Читать книгу "Видок. Неживая легенда - Григорий Шаргородский"

Вопреки моим ожиданиям, крылья Семаргла дедок набил не на спину, а на верхние части рук – от плечевого сустава и практически до локтей.

Не знаю, как там было у Игнаши с его татуировкой видока, но для меня этот процесс прошел довольно болезненно. Впрочем, об этой боли я сразу забыл, когда дело дошло до инициации. Старцы начали повышать голос и под конец практически вопили. Внезапно кожа на моих руках будто вспыхнула. Крик удалось сдержать неимоверным усилием воли. Казалось, что меня не татуируют, а тавруют. К счастью, буквально через несколько секунд боль прошла, причем бесследно.

Уже в лаборатории волхва он смазал мне свежий узор каким-то маслом и сказал, что в дальнейшей обработке обновка не нуждается.

Хорошо жить в магическом мире. Как минимум удобно.

Увы, первая попытка запустить крылья ничего не дала, несмотря на то что я прилежно выполнял все инструкции. Да и было их не так уж много. Работа с обновкой не особо отличалась от активации рун видока, просто нужно было акцентировать внимание именно на этом участке узора. Велимир Жданович посоветовал мне не отчаиваться и продолжать попытки. Еще он предупредил, что магических сил у меня очень мало и нужно учитывать то, что новые руны завязаны на старые. Еще из конспектов Игнаши мне было известно, что использование ритуала видока чаще раза в сутки может привести к серьезному недомоганию. Теперь мне придется учитывать в этом же раскладе еще и крылья. Так что раз в сутки либо то, либо другое.

Чем грозит это самое недомогание, я пока не знал, и, если честно, проверять не хотелось.

Спать меня уложили в «аутентичной» части жилища волхва, и не скажу, что на медвежьей шкуре спалось так уж плохо.

Глава 4

Утром мы по-доброму распрощались со стариком, и он даже взял с меня обещание посетить его при первой же возможности. Нам действительно было что обсудить. От всех попыток старика обратить меня в свою веру я вежливо отбился, впрочем, Велимир Жданович не так уж усердствовал.

Обратно в город пришлось идти пешком, но не так далеко – километра два. Когда начали появляться выселки, я подошел к первому же дому и нанял за два рубля мужика с возом. Уже в пригороде пересел на извозчика и через двадцать минут был у дома графини. Как и обещала Даша, меня там приняли спокойно, демонстрируя хоть и сдержанное, но все же искреннее желание выполнять приказы. Злоупотреблять полученными правами у меня не было никакого желания, а как оказалось чуть позже, и времени тоже.

Вымывшись в купальне, я вернулся в свою комнату, подошел к шкафу с зеркалом и начал вертеться перед ним, как барышня в новом платье. К старым татуировкам, которые змеились по груди и спине, частично переходя на руки, я уже привык, а вот крылья смотрелись странновато. Впрочем, увиденное мне понравилось – престарелый мастер оказался настоящим художником. Новая татуировка, как и прежние рунные цепи, была выполнена в зеленовато-синем цвете с красными прожилками. Только в крыльях красного было чуть больше, но общий стиль сохранялся. Похоже, видоки все же как-то связаны со старой верой. Учитывая то, что Новгород возник еще до крещения Руси, в этом нет ничего удивительного. Хотя не стоит забывать упоминание волхва о том, что в моих старых татуировках нет символов славянских богов.

Интересно, а в крыльях они есть? И чем мне это грозит в будущем? Вроде вернувшийся на свое место серебряный крестик кожу не обжигал, но на всякий случай нужно сходить в церковь. Чисто в экспериментальных целях.

Увы, сему благому намерению не было суждено осуществиться. В дверь постучался дворецкий и сообщил, что в гостиной меня дожидается фельдъегерь.

Спустившись по лестнице, я увидел офицера в серой форме с большим пакетом, запечатанным пятью сургучными печатями. Но больше всего меня заинтересовало непонятное наличие здесь же двух жандармов.

– Титулярный советник Игнат Дормидонтович Силаев? – строго уставившись на меня, поинтересовался царский посланник.

– Так точно.

– Вам предписание из собственной его императорского величества канцелярии.

Расписавшись в ведомости, я вскрыл конверт, все еще косясь на жандармов, а затем мне стало не до посторонних раздражителей. Известия оказались не из самых приятных. В послании мне предписывалось незамедлительно отправиться в Бессарабскую губернию, где было совершено убийство, очень похожее на нападение упырицы.

– Кто пойдет в сопровождении? – спросил я фельдъегеря, но ответил мне почему-то жандармский штаб-ротмистр:

– Никакого сопровождения. Вы поступаете в распоряжение ротмистра Зверева, начальника Кишиневского отделения жандармского корпуса. Он и определит вам сопровождение и охрану из местных сил.

Они издеваются? Похоже, что да: на губах штаб-ротмистра играла снисходительная улыбка. Ладно, попробуем вытянуть из этой ситуации хоть что-то.

– У вас должно быть кое-что из моих вещей.

– Разве? – все еще продолжая улыбаться, спросил штаб-ротмистр. – Письменных распоряжений по этому поводу мне не поступало.

Это он зря, потому что, судя по брезгливо поджатым губам фельдъегеря, у меня здесь имеется если не союзник, то точно недруг моего недруга. Так что следующие слова были направлены к посланнику императорской канцелярии:

– Мне казалось, что даже устный приказ императора является непреложным законом для всех офицеров империи. Не подскажете, могу ли передать с вами жалобу в собственную его императорского величества канцелярию?

– Прекратите паясничать, господин видок, – стерев с лица ухмылку, окрысился штаб-ротмистр.

Вот не везет мне с ротмистрами в частности и с жандармами в целом, включая разлюбезного шефа этой «славной» организации. Похоже, штабсу был отдан приказ попытаться развести меня на одну такую махонькую пульку – глядишь, у тупого провинциала случится приступ забывчивости. Вот он и бесится из-за неудачи.

Достав из кармана маленький кисет, жандарм небрежно бросил его мне. Кто бы сомневался, что снарядить пулю в патрон они и не подумают.

– Нам нужно заехать в оружейную мастерскую. Какую посоветуете?

Да уж, с издевкой я перестарался, потому что штаб-ротмистр окончательно слетел с нарезки:

– Никаких поездок! Вы направитесь прямо на вокзал, или же я вынужден буду арестовать вас за неподчинение приказу его императорского величества.

Вот с таким сложнее всего – если закусит удила, может наломать столько дров, что пожалеем и я, и он, да и наше начальство тоже.

Решив не нарываться, я от греха подальше спрятал пулю в карман и пошел собираться. Из одежды выбрал полицейский мундир, потому что в таком виде путешествовать по империи намного проще – некоторые вопросы решаются автоматически. Когда люди видят перед собой не обывателя, а служилого человека, отношение резко меняется.

На вокзал меня доставили практически как арестанта. Казалось, что взбрыкни я даже в шутку – дальше жандармы поведут меня под дулами револьверов. Пока они только нервно держали ладони на рукоятях. Подчиненный штаб-ротмистру унтер вел себя поспокойнее – просто подыгрывал начальству, при этом злобы в его глазах не было, лишь легкое раздражение.