веру — знание, что за пределами мира есть Абсолют, породивший бытие, и этот Абсолют превосходит все то множество богов, которое обитает внутри Равалона. Сбежав в Школу Магии, Уолт привык, как и большинство магов, отождествлять Абсолют с Великим Перводвигателем, не особо доверяя рассказам жрецов о Перволичности. Сводить все разнообразие и великолепие трансцендентной бесконечности лишь к одной из ее сторон — тут жрецы, истолковывающие послания Бессмертных о Едином Истоке, не правы. Не может быть Абсолют только субъектом. Это односторонний взгляд. Каков бы ни был Великий Перводвигатель, называемый иначе Тварцом, он явно должен быть выше мерок как смертных, так и Бессмертных, не сводясь ни к одному из налагаемых на него определений, но содержа их все и превосходя.

Читал Уолт и сочинения олорийских вольнодумцев, уверявших, что Тварец не более чем выдумка высших религиозных иерархов, пытающихся объединить всех смертных под гнетом единой церкви и бога. Читал он и том, что сделали с вольнодумцами Вестники богов, посланные не по просьбе иерофантов, а по личной инициативе Небесного Града. После этого убоги получили право один раз выпустить в Равалон своих собственных Вестников. И пока еще этим правом не воспользовались, чем нервировали Конклав и следящих за исполнением Договора между Небом и Нижними Реальностями богов Пантеона.

— Ну дали, — пожал плечами Глюкцифен. — И боги Вестников с откровениями слали, и мы иногда, когда это могло принести пользу — и приносило. Но Знание о Создателе высечено на Зеркальных Скрижалях Бытия, которые мы просто нашли после победы над титанами. Все остальное — наши размышления и вера. Чему вы удивляетесь? Или, думаете, богам и убогам не надо во что-то верить? Я, например, особо в вере не нуждаюсь, но вот Лорд-Архистратиг уверен, что Создатель, именуемый вами вслед за Магами-Драконами Тварцом, есть и может помочь нам в установлении Разрушения как первопринципа бытия Равалона.

— Тварец всеблаг и не может желать зла своим созданиям. — Эльза решительно шагнула к убогу. К ней на глазах возвращалась уверенность. Уолт улыбнулся. Слова Джетуша подействовали? Или то, что убог прекратил демонстрацию страданий грешников?

— Дедушка говорил мне: убоги творят зло не потому, что Тварец им позволяет, но потому, что Тварец в своей милости простит их, а убоги, отказавшись от Сущности Созидания, отказались и от милосердия, подчиняясь лишь своему эгоизму, который без Образа Тварца приводит лишь к Разрушению.

— Слова, слова, слова. — Глюкцифен ухмыльнулся. — А мне вот дедушка говорил, что Создатель — самая распоследняя сволочь, создавшая миры лишь для того, чтобы следить за трагическим круговоротом жизней и смертей порожденных им созданий. Весь Мультиверсум — театр, а твари в нем обречены на страдания.

— Боги превыше вас, потому что правят справедливо и милосердно, — не обращая внимания на слова козлоголового, продолжила Эльза. — Они по достоинству обитают на Небесах, пока вы прячетесь от истинных повелителей на дне мира. Если Тварец на вашей стороне, почему же Небесный Град — обитель Созидания, а не Разрушения? Почему в Нижних Реальностях вы, а не боги? Почему смертные страдают от Хаоса, но не от Порядка?

Эльза раскраснелась. Она задавала вопросы убогу, но казалось, что ведет спор не с ним, а с кем-то другим. Девушка спрашивала так, будто от ответа зависела ее жизнь, а с убогами так разговаривать не следует. Но Эльза прониклась словами наставника, в этом Уолт, не раз наблюдавший, как на занятиях она прикусывает нижнюю губу, разобравшись и запомнив магическую формулу, был уверен.