Читать книгу "Молитва нейрохирурга - Джоэл Килпатрик"

Бывшая жена ему не ответила — он добрался лишь до ее голосовой почты. Но это был ее голос. И этот бесстрастный человек, услышав его, зарыдал и никак не мог остановиться, а когда пришло время оставить сообщение, прохрипел:

— Это Джерри. Мне хотят делать операцию. Я могу умереть…

Он отключился, попытался взять себя в руки, затем набрал сына, но не смог дозвониться и ему, а потом отложил телефон — и захлебнулся рыданиями. Его терзали муки. Я протянул ему платок и стал подробно изучать историю болезни. Мало ли, может, еще что узнаем. Только что пришел анализ крови. Показатели были крайне низкими.

— Джерри, есть идея, где вы могли потерять кровь? — спросил я.

— Ангиомы, — его рыдания чуть стихли. — По всем кишкам. Кровят.

— Как часто?

— Раз в неделю.

— И сколько крови вы теряете?

— Пинту[21].

— Пинту крови в неделю?

— Да.

Ангиомы — небольшие узелки, похожие на красные родинки. Порой они вызывают кровотечение в желудочно-кишечном тракте, но довольно редко. Джерри описывал спонтанное кровоизлияние, вызвавшее обильную кровопотерю, — и это очень влияло на операцию.

— Вы их вылечили?

— Не люблю больницы, — он покачал головой.

Да, проблема. А я-то хотел применить антикоагулянты, чтобы уменьшить риск тромбоза и инсульта! Шиш! Если рванет хоть одна из этих ангиом, Джерри истечет кровью, а нам останется только смотреть. И даже если все пройдет успешно — один к двум на то, что он умрет в палате.

— Джерри, давайте подведем итоги, — сказал я. — Аневризма раздавит ваш мозговой ствол. Вы перестанете чувствовать правую половину тела. Вы не сможете ходить без трости. Мы планировали провести операцию сегодня, но сперва нужно разобраться с вашими кровотечениями, так что приоритеты меняются. Кажется, вы только сейчас начинаете понимать, насколько рискованна эта операция, — и, видимо, лучше с ней повременить. Предлагаю вот что. Сегодня делаем ангиограмму и смотрим и на вашу аневризму, и на ангиомы в кишечнике. Ангиограмма покажет мне, как течет ваша кровь, и я пойму гораздо больше. Рентгенолог поможет заблокировать любые кровотечения. Расправимся с ними — лечить аневризму станет намного проще.

— Ладно, — сказал он уже чуть спокойней.

— Сегодня рекомендую именно это.

Он кивнул.

— Джерри, еще кое-что. Рискованна всякая операция, даже ангиограмма. Обычно я молюсь о своих больных, которым предстоит операция, и хотел бы сделать это сейчас. Как вы на это смотрите?

Джерри выглядел удивленным, но согласился. Смотрел он прямо перед собой.

— Господи, Ты знаешь все о Джерри, — сказал я, коснувшись его плеча. — Прошу, сохрани его на сегодняшней операции. Аминь.

Я открыл глаза. Джерри все еще смотрел в одну точку, словно ничего и не случилось, — с таким видом, будто ждал, пока я завяжу шнурки.

Анестезиолог уже ждал у смотровой: Джерри отвезли в операционную, дали наркоз, и начались уже привычные мне этапы: облачение, подготовка, катетер в бедренную артерию, контраст, ангиограмма в высоком разрешении и кадры моего «кинофильма», где в главной роли была аневризма Джерри, огромная и уродливая. Исправить ее по-простому — об этом не стоило даже и мечтать.

Сделав ангиограмму, мы еще несколько часов опознавали и пытались блокировать артерии, питавшие груду его кишечных ангиом. Наконец мы решили, что кровоточить те больше не будут, и спустя какое-то время я навестил его в послеоперационной палате.

— Как вы? — спросил я.

— Нормально.

— Операция прошла хорошо, — я показал ему снимки. — Вот. Ваша «годзилла» во всей красе.

— Спасибо, док, — отозвался он.

Я планировал провести следующую операцию через две недели — и хотел, чтобы он за это время задумался о главных вещах и был готов ко всему: эмоционально, психологически и духовно.

— Джерри, помните, мы говорили о риске смерти? В ваших обстоятельствах смерть очень вероятна — что с операцией, что без нее, — сказал я. — Как ваш духовный путь? Вы об этом подумали?

— Нет, — он покачал головой. — Я не могу поверить в Бога.

— Почему? — мягко спросил я.

— Я слишком много видел, — презрительно бросил он. Я промолчал, ожидая, пока он продолжит. — И много где был. Я не в силах в такое поверить.

— Ладно, — согласился я. — Понимаю, об этом непросто говорить. Иногда нужно во многом разобраться.

Он вяло кивнул: мол, я вас слышу. Было ясно, что дальше пытать его не стоит. Пользы все равно никакой. Тут лишь бы не навредить.

— Хорошо, Джерри, увидимся где-то через неделю, — сказал я. — Появятся вопросы, не стесняйтесь звонить. Отдохните. Вы отлично держитесь.

— Спасибо, — сказал он на прощание.

* * *

На следующей неделе его кишечник снова кровил, и Джерри забрали в неотложку. Там сказали, он опять потерял пинту и ему грозило малокровие. Но он по-прежнему хотел делать операцию, пока была хоть небольшая возможность нормально ходить, и спустя две недели снова оказался в предоперационной. В приемной сидели его сын и пара соседей из многоквартирного дома, где он теперь обитал. Похоже, они не знали друг друга, и в помещении царило неловкое молчание.

Джерри на этот раз был куда веселее. Я приехал рано, и время позволяло поговорить, пожелай он излить душу. После взаимных приветствий я прошел по обычному списку: риски на операции, риски после операции, риски последствий… а потом снова обратился к его духовной жизни.

— Джерри, помню, вы говорили, духовный мир вам не особо важен, — сказал я. — Но я привык спрашивать больных, хотят ли они примириться с Богом перед такой операцией. Может, нерешенное дело? Просьба о прощении? Иное, что позволит обрести покой?

— Док, я правда в это не верю, — вздохнул он и умолк, но потом заговорил снова: — Знаете, сколько в Африке голодных детей? Тут все сытые, а они умирают. И я это видел своими глазами. Никогда не понимал: как Бог позволил им так страдать? Чем они это заслужили?

— А что вы делали в Африке? — Мне стало любопытно.

— Работал.

— Кем?

— Да просто работал, — бросил он, но вдруг смягчился и склонил голову. — Был наемником в военизированной структуре. Разные места. Разные группы. Занимался всем, на что был заказ.

Я кивнул. Принято.

— Интересная жизнь. А в каких странах?

— А где воевали, там и был, — мрачно ответил он и слегка усмехнулся. — Где требовалась война. Вы и представить не можете, как прогнили эти сволочи из тамошних правительств. Их даже убивать не совестно. Наверное, я должен был там умереть. Все друзья погибли под пулями. Или на минах. Не знаю, почему я выжил. Так и не смог понять.