Читать книгу "Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг. - Игорь Цветков"

Помимо уже названных, сборы команды на “Севастополе” состоялись 12, по два раза в день -15 и 29 сентября. Посвящались они различным текущим хозяйственным делам, вроде обсуждения решений судового комитета или вопроса о жаловании, и политическим вопросам. Собрания от 20 и 22 сентября посвящались перевыборам в судовой комитет и результатам голосования с объявлением нового состава матросских делегатов.*685

На “Гангуте” общие собрания состоялись 14, 20, 21 сентября. Первое также было посвящено вопросу о жаловании, два других — перевыборам в судовой комитет. В результате 14 сентября судовых занятий и работ не производилось вообще, а 20 и 21 — во второй половине дня.*686

В описываемый период вопрос о содержании экипажей стал играть более значительную роль, чем прежде. Ранее требования об увеличении отпуска средств на выплаты командирам исходили от отдельных кораблей, как весной, или соединений, принадлежавших к одному флоту, как это было во время прихода дредноутов в Ревель во второй половине июля. В сентябре резолюции линкоров 1-й бригады, направленные в ЦКБФ, получили мощную поддержку от кораблей Черноморского флота. Положительный ответ команд дредноутов “Воля”, “Свободная Россия” и крейсера “Прут” на резолюции “Севастополя”, “Гангута” и “Полтавы” от 12 и 14 сентября последовал 27 сентября. Линкоры “Георгий Победоносец” и “Борец за свободу” поддержали 28 сентября, линейный корабль “Евстафий” и крейсер “Память Меркурия” — 29 сентября, линкор “Три Святителя” и крейсер “Очаков” — 30 сентября.*687 К этому требованию нередко добавлялись и другие. Так, экипаж “Евстафия” требовал еще и увольнения духовенства из Морского ведомства. Команда “Памяти Меркурия” — “конфискации духовных и монастырских богатств”.*688

24 сентября корабли 1-й бригады посетила лидер левых эсеров М.А. Спиридонова. На всех кораблях она выступала с призывами “поддержать революционную демократию и не дать её задушить, осуществлять революционный контроль”.*689 Г.К. Граф, на наш взгляд, довольно верно интерпретировал ее слова для сознания нижних чинов, как “не верьте вашим офицерам, следите за ними, и если заметите что-нибудь, уничтожайте их”.*690

С обострением ситуации в районе Рижского залива и архипелага Моонзундских остров 1-я бригада линейных кораблей была приведена в состояние повышенной боеготовности. Как сообщал 12 сентября 1917 г. в разговоре по аппарату Юза начальник штаба командующего флотом, контр-адмирал М.Б. Черкасский начальнику военно-морского управления при главнокомандующем армиями Северного флота капитану I ранга В. М. Альтфатеру: “Брилин I [1-я бригада линейных кораблей — Д.Б.] имеет горячие турбины”.*691 30 сентября из-за начала немецкой операции “Альбион” дредноуты привели в состояние 2-часовой готовности, все увольнения на берег запрещались.*692

Линейный корабль “Петропавловск”. 1917 г.

Адмирал М.К. Бахирев убывает с корабля. (Фото С.П. Славинского)

Так как немецкие части при поддержке кораблей Hochseeflotte успешно развивали наступление на острове Эзель (Сааремаа) в направлении батареи на мысе Церель (Сяэре) и Орисарской дамбы, соединявшей Эзель и остров Моон (Муху), что грозило потерей Рижского залива, русское командование, по-видимому, решило произвести вспомогательный удар силами дредноутов. 5 октября контр-адмирал С.В. Зарубаев получил приказ вывести бригаду в Поркалаудд для практического маневрирования.*693 Понимали это и команды, которые на собраниях, прошедших на “Севастополе” 3-го, а на “Гангуте” — 4 сентября, после докладов “о боевых действиях флота” принимали резолюции с требованием скорейшего прекращения войны.*694 На “Гангуте” успевали митинговать даже после выхода на внешний рейд 5 октября.*695 И.И. Ренгартен оставил в своем дневнике 10 октября такое замечание о поведении экипажа “Петропавловска”: “На “Петропавловске” военное воодушевление сказалось в том, что при выходе в море команда разобрала спасательные пояса и противогазы… словом проявила массу внимания к вопросу о сохранности своей драгоценной жизни”.*696 На основании этих фактов, мы можем утверждать, что матросы бригады к активным боевым действиям, случись таковые, готовы были недостаточно.

Впрочем, даже эти усилия не понадобились, поскольку к 6 октября все было окончено: русские гарнизоны на островах либо перебиты, либо вытеснены, русские морские силы обороны Рижского залива ушли, потеряв линейный корабль “Славу” и эскадренный миноносец “Гром”. Немецкие части полностью заняли острова Эзель, Моон и Даго (Хийумаа). 12 октября 1-я бригада за исключением “Петропавловска”, севшего на мель, вернулась в Гельсингфорс.*697 Уже 13 октября во второй половине дня все судовые работы были отложены: проводились общие собрания команд. Основным вопросом являлся выбор кандидатов в Учредительное собрание.*698 16 октября в первой половине и 17 октября весь день команда “Гангута” обсуждала возможность создания на корабле формирования боевого отряда, который мог в случае надобности “выступить на защиту революции”.*699

Окончательно этот вопрос на дредноутах, по данным вахтенных журналов “Севастополя” и “Гангута”, решился в положительном смысле 19 октября после принятия 17 октября резолюции ЦКБФ.*700 Также общее собрание проводилось на “Гангуте” 20 октября. На нем обсуждались политические вопросы. Никаких работ не производилось и 24 октября, когда ожидали сообщений из Петрограда.*701 Ночью же с 24 на 25 октября сформировали отряды, которые отправились в 3 ч. ночи 25 октября. От каждого дредноута, по сведениям Д.И. Иванова, отправилось по 150 чел., причем много среди них было и членов судовых комитетов.*702 Поэтому и 25-го ничего не делалось. Командный состав сделать в такой ситуации ничего не мог, да, видимо, и не пытался.

Так как на лето приходилось самая напряженная часть боевой кампании, то командование именно в это время стремилось максимально улучшить качество боевой подготовки команд кораблей. Поэтому в летние месяцы резко увеличилось количество проводимых учений, стрельб. В итоге возрастало число дней, когда экипажи частично, либо полностью, не производили никаких судовых работ. Новым стало то, что в летние месяцы экипажи, в случае проведения учений, не занимались более ничем как минимум половины дня. В первые послереволюционные месяцы были исключения (особенно на “Полтаве”).

Первые учебные боевые тревоги проводились в период с 6 по 8 июня. 6-го отражение атаки проходило на линейном корабле “Севастополь”, на другой день — на “Полтаве”, 8 июня — на “Гангуте”. 7-го также “Гангут” выходил на стрельбы на внешний рейд. По погодным условиям, однако, они не состоялись. В эти же дни проходили тренировочные работы для водолазных команд, результаты и, особенно, организация которых были признаны неудовлетворительными.*703 Намеченные на середину месяца мероприятия были частично сорваны. Основная причина — митинги о выборах нового начальника бригады. Поэтому, боевые тревоги удалось провести лишь на “Севастополе” (14 июня) и на “Полтаве” (16 июня).*704