Читать книгу "По ту сторону жизни - Андрей Ильин"

– Сходимся…

Только этот бой иначе пошёл. Бросился вперёд боец, да не сошёлся вплотную, чтобы спину не подставить, а с ходу, в прыжке ударил ногой одного из урок в колено так, что нога в обратную сторону переломилась и сквозь мышцы, прорывая кожу и ткань штанины вылезла острым обломком белая кость. Взвыл поломанный урка, и бойцы взвыли, но те – восторженно.

Вскочил боец на ноги, сделал выпад правой рукой, внимание врага отвлекая, а левой ударил в горло пятернёй – пальцами, сложенными лодочкой. Вскинулся блатной и рухнул, как подкошенный. Секунды длился бой, потому что не на ринге, потому что так и надо – не драться должен боец, а убивать.

Поднялся боец, на «Абвера» смотрит и на поломанного урку. И всем всё ясно – не лечить же того, в гипс запаковывая, не в больничку же на Большую землю везти. И назад, на зону, его нельзя – отработал он своё. Нет никому хода из этого «карантина», только вперёд ногами!

Кивнул «Абвер», и боец, что сил было, ударил подранка кулаком в переносье, проламывая кость. И не было ни сожаления, ни сочувствия, ни сомнения на лицах стоящих в круг бойцов, потому что четверть часа назад урки их товарища ногами затоптали.

Затих, вытянулся блатной. Но тот, другой, стал в себя приходить, на колени приподнимаясь. Прыжком подскочил к нему боец, замахнулся, но окрик его остановил:

– Отставить!

– Почему? – обернулись все. Почему их добивать можно, а урок нельзя?

– Он рабочий материал, манекен, нам с ним еще работать, – коротко объяснил «Абвер». – Если каждого убивать, кто в круг встанет? Понятно?

А чего не понять – такая служба пошла, что вместо мешков, соломой набитых, стали им живых людей приводить, чтобы бить не жалеючи. А может, это и правильно: мешок с соломой – он и есть мешок, от него не прилетит в ответ.

– Завтра продолжим, – объявил «Абвер». – Кто слишком жалостливым будет – пойдёт к уркам в барак. А после – сюда, потому драки, один чёрт, не минует! – и добавил тише: – Так что лучше с этой, чем с той стороны…

И отчего-то оглянулся туда, где подле штаба гулял Пётр Семёнович…

* * *

Стоят командиры навытяжку. Сидит Пётр Семёнович, вольно развалившись. Тихий разговор между ними идёт, но не простой. «Абвер» докладывает:

– Нехорошо в лагере, зэки волнуются, недовольны они.

– Чем?

– Крови много.

– А на войне что, мало было? – притворно удивляется Пётр Семёнович. – Они все фронтовики, они в окопах кровушки по горло нахлебались…

– То война, там всё понятно, там враг.

– А урки что вам – друзья? С каких это пор?

– Друзья не друзья, но прокурор за них как за своих спросит.

– Прокурор далеко, а вы здесь… Может, мне кто расскажет, как иначе из зэков-доходяг боевой отряд сколотить? Может, у вас какие-то иные методы имеются? – вопрошает «пиджак». – Или вы на войне бойцов уговорами в атаку поднимали? Слышь, «Кавторанг», ты же рядовых, пехоту свою морскую перед строем пачками расстреливал, которые не блатные, которые свои были. Чего молчишь? Я же твоё дело читал – тебе за самоуправство звезду Героя завернули, которая тебе за «пятачок» шла. Было такое?

– Мне панику пресечь надо было.

– И потому ты троих пацанов, ванек деревенских, которые, кроме коров, ничего не видели, жизни лишил.

– Побежали они. Если бы другие за ними драпанули, немцы бы всех на бережке морском положили. Я этих пресёк и тем других остановил.

– Так что же ты девицу тут из себя строишь? Тебе человека убить, что комара прихлопнуть. И все вы здесь такие, все по горло в кровушке человеческой.

Молчит «Кавторанг». Есть своя правда в словах гражданского.

– Вы что думали, год здесь будете физкультурой заниматься? Нет… Мне бойцы нужны, которые прежде стрелять и резать будут, а потом думать. Как на фронте.

– А вы там были? – зло спросил «Партизан».

– Был, – тихо ответил Пётр Семёнович. – И не на складах подъедался и не в штабах зад грел, а на передке, в штрафбате, недолго, но хватило. Там сильно не заживались. А до того – на нарах загорал, которые не нынешним чета. Спасибо «Хозяин» меня с них снял и к делу пристроил. Так что пришлось хлебнуть… Или вы думали я только с папочками? Нет, и стрелял, и резал… И меня резали… И кабы я там думал – не сидел бы теперь здесь. То, что вашего приятеля, того первого, урки забили, лишь о том говорит, что к драке он не был готов, что привык понарошку кулачками размахивать. Через то преставился. Его в том вина. И ваша! Зато теперь, на его труп поглядев, остальные без оглядки дерутся. Или не так?

– Так… – нехотя ответил «Абвер». – Только зачем против нашего бойца двух блатных ставить?

– А коли в жизни с двумя биться придётся? Или с тремя? Не спасуют они, когда к другому привыкли? Мы не умирать, мы побеждать бойцов учим. Пусть даже через смерть.

– А если они бунт учинят? Ведь трое уже погибли.

– Будем считать это неизбежными боевыми потерями. На учениях солдаты тоже гибнут. У нас условия максимально приближенные… Вот и приближайте. Чем больше крови, тем злее бойцы…

– Как бы они совсем не обозлились…

– Вот и пусть! Кто готов бунтовать, пусть теперь бунтует, а не после. Вам спокойнее будет, когда до дела дойдёт. Так, «Кавторанг»? Лучше раньше паникёров и трусов выявить, чем позже. Лучше загодя пару бойцов жизни лишить, чем всем спины под пулемёты подставить. Теперь их пожалеете, после – свои головы под топор подставите, потому что ответ – с вас!

Молчат командиры. Если по меркам военного времени, то прав «пиджак» на все сто. Там послаблений давать, жалеть пацанов необстрелянных нельзя, там страх только страхом перешибить можно, только пинком под зад и наганом в морду. И в затылок стрелять, коли придётся! Но ведь не война теперь.

– Хватит сопли распускать. Вспомните, откуда вы все этапом пришли, кем недавно были? Там что, лучше было, или там с вас пылинки сдували? На зоне половина бы из вас уже в ямы полегла, а здесь вы живы, сыты и табачком балуетесь!

И это верно. Что такое три погибших бойца, когда в лагерях они по десятку в неделю от цинги и голода подыхали, да и урки их там резали поболе, чем здесь? Так чего они вдруг причитать стали? Или расслабились, привыкли к лёгкой жизни…

Встал Пётр Семёнович. Сказал тихо, но всё равно это был приказ:

– Учёбу продолжать, как прежде. Мало будет – манекенов еще пригоним. Бойцы погибнут – других найдём. Зон много… Слабые умрут, сильные закалятся. Как при естественном отборе. Слыхали про Дарвина?

Кивнули командиры.

– Чтобы щенки волками стали – они овец резать должны. Мне стая нужна, а не стадо. Идите и делом займитесь, а не вздохами на скамейке. Жмите бойцов, чтобы душа из них вон. Тут лучше перегнуть, чем недосмотреть… Всё ясно?