Читать книгу "Глоток страха - Анна и Петр Владимирские"

—Что просто?

—Тут такая ситуация, в двух словах не скажешь… Но благодаря твоему приезду я теперь всех победю!

— Ага. Ну-ка, подробно. Давай, рассказывай, моя детективщица.

Лученко уже очнулась, отвлеклась от рисунка и стала самой собой.

—Сначала расскажешь ты о своих приключениях. Для затравки. Тем временем мы пойдем куда-нибудь поесть, и я тебе тоже все расскажу.

Андрей откинулся на широкую спинку кровати.

—Ну, если ты больше ничего не хочешь…

Ему показалось, что Вера непривычно холодна. Ведь всегда после разлуки изголодавшиеся любовники набрасывались друг на друга, спеша утолить первый сексуальный голод. Потом отдыхали и занимались любовью уже долго, вдумчиво… А сейчас она занята чем-то своим и не обращает на него внимания. Очередное «дело»? Прекрасно, он не возражает и даже готов помогать. Но это никогда не мешало… Двинятин помрачнел. Вспомнил, как они расставались. Уезжал он, надо признаться, почти в состоянии ссоры с Верой. Как она ему тогда сказала? «Уезжай уже». Или нет… «Давай ты уже поедешь, хватит рассиживаться». Как-то так. Обиделась… Но и он тогда обижался, правда, сейчас уже не вспомнить на что. А не появился ли у нее кто-нибудь? Он помрачнел еще сильнее.

Вера улыбнулась при виде насупленного любимого, шутливо потрепала его по щекам.

—Эй, не скисать! Я тоже соскучилась, и я тебя люблю, — ласково сказала она. — Просто сейчас совершенно нет времени. По многим причинам. К вечеру все решится… А я должна подумать, ухватить ускользающее, сплести все нити в одну, организовать все и всех. Ты же меня знаешь. Да, милый?

— Эх, — вздохнул Двинятин. — Поведешься с психотерапевтом-спасителем — научишься длительному воздержанию.

—Ага, — фыркнула Вера. — Будучи в состоянии воздержания длительностью в целую неделю, безвременно загрустил один выдающийся ветеринар… Ой! — Андрей схватил ее голую ногу и принялся целовать. — Щекотно. Усы щекочутся…

Андрей энергично вскочил и заявил, что готов идти за ней куда угодно и ловить каких угодно преступников, но пусть она учтет… Он не сказал, что именно, но по его шаловливому взгляду было и так ясно.

Пока она слегка подкрашивала ресницы и наносила на губы жидкую помаду из красивого итальянского длинного флакона, Андрей побрился. Из отеля они отправились в «Венское кафе». Там она заказала себе и ему блинчики с красной икрой. А Двинятин вдобавок объявил, что ему давно хочется шоколаду и что без шоколадных трюфелей он не согласен существовать на свете. Особенно такой холодной осенью, которую правильнее назвать зимой… Подошедший официант улыбнулся и принес кофе с шоколадными трюфелями.

— Милый, ты шокоголик, — подтрунивая, сказала Вера.

— И горжусь этим! — заявил Андрей. Видимо, он твердо решил всячески шалить. Раз уж ему не дают самого главного.

— Если верить дедушке Фрейду, — нравоучительно сказала Вера, — корни шоколадной зависимости нужно искать в твоем детстве. У тебя шоколад ассоциируется с праздниками… С приятными воспоминаниями, чувством защищенного от напастей внешнего мира ребенка…

Она продолжала думать о своем. Андрей возразил:

— Ничего подобного. Если хочешь знать, шоколад у меня ассоциируется с тобой. Цвет волос, аппетитность форм — вкусно! Какая же ты вкусная, шоколадная моя, — подкручивая усы донжуанским жестом, развлекался Андрей.

—Ты хулиган, — деланно возмутилась Вера.

—Ни в коем случае! Просто слишком радуюсь, что мы наконец встретились.

Вера решила увести разговор из рискованной плоскости.

—Ну, как там птицы? Укротили птичий грипп?

— Работа продолжается. Укротим. Знаешь, даже анекдот появился, такой черноватый: «Пап, а что это по телевизору показывают? — Это, сынок, птичек убивают. — А зачем? — Чтобы не болели…» Примерно так в основном выглядела наша работа. Как лечить — неизвестно, поэтому проще уничтожать… Давай не будем на эту тему. Расскажи лучше про укрощение преступников. Много их у тебя тут во Львове скопилось?

Вера вздохнула, прикоснулась пальцем к шраму над его глазом. Попросила вначале его рассказать о полученной травме. Оказалось, в замерзшей бухте плавали два лебедя. Один из них был заражен, с почерневшей шеей. Он умирал. Другая птица, лебедушка, беспокойно хлопала крыльями возле умирающего друга. Когда сотрудники МЧС и Андрей стали отлавливать зараженного лебедя, его подруга взлетела и набросилась на Двинятина. Он не успел закрыться, и птица рассекла ему бровь клювом. Чудом не "выклевала глаз. Ну, его отвезли в сельскую больницу, наложили шесть швов. Больница находится в ложбине среди гор, и там не работал мобильный телефон… Вернувшись, Андрей узнал, что его коллеги спрятались от разъяренной птицы под навесом кафе. И там упаковали умершего лебедя в черный полиэтиленовый мешок. Лебедушка долго парила высоко над морем, а потом бросилась на обледеневшие скалы у берега… И разбилась.

Двинятин вздохнул:

— Я-то думал, что все эти песни про лебединую верность — просто поэтические метафоры. Здоровый скептицизм ветеринарной профессии подсказывал. Оказывается, жизнь намного сложнее и разнообразнее. Вот тебе и метафора… Теперь твоя очередь. Рассказывай, наконец, — добавил он с улыбкой, желая немного снизить пафос лебединой истории.

Они шли по заснеженному центру Львова, по проспекту Свободы, на радость приезжим в воскресенье превращенного в пешеходную зону. Прошли мимо музея этнографии, часовни Боимов, по Галицкой вышли на площадь Рынок. Обошли площадь со всех сторон и присмотрелись к домам — все они, словно застывшие в архитектуре портреты давних времен, рассказывали о вкусах и стилях своих владельцев. И только тут Вера решила познакомить Андрея со львовскими событиями.

Она рассказывала ему и о вампирофобии, и об убийствах, и о включенных в эти странные события людях. О загадочных снах тоже рассказала, и о Ветровской «Истории дуба»…

Двинятин слушал, не задавая лишних вопросов и не мешая ей выговориться. А Вера рассказывала и вновь, в который раз, так и эдак прикидывала, примеряла картинки последних событий друг к другу. Казалось, еще один, последний пазл — и… Почему книги так возбуждают убийцу? Ведь это не случайно. Маньяки всегда кладут на тело жертвы именно то, что их задевает, волнует, к чему они имеют особые претензии в своем искаженном восприятии. Что такого в книгах для убийцы плохого? Известны, правда, случаи убийств за книги. Но только убийцей оказывался, как правило, коллекционер-собиратель, чья собирательская страсть переросла в болезнь. Грустно, если коллекционер в ослеплении страстью становится сеятелем зла, и совсем непонятно, как любитель книг, то есть духа самой гуманности, может лишить ближнего жизни. Но бывало, бывало. Однако здесь другой случай…

Лученко пыталась поставить себя на место человека, который ненавидит книгу. Не получалось. Тогда… Наверное, легче ненавидеть человека. Проще и привычнее.

Человека с книгой? А за что его можно ненавидеть? Можно ненавидеть ближнего с полным денег кошельком, если у тебя пустые карманы. Можно его даже убить. Но тогда ты у него кошелек заберешь. Иначе какой смысл? Ведь ты убил, чтобы завладеть деньгами, а не наказать за богатство… Стоп!..