Читать книгу "Тайные страницы истории - Василий Ставицкий"

Евгений Антошкин

КАК ДЕЛАЕТСЯ ЛУНА

В период беззакония судьба поэтессы Анны Барковой горько пересеклась с путями многих, пострадавших от репрессий.

И как это ни парадоксально, именно сотрудниками госбезопасности были разысканы и собраны воедино считавшиеся безнадежно утраченными ее архивы.

Благодаря этим находкам в г. Иваново вышло «Избранное» Анны Барковой.

Когда в 1922 году вышел первый сборник стихов Анны Барковой «Женщина» с предисловием Луначарского, он был замечен такими большими поэтами, как Брюсов и Блок. Однако жизнь распорядилась по-своему. С восьми лет мечтавшей о величии и славе, поэтессе из Иваново-Вознесенска суждено было пройти по всем кругам ада и стать великомученицей русской литературы XX века…

Еще за два года до знаменитого стихотворения О. Мандельштама «Мы живем, под собою не чуя страны…» Анна Баркова написала:

«Печален», «идеален», «спален» —Мусолил всяк до тошноты.Теперь мы звучной рифмой «Сталин»Зажмем критические рты.

Драматические события 1934 года, связанные с убийством С. М. Кирова, запустили маховик «чрезвычайки». За «антисоветскую агитацию и высказывание террористических намерений» Анна Баркова получает свой первый срок и отправляется, как она выражалась сама, в «первое путешествие» в Казахстан, в Карлаг. Потом во второе- в Инту.

После освобождения, не имея возможности устроиться на постоянную работу и чтобы не умереть с голоду, она довольствуется редкими заработками: то уборщицы в школе, то ночного сторожа в облсельхозстрое, то вынуждена прибегнуть к профессии гадалки на площади.

О своем житье-бытье Баркова пишет в дневнике: «…живу по самому животному инстинкту самосохранения и из любопытства».

В третий раз писательницу арестовывают в период так называемой хрущевской оттепели. Теперь причиной ареста стали публицистические, доходящие до фельетона прозаические вещи: «Как делается луна», «Восемь глав безумия», «Освобождение Гынгуании».

ГУЛАГ не сломил духа Анны Барковой. И за колючей проволокой создает она свои глубоко личностные стихи. Хотя платить за литературную независимость приходится ей дорогой ценой.

Ее не печатают. Ее имя просто отсутствует для читателей, словно ее никогда и не было.

В 1959 году, когда Анна Александровна отбывала свой третий гулаговский срок в Кемеровской области, в «Известиях АН СССР» появилась публикация писем А. В. Луначарского к поэтессе Анне Барковой, в которых нарком просвещения писал ей в 1921 году: «…даже с риском Вам повредить похвалами, так как я знаю, что похвалы бывают часто губительны для молодых писателей, — я должен сказать, что остаюсь при установившемся моем о Вас мнении: у Вас богатые душевные переживания и большой художественный талант. Вам нужно все это беречь и развивать. Я вполне допускаю мысль, что вы сделаетесь лучшей русской поэтессой за все пройденное время русской литературы…» И это было написано тогда, когда высоко уже сияли имена А. Ахматовой и М. Цветаевой.

Узнав о публикации, Анна Александровна глубоко возмутилась: «Подумайте! Они со мной обходятся как с покойницей».

И как не раз случалось на Руси, большинство стихов Анны Александровны были собраны ее друзьями уже после смерти. Почти семьдесят лет спустя, после первой ее книги, в 1990 году, увидела свет вторая книга Анны Барковой — «Возвращение».

Кафедра литературы Ивановского университета обратилась в Управление госбезопасности по Ивановской области с просьбой разыскать следственные дела А. А. Барковой. Хотя надежд было мало, но чудо состоялось. Из трех мест — из Москвы, Калуги и Луганска — пришли не только следственные дела, но и литературные приложения к ним. В гулаговском архиве нашлись новые стихи, проза поэтессы, дневники, письма.

Однажды, полемизируя с французским писателем Марселем Прустом, Анна Александровна писала: «Я думаю, что «обретенного времени» нет. Есть постоянно обретаемое время, которое мы постоянно теряем и снова обретаем, и так длится в продолжение всей нашей жалкой жизни…»

А жизнь Анны Барковой сложилась так, что она все время вынуждена была подтверждать эту выстраданную истину. Более двадцати лет провела она в зоне ГУЛАГа. В 1965 году полностью реабилитирована. Незаметно жила в одном из домов на Суворовском бульваре столицы, ходила по тем же улочкам вместе с нами и так же незаметно ушла в 1976 году в вечность, оставив после себя стихи как напоминание всем живущим о сломанной судьбе, об исковерканной жизни.

Стихи Анны Барковой

ИЗ ГУЛАГОВСКОГО АРХИВА

* * *

Смотрим взглядом недвижным и мертвым,Словно сил неизвестных рабы,Мы, изгнавшие бога и чертаИз чудовищной нашей судьбы,И желанья, и чувства на светеБыли прочны, как дедовский дом,Оттого, словно малые дети,Наши предки играли с огнем.День весенний был мягок и розов,Весь — надежда, и весь — любовь.А от наших лихих морозовИ уста леденеют, и кровь.Красоту, закаты и право—Все в одном схороним гробу.Только хлеба кусок кровавыйРазрешит мировую судьбу.Нет ни бога, ни черта отнынеУ нагих обреченных племен,И смеемся в мертвой пустынеМертвым смехом библейских времен.

1928

Где верность какой-то отчизнеИ прочность родимых жилищ?Вот каждый стоит перед жизньюМогуч, беспощаден и нищ.Вспомянем с недоброй улыбкойБлужданья наивных отцов.Была роковою ошибкойИгра дорогих мертвецовС покорностью рабской дружноМы вносим кровавый пайЗатем, чтоб построить ненужныйЖелезобетонный рай.Живет за окованной дверьюВо тьме наших странных сердецСлужитель безбожных мистерий,Великий страдалец и лжец.

11 мая 1931

* * *

Нас душит всяческая грязьИ всяческая гнусь.Горячей тройкою несласьЗагадочная Русь.И ночь была, и был рассвет,И музыка, и жуть.И сколько пламенных кометПересекло ей путь.Вплетался яростно в полетБезумный вихрь поэм.Домчалась. Пала у ворот,Распахнутых в Эдем.Смешался с грязью и с пескомКровавый жалкий прах.И будет память обо всемЗатеряна в веках.

16 мая 1931

* * *

Я когда-то в век СавонаролыЖгла картины на святых кострах,Низводила грешных пап с престола,Возбуждала ненависть и страх.А потом в убогой темной кельеС дьяволом боролась по ночам.Бичевалась целые недели,Кровь лилась по чреслам и плечам.Библии суровые страницыНе могли тоски моей заклясть,Под моей жестокой власяницейБушевала пагубная страсть.На лицо прислужницы прелестнойЯ взирала, грех в душе тая,Зло во всем: в привычном, в неизвестном.Зло в самой основе бытия.А наутро, бедной, темной рясойПрикрывая стройный, гордый стан,Грубую веревку подпоясав,Стиснув обожженные уста,Шла я в храм молиться до экстаза,До истомы дивной и больной,Но сомненья истязали разум,И смеялся дьявол надо мной.Вместо лика светоносной ДевыВозникал в глазах Венерин лик.И слова языческих напевовПовторял бесстыдный мой язык.Торжествуют демоны повсюду,Не настал еще последний срок.Папский суд, продажный, как Иуда,Наконец на казнь меня обрек.Я в тот миг познала облегченье,Искупила внутренний позор.В том же темном, бедном облаченьеЯ взошла спокойно на костер.

1938