Читать книгу "Земля 2252 - Сергей Куц"

С языка чуть не сорвалось, что заявление Ливадова не подавала, но вовремя закрыла рот. Лучше промолчать. Да и какая разница, от нее было заявление или от Мартынова? Либо кто там его подготавливал?

Двухзвездный полицейский, как про себя обозвала его Женька, назвал себя, потом должность и звание — председатель комиссии, подполковник полиции. Затем остальных членов комиссии и пояснил, что Владимир Владиславович Воронцов является приглашенными лицом, он тоже входит в состав комиссии, но лишь с правом совещательного голоса.

— Поскольку заявитель до недавнего времени принадлежала Воронцову на праве собственности, и Воронцов числится последним ее владельцем, — пояснил подполковник, — комиссия может задать ему вопросы о допустимости приема Ливадовой Евгении Константиновны в гражданство.

Вот оно что! Женька непроизвольно стиснула кулаки и тут же разжала, чтоб не увидели что-нибудь лишнее эти изучающие, пытливые и колючие взоры. Надо успокоиться! Спокойно, спокойно. Сейчас к ней обращаются хотя бы нейтрально, а еще пару дней назад она была всего лишь говорящим предметом.

— Господин Воронцов, — извиняющимся тоном заговорил подполковник, — вам необязательно было присутствовать. Приглашение на заседание — просто формальность, которую мы были должны соблюсти.

— Эта формальность оказалась очень кстати, — произнес Воронцов и уставился на Ливадову. — Я решил лично здесь присутствовать.

Евгения побледнела. Страшно предположить, что она может не получить вожделенное гражданство.

— Разъясняю ваши права, — председатель комиссии обратился к Ливадовой.

Она слушала перечисление своих возможностей вполуха. Перечень формальностей воспринимался плохо, да и не собирается Женька все запоминать. Если понадобится что сказать, то и так скажет. Не вникая в юридические тонкости.

— Составу комиссии доверяете? — спросил подполковник.

Говорил он в общем-то равнодушным тоном, и это немного успокоило Женьку. По ее опыту, когда чиновники собираются в чем-то отказать, то начинают с придирок или наездов.

— Доверяю, — ответила Евгения, метнув взгляд на бывшего хозяина.

Хотелось бы верить, что мнение Воронцова о ее гражданстве не станет руководством к действию для комиссии.

— Отводы составу комиссии есть?

— Нет.

— Тогда приступаем к рассмотрению вашего заявления.

Взгляды девятерых офицеров сосредоточились на невидимых для Женьки проекциях. Каждый смотрел на свое инфоокно. Начались зачитывания сведений медицинского и технического характера. Сначала говорил один из членов комиссии, потом другой, третий. До тех пор, пока свою часть не доложили все присутствующие. Кроме председателя комиссии, секретаря и Воронцова. Долгая и утомительная процедура. Бюрократия неистребима, что в двадцать первом веке, что в будущем.

Женька переминалась с ноги на ноги. Иногда ее спрашивали: о самочувствии, просили продемонстрировать возможности нетчипа. Один вопрос, правда, поставил в тупик.

— Почему в анкете закрыты данные о месте и дате рождения? — спросил один из офицеров, буравя девушку въедливым взором.

Женька растерялась и не знала, что ответить. Не рассказывать же, что она из прошлого! Или рассказать?

— Владимир Владиславович, вы можете пояснить? — председатель комиссии обратился к Воронцову.

— Только то, что информация о месте и дате рождения засекречена по требованию Генерального штаба, — ответил он. — В анкете должна быть пометка об этом. По соображениям секретности я не могу рассказать больше.

Офицер с колючим взором, что интересовался происхождением Ливадовой, собрался задать новый вопрос. Но, глянув на подполковника, быстро забыл о своем интересе к заявительнице. Взгляд председателя комиссии не обещал ничего хорошего, если тот продолжит.

Были и еще расспросы, только уже безобидные. Наконец, дородный подполковник подвел итог:

— Противопоказаний нет. Генетический код полностью соответствует национальным гаплогруппам Красного сектора. Тесты также не выявили сбоев в индивидуальной системе. Нетчип работает в штатном режиме. Что же до знаний русского языка, то он для заявительницы родной. Остается спросить мнение господина Воронцова. Вам слово.

Сын президента дернулся, чтобы подняться, однако это было излишне.

— Пожалуйста, не вставайте, — произнес подполковник.

Воронцов кивнул, устроился в кресле поудобнее и, посмотрев на Ливадову, быстро отвел взгляд. Он волнуется! Женька обратила внимание на то, как часто застучали пальцы Владимира по столу, и, похоже, он не замечал этого; а Ливадова затаила дыхание. Что он скажет?

— Я… — Воронцов прочистил горло. — Я полагаю, что она достойна гражданства.

Если бы можно было не держаться рамок приличия, Ливадова сейчас бы шумно выдохнула. Он не против гражданства! Внутри все ликовало! Девушка старалась сдержать эмоции, но получалось это плохо. Так и не смогла согнать с лица счастливую улыбку. Закралась только мысль, почему сын президента по-прежнему мрачнее тучи, да исчезла почти мгновенно. Сейчас это неважно.

Не до Воронцова сейчас! Пусть мрачнеет и дальше, если ему так надо.

— Есть ли у кого вопросы? — подполковник продолжил вести заседание.

Вопросов не последовало.

— Тогда покиньте заседание, — председатель обратился к Ливадовой. — Комиссия будет совещаться. Вас пригласят на оглашение.

Ливадова вышла в коридор. Минуты ожидания оказались слишком долгими. Девушка страшно волновалась. Сердце колотилось в груди все время, пока не показалась секретарь.

— Войдите, — произнесла она, и показалось, что взглянула на Ливадову чересчур строго.

Набравшись смелости, Женька последовала за секретарем. Все присутствующие были на ногах, стояли подле своих мест. Председатель комиссии держал в руках лист бумаги.

— Я зачитаю резолютивную часть, — произнес он. — Удовлетворить заявление Ливадовой Евгении Константиновны и принять ее в гражданство.

Ноги превратились в ватные, дыхание перехватило. Хоть бы в обморок не упасть.

— Спасибо, — пропищала Женька, удивившись, как тонок её голос.

— Поздравляю вас от лица всех членов комиссии, — подполковник улыбнулся. На несколько мгновений он стал походить просто на человека, а не на человека-бюрократа.

Евгения обнаружила, что лица остальных членов комиссии стали приветливыми. Раньше на нее смотрели равнодушно или обвиняющее, но сейчас главный барьер между ней и офицерами исчез. Она тоже гражданка!

Воронцов вот только также сумрачен, что и прежде. А ведь ей надо добиться продолжения отношений, как бы мерзко ни было на душе от понимания, что лезет в постель, будто проститутка.

За дурными размышлениями Ливадова пропустила краткую напутственную речь председателя комиссии.