Читать книгу "Брат бури - Роберт Говард"

Тут Гантри перевел дух, облизнул пересохшие губы и снова заговорил:

— Ну и естественно, мы решили убрать с дороги тебя, как только узнали, что ты должен появиться здесь, чтобы разделаться с шайкой угонщиков скота. То есть с нами. А сегодня, когда вы с Джонни начали обсуждать, как бы вам устроить это ваше представление с фальшивым линчеванием, я сразу понял, что мне подвернулся счастливый случай. Выйдя из тюрьмы, я пошел следом за Джонни, шарахнул его по башке, связал, засунул под койку, а сам отправился к Биссету и все ему рассказал. После чего мы быстренько собрали наших людей… Остальное вы знаете сами. Затея была — пальчики оближешь! И все прошло бы, как по маслу, ежели бы мы имели дело с обычным человеком, а не с каким-то кошмарным чудовищем! Вот и все. Теперь отправляйте меня в камеру. Отныне хорошая, добротная тюрьма с надежными замками и крепкими стенами, где моя жизнь больше не будет подвергаться никаким опасностям, есть предел моих мечтаний!

— Ну что ж, — сказал я Джонни, когда тот посадил Гантри под замок, — дело сделано. Теперь тебе остается только добраться до ранчо Биссета и арестовать мерзавца. Он наверняка лежит в постели с простреленной рукой, а большинство его людей искалечено. Кстати, ты можешь подобрать довольно много негодяев прямо под стенами тюрьмы. Думаю, вся эта история должна помочь твоему переизбранию.

— Еще бы! — ликующе воскликнул он, от радости исполнив тот же самый военный танец, какой недавно исполнял Абед Рэкстон. Наверно, у них тут, в Монтане, такой обычай, подумал я. — Можно смело считать, что меня уже переизбрали! Но знаешь, Брек, все это время я думал не только о своих обязанностях. Бывают вещи и поважнее! Ведь если бы я проиграл предвыборную гонку, то навсегда потерял бы свою девушку. Но она твердо пообещала мне выйти за меня замуж, ежели я поймаю всех этих убийц и угонщиков скота и меня переизберут шерифом на новый срок. А она всегда верна своему слову!

— В самом деле? — вяло поинтересовался я, размышляя о своем собственном трепетном чувстве. — И как же ее зовут?

— Маргарет Брюстер! — с гордостью ответил Джонни.

— Как?! — взревел я таким громовым голосом, что старину Рэкстона повалило на спину и отшвырнуло далеко в сторону не хуже, чем ударом горного циклона.

Дело прошлое, но должен сказать: те, кто обвиняют меня теперь в ничем не оправданном применении насилия и ненормальном поведении, просто не могут понять мое тогдашнее состояние. Неужели мне пришлось испытать все те унизительные передряги только затем, чтобы помочь своему сопернику отбить у меня мою возлюбленную!

Что было, то было. Я действительно вышвырнул Джонни на улицу через окно его собственной конторы, а потом пару раз пнул по стенам этого богомерзкого заведения, и все здание рухнуло целиком. Но ведь я был вне себя от горя и выразил обуревавшие меня чувства самым достойным, самым кротким образом, на какой оказался способен при столь печальных обстоятельствах.

И вместо того чтобы по-дурацки обижаться, шериф Унылой Клячи должен был бы век благодарить меня за то, что, горюя о своей очередной растоптанной трепетной любви, я нашел-таки в себе силы и подавил свой вполне естественный порыв настолько хорошо, насколько сумел!

Глава седьмая: Торнадо с разбитым сердцем

Тут на днях мне кто-то сказал, будто граждане Боевого Клича решили организовать комитет общественного спасения с единственной целью — защитить их глупый город от меня, Брекенриджа Элкинса. Подобные дурацкие выходки всегда вызывают мое раздражение, потому как из-за них человеку постороннему может показаться, что я вроде бы представляю собой угрозу общественному спокойствию.

Я чертовски устал от подлых наветов, распространяемых этими злостными клеветниками. Ну, прежде всего, я вовсе не превращал ихнюю проклятую тюрьму в развалины, а повинны в том одни лишь бизоньи браконьеры. Да я же просто не мог ничего подобного сделать, потому что как раз сидел в этой самой тюрьме! А о салуне «Серебряный сапог» и дансинг-холле и говорить нечего. Они тоже не превратились бы в решето, окажись у их хозяина хотя бы капля здравого смысла. В том, что нога Туза Миддлтона прострелена в трех местах, виноват лишь сам Миддлтон, и больше никто. А уж о глупом шефе городской полиции я вообще молчу. Ежели бы он занимался своими собственными делами вместо того, чтобы преследовать бедного беззащитного странника, ему не пришлось бы так долго выковыривать крупную дробь из некой части своего тела, которую не защитили бриджи. Утверждение, будто я приехал в Боевой Клич с заранее обдуманным намерением разгромить город, есть гнусная ложь! Во избежание кривотолков, скажу сразу: у меня и в мыслях не было посещать этот притон разврата. Ведь он находится в стороне от железной дороги и кишмя кишит хвастливыми картежниками без гроша в кармане, браконьерами и прочими паразитами; а потому парням, честно зарабатывающим на жизнь перегонкой скота, в такую дыру соваться совершенно незачем.

Мой визит в это логовище порока начался так: я нанялся ехать в голове стада лонгхорнов, которое мы перегоняли от самого Нижнего Пекоса в Гошен, где проходила железная дорога. Оттуда старший гуртовщик с остальными парнями отправился на юг, а я задержался в городе — малость приударить за первой городской красавицей. Девушку звали Бетти Уилкинсон, и она была ослепительно прекрасна, ну прям что твой самый лучший новенький охотничий нож. Она относилась ко мне довольно-таки неплохо, но у меня под ногами все время путались соперники, в особенности же много неудобств проистекало от одного ковбоя, курносого увальня из Аризоны по имени Бизз Риджуэй.

В конце концов его постоянное присутствие рядом с Бетти сделалось для меня совершенно невыносимым, и однажды утром я неожиданно нагрянул в тот номер «Испанского мустанга», где он проживал и сказал ему следующие слова:

— Послушай-ка ты, репейник, прилипший к штанам прогресса! Известно ли тебе, что я — очень миролюбивый, очень великодушный и безмерно застенчивый человек? Но даже мое, поистине сказочное, долготерпение все-таки имеет границы! Скажи честно, разве у вас в Аризоне уже совсем не осталось девушек? А ежели они все еще там есть, тогда какого черта ты докучаешь мне своим нехорошим поведением? И вообще, почему бы тебе не вернуться поскорее в родные края? В любом случае, я обращаюсь к тебе, как к истинному джентльмену, и убедительно умоляю держаться подальше от Бетти Уилкинсон, дабы, неровен час, с тобою не стряслась бы потом какая-нибудь пренеприятнейшая неожиданность!

Тут Бизз Риджуэй слегка попятился от меня и ответил так:

— Мне сдается, Брек, что я далеко не единственный истинный джентльмен, имеющий виды на Бетти. Почему же ты решил обратиться со столь воинственными речами именно ко мне, а, скажем, не к Радвеллу Шэпли-младшему?

— Шэпли — пустое место! — презрительно ответил я. — Зеленый молокосос, у которого недоваренная каша в голове. Я не могу рассматривать его глупые домогательства хоть в сколько-нибудь серьезном свете! Любая здравомыслящая девушка — а у Бетти здравого смысла с избытком — не обратит на такого щенка, как Шэпли, ни малейшего внимания. Но ты — совсем другое дело. Ты умеешь нравиться девушкам и говорить им сладкие речи, а значит, можешь перебежать мне дорогу. Вот почему я и решил объявить свое последнее предупреждение именно тебе!