Читать книгу "Система - Юлия Шамаль"

– Всю или частично? – не унималась Лу.

– Всю.

– Воооот!.. – закричала Лу. – Вот ты и попался! Я же – часть Системы, значит, ты меня тоже любишь!

– А тебя нет! – заорал Ким, набрасываясь на нее. – Тебя ненавижу!

– Как это может быть?

– Да запросто! Я, может, из этого… как его… из Сопротивления!

– Ха-ха-ха-ха-ха! Тогда сопротивляйся!..

Дальше они уже не разговаривали, а занялись делом.

Вот он, тот самый момент. Я перечитала стенограмму еще раз. Пересмотрела видео – благо, все моменты нашей жизни теперь остаются в памяти Системы навсегда и извлечь оттуда можно почти все. Видеоряд, кстати, был так себе. Кровать, на которой болтали Ким и Лу, стояла далековато от ближайшей стационарной камеры. А дополнительное видео, которое фиксировали их биочасы в режиме регистратора, показывало, как и положено в этих случаях, болтанку из стен и потолка. Ну хоть аудио приличное. Я переслушала запись еще раз. «Я, может, из этого… как его… из Сопротивления!» Было в этой фразе что-то, что меня смущало. Фраза как будто имела второе дно.

– Госпожа, – подал голос Ким. – Может, ну его? Это ж бесполезно. Я реально не знаю, почему тогда так сказал. Ну сказал и сказал.

– Помолчи.

«…из этого… как его… из Сопротивления». «…из этого… как его…» До меня вдруг дошло. «Как его». Так говорят, когда уже слышали слово раньше и пытаются его вспомнить.

– Кимушка, милый, – сказала я. – Сейчас сосредоточься и подумай очень хорошо. Вспомни-ка. А не слышал ли ты это слово раньше?

– Ну говорят же, что я сказал его первым…

– Говорят, что кур доят. Вспомни-ка.

Ким снова застонал и обхватил голову руками, а я потянулась к профилю этой самой Лу Гринн, открыла вкладку «вокабуляр» и набила в поисковой строке искомое слово – «Сопротивление». Ух, елки-палки. 1 386 553 раза. Я отсекла глагольные формы и сократила результат вдвое. Убрала образовательный контекст. 799 852 раза, тоже много…

– Я вспомнил, – сказал вдруг Ким ясным голосом. – Это она первой сказала. В самом начале знакомства… Мы встретились первый или второй раз, она была очень красивой, я страшно нервничал… Мы сидели в кафе на веранде и говорили о Системном устройстве. Мы же тогда учились на одном курсе. Она, наверное, хотела казаться умной… – он тепло улыбался, вспоминая Лу.

– Что она сказала?

– Мы говорили о том, что Система, к счастью, неуязвима. Поэтому человеческое общество оставило далеко за спиной всякие бунты и революции. А она сказала, что если бы кто-то всерьез решил бороться с Системой, это назвали бы Сопротивлением… Как раньше.

– Ты уверен?!

– Уверен.

Но сколько я ни рылась в вокабуляре и во всем профиле Лу Гринн, эти ее слова, да и вообще вся их встреча там отсутствовала.

– О чем еще вы говорили?

– Кажется, мы хотели слетать в марсианский парк, выбирали программу… Потом я сказал, что она красивая, а она меня перебила… Обсуждали учебу, преподавателей общих… Потом она ушла и на прощание поцеловала меня в щеку. Это я точно помню.

Нет, не было этой встречи в истории Лу. В истории Кима – тоже. Либо она стерта, либо Ким лжет. Я позвонила Веберу.

– Как, ты говоришь, ее зовут? – осведомился Макс, с хрустом жуя что-то органическое. – Перезвоню.

Я уже засыпала, когда он перезвонил мне по спецканалу, защищенному тройным кодом шифрования.

– Знаешь, кто это? – спросил Вебер оживленно.

– Нет, – ответила я, подавляя зевок.

– Лу Гринн – это внебрачная дочь Мвагу Тамогу. У нас есть зацепка.

* * *

На совещание сутки спустя мы собрались в том же составе, только выглядели хуже – у всех был помятый вид и красные глаза, сказалась бессонная ночь. Мелли выглядела лучше остальных, она была холодна и спокойна. За сутки она ни разу не позвонила и не написала, да и сейчас старалась не встречаться со мной глазами.

– Почему ты мне не сказала о Филиппе? – спросила я, подойдя к ней вплотную.

– А ты о себе? – ответила она иронически.

В общем, чтобы дружить, не нужно знать о человеке слишком много. Знание вредит дружбе. Потому у людей моей профессии и нет друзей.

Самым бодрым среди нас был Граммофон, он и открыл собрание радостным и коротким восклицанием:

– Джонсон мимо, Мвагу – есть.

– Докладывай, – Вебер налил себе кофе.

– Да что тут докладывать, все и так видно, – Граммофон разворачивал голограмму, – смотрите сами: совпадение по всем трем критериям. Яркие однозначные физиологические всплески по временным периодам один и два.

Мы внимательно изучали голограмму. Да, тут двух мнений быть не могло, корреляция была совершенно четкой. Нервничал, ох как нервничал Координатор Мвагу во время обнулений Махатмы и Ирбис. Просто места себе не находил. И давление повышалось. Все как полагается. Он и в принципе в последнее время много нервничал, что, кстати, тоже являлось косвенным доказательством его причастности. Как на ладони все.

– Вот же сволочь, – сказал Никита удивленно, – а мне он нравился…

– А мне как, – сухо парировал Вебер. – Что еще?

– Слушайте, – спросила я вдруг, – а вам не кажется подозрительным, что он слишком подозрительный?

– Как?

– Ну как-то уж больно все явно. Мвагу же не идиот. И если он входит в Сопротивление, то должен был подумать об элементарной безопасности и почистить скрининги… Я бы скорее поверила не такому изобилию эмоций, а двум-трем всплескам… Или косвенным данным. А тут он только что вслух не сказал: «Друзья, это я обнулил Махатму и Ирбис, больше никого не ищите!»

Вебер хмыкнул и посмотрел на меня одобрительно.

– Да, – сказал он, – нам как будто его подсовывают. Я тоже так думаю. Третий-то критерий как? – обратился он к Граммофону.

– Лу Гринн.

Ким и бровью не повел, молоток.

– А, – сказал Вебер Граммофону, – раскопал, молодец. И что она?

Тот пожал плечами.

– Да ничего особенного. Кроме того, что Координатор упорно скрывает это родство. Зачем, казалось бы? Ничего ужасного в Лу нет. Катрин Че – вот это действительно позор семьи, и тоже внебрачная, и ничего ж, Филипп ее не прячет. А Мвагу тщательно дистанцируется от дочери – приличной умной девочки. На биоби-мастера зачем-то ее выучил, а это же самая шпионская профессия… Ненависти между ними нет, это видно по скринингам. Напротив, есть привязанность… Они встречаются, кстати, в среднем раз в месяц, но старательно скрывают это. Так что напрашивается один вывод: она у него для особых поручений.

– Да, – сказал Вебер, – и именно она подкинула идею Сопротивления в голову господина Кима… Но я вынужден тебя огорчить, Грамм, ниточка хорошая, но никуда не ведет. Я тоже собрал информацию по Лу Гринн и вынужден признать: ноль. Чистая она. Почему скрывают родство? А скребь их знает, может старинные традиционалистские суеверия у их семейки… А насчет излишней подозрительности скрининга Мвагу Лара совершенно права… Перепрошитый скрининг, похоже. Нас на него наводят. Хотя я рад был бы, окажись это он, – скрывать не буду. У кого что еще есть?