Читать книгу "Через реку - Джон Голсуорси"

Дорнфорд положил карточку в карман и опять нагнулся над столом.

– А эту? – осведомился он. – Можно мне взять обе?

На втором снимке Динни была уже постарше, но все ещё с косами и круглым личиком; руки её были сложены, голова чуть-чуть опущена, а глаза подняты кверху.

– К сожалению, нельзя. Я не знала, что она здесь.

Это была точно такая же карточка, какую она в своё время послала Уилфриду.

Дорнфорд кивнул, и девушка почувствовала, что он интуитивно догадался о причине отказа. Она смутилась и сказала:

– Впрочем, почему бы нет? Берите. Теперь это не имеет значения.

И вложила карточку ему в руку.

Когда во вторник утром Дорнфорд и Клер уехали, Динни посидела над картой, вывела автомобиль и отправилась в Беблок-хайт. Водить машину она не любила, но её тревожила мысль о Тони Круме, которому в прошлую субботу не удалось, как обычно, взглянуть на Клер. На двадцать пять миль у неё ушло больше часа. Она оставила машину у гостиницы, где ей сообщили, что мистер Крум, видимо, у себя в коттедже, и пошла пешком. Тони, в одной рубашке, красил деревянные стены своей низкой гостиной. Ещё с порога Динни заметила, как заходила у него в зубах трубка.

– Что-нибудь с Клер? – выпалил он.

– Ничего. Просто мне захотелось взглянуть, как вы устроились.

– Очень мило с вашей стороны! А я все тружусь.

– Вижу.

– Клер любит зеленоватый цвет, как у утиных яиц. Эта окраска – г самая близкая к нему, какую я смог достать.

– Она как раз в тон потолочинам.

Крум, глядя мимо неё, сказал:

– Не верю, что Клер когда-нибудь поселится здесь со мной, но не могу не мечтать об этом, иначе жизнь теряет и цель, и смысл.

Динни дотронулась до его рукава:

– От места вам не откажут. Я говорила с Джеком Масхемом.

– Уже? Да вы прямо волшебница. Я сейчас. Вымоюсь, оденусь и все вам покажу.

Динни подождала его у порога, на который ложилась полоса солнечного света. Дом Крума представлял собой не один, а два соединённых вместе коттеджа, сохранивших свои глицинии, вьющиеся розы и соломенные крыши. Со временем здесь будет очень хорошо.

– Сейчас, – рассказывал Крум, – стойла уже готовы, в загоны подведена вода. Остановка лишь за лошадьми, но их привезут только в мае. Масхем не хочет рисковать. Меня это тоже устраивает, – пусть процесс закончится до их прибытия. Вы прямо из Кондафорда?

– Да. Клер сегодня утром вернулась в город. Она, конечно, велела бы передать вам привет, но я не сказала ей, что поеду.

– А почему вы приехали? – в упор спросил Крум.

– Из товарищеских чувств.

Он стиснул ей руку.

– Ах да, простите… Вам не кажется, – неожиданно спросил он, – что когда думаешь о страданиях ближнего, то самому становится легче?

– Не слишком.

– Конечно, вы правы. Сильное желание – всё равно что зубная боль или нарыв в ухе. От этого никуда не уйдёшь.

Динни кивнула.

– А тут ещё весна! – усмехнулся Крум. – Словом, между «нравился» и «люблю» – большая разница. Я в отчаянии, Динни. Я не верю, что чувства Клер ко мне могут измениться. Если бы уж ей было суждено полюбить меня, то она полюбила бы именно теперь. А раз она меня не любит, я здесь не останусь. Лучше уеду в Кению или ещё куда-нибудь.

Она посмотрела в его доверчивые глаза, устремлённые на неё в ожидании ответа, и ощутила волнение. Клер – её сестра, но разве она знает чтонибудь о ней, о глубинах её души?

– Не стоит загадывать наперёд. На вашем месте я не отчаивалась бы.

Крум сжал ей локоть:

– Простите, что без конца болтаю о своей навязчивой идее. Но когда день и ночь…

– Знаю.

– Мне придётся купить двух козлов. Лошади ослов не любят, да и козлов обычно не жалуют, но я хочу, чтобы у загона был домашний, обжитой вид. Я раздобыл для конюшни двух кошек. Как вы думаете, это полезно?

– Я разбираюсь только в собаках и – теоретически – в свиньях.

– Пойдёмте завтракать. В гостинице недурная ветчина.

Больше Тони речь о Клер не заводил. Угостив Динни "недурною ветчиной", он усадил девушку в её машину и проехал миль пять в сторону Кондарфорда, объявив, что обратно пройдётся пешком.

– Бесконечно признателен вам за ваш приезд, – поблагодарил он, безжалостно стиснув ей руку. – Это очень по-товарищески с вашей стороны. Привет Клер.

Он повернул и пошёл назад тропинкой через поле, на прощанье помахав Динни рукой.

Остальную часть обратного пути Динни думала о своём. Хотя югозападный ветер все ещё не улёгся, солнце то выглядывало, то скрывалось, и тогда начинала сыпаться колючая, как град, крупа. Загнав машину на место, девушка позвала спаниеля Фоша и направилась к новому свинарнику. Её отец уже был там и осматривал постройку, как настоящий генерал-лейтенант подтянутый, зоркий и немного чудаковатый. Отнюдь не уверенная, что здание когда-нибудь в самом деле наполнится свиньями, Динни взяла отца под руку:

– Как идёт сражение за "свинград"?

– Вчера заболел один из каменщиков, а плотник повредил себе большой палец. Я говорил со стариком Беллоузом, но ведь нельзя же, чёрт возьми, накидываться на него за то, что он хочет занять своих людей подольше. Я симпатизирую тем, кто держится за своих рабочих, а не путается с разными там союзами. Он заверяет, что к концу следующего месяца всё будет готово, но едва ли справится.

– Конечно, нет, – поддержала отца Динни. – Он уже дважды давал обещание.

– Где ты была?

– Ездила навестить Тони Крума.

– Что-нибудь новое?

– Нет. Я только сообщила ему, что видела мистера Масхема и что тот не откажет ему от места.

– Рад за него. Он парень с характером. Досадно, что он не военный.

– Мне очень жаль его, папа: он любит по-настоящему.

– На это всё жалуются, – сухо отозвался генерал. – Ты видала, как ловко сбалансирован новый бюджет? Мы живём в эпоху сплошной истерии: каждое утро к завтраку тебе подают очередной европейский кризис.

– Всё дело в наших газетах. Во французских шрифт мельче, поэтому они и тревожат человека вдвое меньше. Я, например, читала их совершенно равнодушно.

– Да, виноваты газеты и радио: всё становится известно ещё до того, как произойдёт. А уж заголовки – те в два раза крупней самих событий. Как почитаешь речи и передовицы, так тебе и начинает казаться, что мир впервые попал в такой переплёт, хотя он испокон века в какомнибудь переплёте, только раньше из-за этого не поднимали шум.

– Но без шума не удалось бы сбалансировать бюджет, дорогой!