Читать книгу "Страна чудес - Зои Стейдж"

Орла хотела проговорить с Элеанор Куин всю ночь, но дочь ворчала каждый раз, когда Орла мешала ей смотреть фильм. В конце концов заиграла музыка, изображение исчезло, и Элеанор Куин нажала кнопку «стоп».

– Мы можем поговорить сейчас? – попросила Орла, жалея, что так отчаянно нуждалась в помощи девочки.

– О чем?

Может, Элеанор Куин просто переутомилась, но ее голос показался Орле раздраженным. Возможно, это было не лучшее время для разговора, но Орла не могла больше ждать.

– Мы долго сидим дома. Ты чувствуешь, что Оно уходит?

– Нет. Оно просто ждет. Это глупо. – Элеанор Куин хмыкнула и встала с дивана, собираясь подняться наверх.

– Что значит «ждет»? Элеанор Куин? – Орла подскочила и прыгнула вперед, чтобы преградить дочери путь.

– Не знаю. Но мы не можем просто сидеть дома вечно. Что мы делаем?

– Я думала, мы договорились…

– Ведь и так ясно: оно не хотело, чтобы мы уезжали. Это ты сказала, что мы не должны выходить из дома.

– Это было для вашей безопасности…

– Сколько еще? Здесь нечего делать.

Орла вздохнула. Элеанор Куин раздраженно топнула ногой по нижней ступеньке.

– Я просто боюсь, что мы… можем сделать что-то не так снаружи… что-то такое, что Ему не понравится. Внутри безопаснее, тебе не кажется? – аккуратно поинтересовалась Орла.

Элеанор Куин пожала плечами:

– Наверное. Только вряд ли Оно забудет, что мы здесь.

– Тогда что? Как ты думаешь, что мы должны сделать?

Месть за то, что спросила совета у ребенка, была такой же, какой она стала бы в подростковом возрасте: преувеличенное закатывание глаз. И опущенные плечи, будто говорящие «ты безнадежна». Тоном «ты слишком надоедливая, чтобы с тобой разговаривать».

– Я не зна-а-аю.

– Мы ведь договорились разобраться в этом вместе. Я знаю, что мы не можем оставаться в доме. И не собираюсь оставаться здесь навсегда, но мне нужно, чтобы ты сказала, когда будет безопасно. Ведь ты чувствуешь…

– Оно ждет. Это то, что я знаю. Оно… учится, видя, что мы делаем, а мы ничего не делаем.

– Я хотела, чтобы Оно потеряло интерес к нам… к тебе.

Но Орла вдруг поняла, что ее дочь права: настало время придумать план получше. Образ старика, слишком слабого, чтобы встать с постели, подстегнул ее.

– Завтра утром мы выйдем наружу. Осторожно. Не будем пытаться уйти, а просто… посмотрим, что ты почувствуешь. Ты к этому готова?

Орла видела, как бунтарство девочки сдувается, словно пузырь. Тогда Элеанор Куин стала просто уставшей. Маленькой и неуверенной.

– Да. Может, стоит попробовать с ним поговорить, – предложила она.

– Это хорошая идея, – ответила Орла. – Зададим несколько прямых вопросов? – Элеанор Куин кивнула. – Может, об этой девушке из книги?

Элеанор Куин пожала плечами, а потом снова кивнула. Голова опустилась к груди, и она поднялась по лестнице.

Нечестно, подумала Орла, для ее дочери – нести эту ношу. С ума сойти, что приходится обсуждать с беззащитным ребенком.

И хотя Орла не ожидала, что детям так быстро наскучит сидеть в доме, это время прошло не зря: ее больные мышцы чувствовали себя лучше. Теперь у нее было достаточно сил, чтобы встретить то, что будет дальше. Придумать новую тактику. Если уход оставался рискованным и маловероятным вариантом, то, возможно, выйти из дома и прислушаться – это лучший компромисс.

Спросить нечто – призрака – чего он хочет.

30

Она добавила молока в детскую овсянку – точнее, остатки молока. Еще один прекрасный день, в который Орле пришлось пообещать, что они выйдут на улицу после завтрака. Элеанор Куин не поднимала глаза от миски с хлопьями, и Орле стало интересно, не волнуется ли она из-за миссии, о которой они договорились накануне вечером. Орла даже не спросила у дочери, каково это – знать о том, что их преследует, угрожает их жизням. Должно быть, страшно. Но, может, Элеанор Куин затолкала этот страх в самые отдаленные уголки своего сознания? Что, если детская чувствительность губила ее, утягивая в пропасть безумия, как Шоу? Когда она чего-то не понимала…

Тайко щебетал песню, пока ел:

– Папа, папа, спит в снегу. Папа, папа, никуда я не уйду.

Дети сходили с ума. Это место продолжало их изматывать. В какой-то момент Орле придется взвесить все за и против: безопасность против вероятности того, что они превратятся в безумные копии былых себя. Затеряются в мыслях. Потеряются на леднике.

Орла задумалась, не стоит ли поговорить с ними об Отто и о том, как ее семья пережила эту опустошительную потерю. Но что она могла сказать, что из этого вынесла? Ты просыпаешься и продолжаешь жить. Они и так этим занимались.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она Тайко. – Я слышала, как ты кашлял ночью.

Вместо того чтобы ответить, он продолжал жевать, что-то напевая. Орла приложила тыльную сторону руки к его лбу: придется пересмотреть их план, если он заболел.

– Кажется, жара нет.

– Нет!

– Просто подавился ночью водичкой?

– Не-а. Я не кашлял, мама.

Может, он не помнил. А может… Она покачала головой: если бы это было так просто – заставить сверхъестественное исчезнуть. Теперь она еще и слышит то, чего нет? Вот она, цена одержимости девушкой из книги.

Орла оставила посуду отмокать в раковине, а Элеанор Куин поспорила с Тайко, кто сможет быстрее надеть снаряжение. Орла позволила им выбежать из дома первыми, пока сама застегивала на молнию куртку и поправляла шарф.

Тайко топтался по снегу, словно Годзилла, уничтожая одно здание за другим. Орла, держа руки в карманах, стояла на страже, глядя на Элеанор Куин: девочка рассматривала что-то, прислушивалась, не находя ничего такого, на чем можно было бы сосредоточиться. Затем бросилась дальше, во двор, слепила снежок и бросила его в Годзиллу.

– Ты портишь весь снег! – воскликнула Элеанор Куин.

Годзилла рычал и топал.

– Думаю, снега хватит на всех.

Орла пнула верхушку сугроба, обойдя детей. Она чувствовала себя тюремным охранником, боясь, что заключенные могут внезапно сбежать на волю. Ей так хотелось запрыгнуть в машину и отвезти детей куда-нибудь, уехать подальше отсюда, пусть у нее было только водительское удостоверение ученика. Как она могла так переживать и бояться водить машину? Как легко это звучало по сравнению с их нынешним положением. Орла хотела обнять родителей и заплакать. Снова стать ребенком, а не единственным взрослым, ответственным человеком, запертым в кошмаре вместе со своими детьми.

Элеанор Куин побрела к неутоптанному снегу у задней части дома.