Читать книгу "Потомки джиннов - Элвин Гамильтон"

— Я знаю, — буркнул он.

— Получается, тебе всё равно?

— Думаешь, из-за того… — Пальцы его дрогнули, роняя на пол какой-то округлый предмет. — Потому что я так отношусь к тебе?

«Как относишься?» — хотелось спросить, но я и так знала ответ, написанный на его лице.

— Он наш султан, Амани. Наше дело — повиноваться, не ведая сомнений.

— Ты так не думаешь… — «Правда, чистая правда». Я подняла с пола металлическую трубку и протянула Тамиду, но он не спешил брать. — Тот, кто ходил на молитву каждый день, не может считать, что держать джинна в неволе — правильно.

— Тебе-то что за дело?

Не дождавшись, я положила трубку на стол.

— Вышло так, что теперь я занимаюсь спасением жизней.

— Какая жалость, что не занялась год назад, когда я умирал.

— То не моя вина, Тамид! Всё они…

— Да, они — но бросила меня ты!

Ответить было нечего.

Он резко отвернулся. У другого бы волосы упали на лицо, скрывая глаза, но Тамид всегда тщательно прилизывал их на пробор.

— Как мне заставить тебя уйти, Амани?

Больше ничего и не потребовалось.

Глава 30

Я прислонилась к колонне у основания лестницы, прижав ладони к холодному мрамору и стараясь подавить слёзы. У нас в пустыне привыкли беречь воду, да и место здесь не то, чтобы проявлять слабость. Дворец султана ничуть не безопаснее ночных песков.

Рахим сказал, что придёт за мной. Без охранника ходить не положено, но сколько ещё продлится их разговор с Лейлой? Подмывало сунуться ещё куда-нибудь, но риск был слишком велик. Если поймают, пострадает Рахим, а могут и разоблачить, задав правдивой демджи вопросик-другой. Сомнительно, что султан простит меня снова после той встречи с Бахадуром.

Прежде я никогда не боялась лезть в неприятности, но на этот раз моя голова точно могла слететь с плеч, и даже просто утрата доверия означала потерю источника таких необходимых нам сведений.

Я ждала, преодолевая зуд нетерпения, вслушиваясь в плеск фонтана среди кустов и заливистый щебет разноцветных птиц с подрезанными крыльями.

Внезапный скрежет на другом конце дворика заставил меня вздрогнуть и вжаться в тень за колонной. Неважно, кто идёт, — меня не должны застать одну!

Дверь распахнулась с грохотом, подобным выстрелу, но женский вопль, отдавшийся эхом от каменных стен был ещё громче. Не сдержав любопытства, я выглянула из-за колонны. Двое солдат в мираджийской форме вытаскивали из двери девушку, которая вырывалась с такими отчаянными криками, что сюда, наверное, сбежалась бы целая толпа, не будь птичьи трели вокруг столь оглушительны. Мне сразу вспомнились слова Айет в зверинце.

Рука привычно потянулась к поясу за револьвером, но встретила лишь пустоту. Более того, приказ султана запрещал причинять вред кому бы то ни было. Да и в любом случае справиться голыми руками с двумя вооружёнными солдатами я бы вряд ли сумела.

Они вышли на свет, и только тут я разглядела лицо бьющейся пленницы.

«Узма!»

Жена Кадира. Та самая, что так старалась унизить меня на приёме у султана, а потом таинственно исчезла, словно испарилась. Только я знала, что такое бывает разве что в сказках. В остекленевших глазах несчастной не было ни проблеска разума, и я сразу вспомнила, где встречала такой же взгляд, — у Саиды, когда Хала вызволила её отсюда, из дворца, и привезла к нам в лагерь. Но Саида шпионила для Ахмеда… Чем же так провинилась Узма, что потребовалось пытать её до полусмерти?

Солдаты свернули за угол, и вопли женщины затихли вдали. Я застыла на месте, уговаривая себя хоть раз в жизни остаться в стороне и не рисковать. Выслеживать двух стражников, волочащих безумную пленницу, — трудно придумать способ вернее, чтобы угодить в пыточную самой, тем более что разобраться в происходящем он вряд ли поможет.

Я оглянулась на дверь, из которой они вышли. «Скорее всего, заперта, но вдруг… Тем не менее выходить во дворик тоже опасно — могут заметить. Глупо и безрассудно!»

Впрочем, глупость и безрассудство я проявляла далеко не впервые. Ноги будто сами понесли меня через двор. Солнечный свет отбрасывал на дверь какие-то странные блики, и, только приблизившись вплотную, я поняла, в чём дело.

Дверь была железная, только зачем-то выкрашенная под дерево.

А ещё она гудела.

Я протянула к металлу растопыренные пальцы, ощущая странное притяжение. Приложила их, и гул словно пронизал всё тело, заставив его вибрировать. Казалось, я прикасалась к ревущему пламени, не ощущая жара, а одну только мощь, заключённую внутри. Острое покалывание в пальцах разлилось по коже, дыхание перехватило, а сердце заколотилось в груди.

Внезапно чьи-то руки грубо развернули меня и с силой впечатали в дверь, выбивая воздух из груди. Покалывание кожи тут же взорвалось острой болью в каждой клеточке тела.

На меня уставились горящие глаза галанского посланника. За спиной у него маячил Кадир. Прежде чем я успела вымолвить хоть слово, галан схватил меня за горло.

— У себя на родине мы вешаем отродье демонов за шею, — прошипел он картаво, сжимая пальцы, — но я не захватил с собой верёвки.

Железная дверь обжигала спину всё сильнее. Мысли путались, в глазах темнело. Я задыхалась, бессильно царапая его рукав. Отбиться можно было как угодно, хотя бы вцепиться ногтями в слабое место на запястье или в глаза, ударить коленом в пах, но приказ султана не позволял ничего. Меня охватила паника. Похоже, смерть на сей раз не шутила, а пришла всерьёз.

Пальцы на горле вдруг разжались, и я упала на колени, упёршись руками в землю и жадно глотая воздух. Над головой слышались крики, хруст удара, болезненный вопль. Тьма перед глазами понемногу рассеивалась, я подняла глаза и увидела Кадира, который пошатывался, хватаясь за разбитый нос.

Над ним грозно возвышался брат, сжимая окровавленный кулак. Вечернее солнце светило ему в спину и слепило мне глаза, так что я даже не сразу узнала его. Рахим был похож на сказочного героя — первого смертного, готового к бою с Разрушительницей, Аталлу под стенами Сарамотая или Серого принца, что вышел против Адиля Завоевателя.

Опустившись передо мной на колени, он вновь обрёл реальные черты.

— Амани, ты как? — Приподнял мне подбородок и ощупал шею уверенными пальцами, привыкшими к боевым ранениям. Сзади стояли двое солдат, удерживая за локти галанского посланника. — Амани, скажи что-нибудь, или я отведу тебя к святому отцу.

— Не надо, — хрипло выдавила я. — Разве что придётся надеть что-нибудь под цвет синяков.

Рахим помог мне подняться на ноги, и я поморщилась, бережно трогая пострадавшее горло.

— Солдаты! — гнусаво прорычал Кадир, всё ещё зажимая переломанный нос и плюясь кровью. — Отпустите посланника и схватите моего брата!