Читать книгу "Португальская колониальная империя. 1415-1974 - Анатолий Хазанов"

Во всяком случае, Салазар навсегда сохранил чувство благодарности и к семинарии, и к своим учителям, которые многому его научили. Сам он позже писал об этом в свойственном ему сентиментальном стиле: «Бедный человек и сын бедных людей, я обязан этому дому значительной частью моего образования, которое я в иных обстоятельствах не смог бы получить. И хотя я, возможно, уже утерял ту веру, которую они бескорыстно прививали мне в течение столь многих лет (с 1900 по 1908 г.), именно ей в числе прочего я обязан своим воспитанием и дисциплиной ума».

Качества, которые привила Салазару его набожная семья, — фанатичная религиозность, послушническая дисциплина, воздержанность, целомудрие, неприятие нового — получили дальнейшее развитие в период его семинарской жизни. Более того, он приобрел в семинарии сверхщепетильную заботу о своем целомудрии и воздержанности, а также стремление скрупулезно соблюдать все мелочные и строгие правила семинарской жизни. Товарищ Салазара по семинарии Марку де Фигейреду — будущий президент Национальной ассамблеи — вспоминал, что получал из дома продуктовые посылки, которыми обычно делился с Салазаром. Правила для семинаристов запрещали им входить в комнаты друг друга. Поэтому, спросив сначала разрешение у священника, Салазар обычно застывал в дверях комнаты друга, но никогда не преступал ее порога.

Однако насаждавшийся в семинарии дух слепого и безропотного повиновения, стремление подавить личность не могли не вызвать в душе одаренного и амбициозного юноши реакции протеста. Трудно не согласиться с мнением Хью Кэя о том, что для решения Салазара отказаться от сана священника, «возможно, имел глубокое значение подсознательный страх, что его реальной проблемой было отвращение к жизни в подчинении».

Один из его старейших друзей утверждал, что, «если бы Салазар не был католиком, он был бы анархистом». Салазара никогда не покидала уверенность в своем высоком предназначении. При этом со свойственным ему умением скрывать свои истинные чувства, он всегда лицемерно уверял, что его интересовала только академическая карьера и что он лишь под давлением вынужденно стал государственным деятелем. Однако из письма, которое было написано Салазаром последнему диктатору периода монархии Жуану Франку и которое было опубликовано после смерти Салазара, вырисовывается иная картина. Предыстория этого письма весьма проста. В 1929 г. вернувшийся из изгнания в Португалию Жуан Франку написал Салазару, поздравив его с успехами на посту министра. В своем ответе Салазар коснулся событий 1906 г., когда еще учился в семинарии и, «как многие думают», полагал, что Португалия — это «дочь Девы Марии, матери Христа». По словам Салазара, в 1907 г. Португалия была разбужена Жуаном Франку, «громко протестовавшим против пагубного управления страной». Его правление было поддержано «наиболее здоровой и наименее ангажированной частью нации, имевшей нечто большее, чем Любовь, — Веру». Это высказывание не оставляет сомнений в том, что Салазар уже в семинаристские годы питал стремление к авторитарным методам правления.

По-настоящему Салазар принял участие в политической жизни в 1910 г., когда приехал в Коимбру и поступил в университет на факультет права. В это время страну сотрясали бурные политические события. Коронованному в спешном порядке наследнику престола Мануэлю II в момент вступления на престол было только 19 лет. Не имея политического опыта и не будучи подготовлен к управлению страной, он оказался неспособным сопротивляться растущему революционному натиску. При Мануэле II (1908—1910) была объявлена амнистия участникам республиканского восстания на флоте в 1906 г., отменен изданный Жуаном Франку декрет, увеличивающий цивильный лист на 1 млн. эскудо, и т.д., но никаких сколько-нибудь серьезных шагов к изменению положения в стране не было сделано. За полтора года сменилось семь кабинетов. С октября 1909 г. возобновились республиканские восстания в армии и на флоте. В сентябре 1910 г. открылись заседания парламента, выборы в который раз сопровождались полицейским террором и фальсификациями. Тем не менее в числе депутатов было уже 14 республиканцев. Республиканцы разоблачали преступное обращение двора с государственными финансами, коррупцию и т.п. В тронной речи Мануэл обещал провести радикальные реформы. Вместе с тем заседания палаты депутатов были отложены до 9 декабря. Правительство надеялось выиграть время. Но события нарастали с чрезвычайной быстротой. Через несколько дней, в ночь на 4 октября, вспыхнуло восстание, уже в течение двух лет подготовлявшееся республиканцами и поддержанное войсками и флотом. В Лиссабоне поднялись широкие массы. Король Мануэл бежал через Гибралтар в Англию. 5 октября 1910 г. была провозглашена республика. Она сразу же обнаружила свой антиклерикальный характер. В республиканской прессе писали, что ее цель — «увидеть последнего короля, удавленного кишками последнего священника». Уже 8 октября был издан декрет, ограничивший деятельность иезуитов и других религиозных орденов. 22 октября было запрещено преподавание в школах основ христианства, а 23-го был закрыт факультет теологии в Коимбрском университете.

Когда юный Салазар, крестясь и отбивая поклоны, вступил в Коимбрский университет, эта цитадель традиционализма была охвачена революционной лихорадкой. Студенты с восторгом разбили статуи и изрешетили пулями портреты королей Португалии в священном Зале докторов, срывали и рвали в клочья мантии профессоров теологии. Хотя Салазар никогда не был ярым монархистом, он, как бывший семинарист, предпочел остаться «вне игры». Его часто видели с книгой в руке прогуливающимся взад и вперед, в традиционной коимбрской мантии. Эту мантию с обтрепанными обшлагами он тщательно берег, но разорвал ее однажды, протестуя против превращения университетской церкви в помещение для музея.

Салазар неизменно отвечал отказом на все предложения вступить в монархистскую или какую-нибудь другую партию. Он знал, что его время еще не пришло. Салазар был человеком, который умел ждать. В ожидании своего «звездного часа» он терпеливо и упорно изучал экономику и административное право. Чтобы пополнить свои скудные денежные средства, он давал уроки в колледже, открытом К. Баррейрушем — ярым сторонником английских педагогических принципов. Спустя несколько лет Салазар писал, что «превосходство англосакса, столь ярко продемонстрированное во время европейской войны (1914—1918), объясняется определенными фундаментальными компонентами его воспитания. Португалия нуждается в подобном воспитании, чтобы развить общественный дух… Ее трудности уходят своими корнями не в систему управления, а скорее в необходимость изменить людей. Интеллектуальный тренаж недостаточен. Требуется гармоничное развитие личности в целом». Эта тема о «необходимости изменения людей» стала его излюбленной темой. Еще когда ему было 20 лет, он произвёл подлинный фурор речью, в которой осудил пессимистические тенденции в португальской жизни, безрассудство пораженчества, атаковал «отчаявшихся пессимистов» и превозносил благородство патриотизма.

Поступив в Коимбрский университет, Салазар стал секретарем Академического центра христианской демократии (АЦХД). Этот центр был основан в 1901 г. и временно запрещен новым республиканским режимом. В течение нескольких последующих лет АЦХД стал ядром, вокруг которого сплотились португальские интеллектуалы — католики. Любопытно, что из АЦХД впоследствии вышло целое поколение людей, занимавших высшие посты в правительстве, церкви и университетах.