Читать книгу "Метро 2033. Нас больше нет - Мария Стрелова"

Марина поднялась с кресла и зашагала по кабинету. Усталость достигла критической точки, прорываясь мелкими ручейками злости и тоски. Выспаться без кошмаров. Поесть в тишине, не думая о том, что кто-то где-то сейчас страдает от голода. Оторваться хоть на несколько часов от бесконечных документов, советов, карт и планов, прекратить этот суматошный бег в никуда, выдохнуть и пойти дальше. И не видеть всего того, что происходит в бункере военных. Не видеть и никогда не знать.

Дверь без стука распахнулась, и в кабинет влетел Доктор Менгеле. Невысокого роста, вечно взъерошенный, в заклеенных скотчем очках, с которыми он никак не желал расстаться, и белом халате.

– Какого черта подопытные еще не готовы к выходу на поверхность? – в своей обычной манере, без приветствий начал Геннадий.

– Потому что я занят. Через час их сопроводит Марина, у меня дела, – спокойно отреагировал полковник, наливая товарищу чаю.

Ученый устроился в кресле, залпом выпил остывшую заварку.

– Хорошо. Марина, вы сами знаете, что делать. Побудете с ними полчаса, проследите, чтобы одна контрольная группа вышла в теплой одежде, а вторая – без. Часовых предупредят. Кстати, вы не изменили своего решения насчет пленника? – уже спокойно спросил он.

Алексеева передернулась. С трудом отвертевшись от одного неприятного дела, претившего всему ее естеству, она, сама того не зная, подписалась на другое, не менее жуткое.

– Я вас поняла, профессор. Что касается Жени, вы не будете ставить опыты на нем.

– Вы насмотрелись на моих подопытных и теперь думаете, что я всем делаю больно и довожу до летального исхода? – поинтересовался Доктор Менгеле.

– Кажется, я выразилась ясно. Над Евгением не будет проводиться экспериментов – и точка.

– Но вы уже проводите не менее жестокое исследование его психики, – уколол ее медик.

– И что же вам нужно от моего пленника? – сдалась Марина.

– Его психика сейчас угнетена обилием новой информации. А я как раз занимаюсь разработкой транквилизатора, который будет действовать без эффекта заторможенности. Видите ли, мне необходим человек в глубоком стрессе, близкий к истерике, но при этом физически сильный и здоровый. Мои подопечные на эту роль уже не подходят, слишком истощены. А вот ваш юноша был бы идеальной кандидатурой. Вы облегчите ему жизнь, – коварно улыбнулся Доктор Менгеле, и женщине очень не понравился его тон.

– И в чем же подвох? – недоверчиво спросила она.

– Никакого подвоха, все предельно честно. Кроме побочных эффектов.

– Примерно об этом я и спрашиваю. И мальчик, конечно же, будет от ваших транквилизаторов загибаться от боли?

– Ошибаетесь. Скорее всего, ничего страшного не случится. Имейте в виду, простое успокоительное я вам не дам, когда вы придете его просить! – вскипел Геннадий, раздраженный несговорчивостью собеседницы.

– Справимся своими силами. Скоро вернусь, – коротко кивнула Алексеева и поспешила прочь из кабинета.

* * *

Женя смотрел в потолок, опустошенный, жалкий, лежа в луже собственной рвоты и мочи. Часовой приковал его к кровати за руки, лишив возможности встать и дойти до отхожего места. Несчастный сдерживался до последнего, до невыносимой боли, но физиология взяла свое. Пленника тошнило желчью на жесткий грязный матрас, во рту стоял отвратительный привкус. Ему было горько и стыдно за свою слабость, но все это заглушало безразличие и запредельное отчаянье. Его предали все, кто мог предать. Отец, друзья, Марина. Тело казалось чужим и странным, взрывалось болью от каждой попытки пошевелиться. Он пытался кричать, но голос пропал, сорванный. В желудке когтями царапался голод. Голова раскалывалась, что вызывало новые приступы тошноты. Юноша разглядывал трещину в побелке, и воспаленному рассудку казалось, что в ней кроется спасение. Хоть бы все кончилось. Сейчас узнику хотелось смерти. Это – выход, последний рубеж и спасение. За чертой – пустота, темнота и спасительное ничто. Но сознание никак не желало уходить, заставляя его выстрадать каждую мысль, каждую секунду жестокой пытки.

Дверь заскрипела, открываясь, но даже этот негромкий звук взорвался в ушах гранатой после долгих часов тишины, внутренности вновь скрутило спазмом. Женя застонал, скорчившись, насколько позволяли затекшие руки. В камеру неслышной тенью проскользнула Марина. Она замерла, глядя на него, хотела заговорить, но не смогла.

Парень не повернул головы, продолжая смотреть перед собой невидящим взглядом. Алексеева сделала шаг вперед и непроизвольно скривилась от смрада, но тотчас же устыдилась самой себя.

– Женя, – тихо позвала она, опускаясь рядом на колени. – Прости.

Женщина щелкнула ключом, освобождая ему руки, но пленник не пошевелился.

– Я не хотела. Не хотела, – прошептала она, сжимая его ладонь.

– Уйди, – проговорил юноша, не глядя на нее.

– Прости… Вставай. Тебе нужно поесть и вымыться. Пожалуйста! – в ее голосе прозвучала мольба.

– Уйди, – чуть громче повторил пленник.

– Ты просил меня о правде. Я не хочу больше тайн. Вставай.

– Мне нет дела до твоих секретов. Ты предала меня.

– Женя, прошу, – в голосе Марины было столько боли, что парень заставил себя повернуть голову.

– Зачем ты пришла? Издеваться дальше? Тебе мало было моих унижений?

– Женя…

– Мне уже все равно. Делай, что угодно. Я тебя ненавижу, – тихо сказал парень, и в его голосе сквозила пустота.

– Андрей покажет тебе бункер, – с усилием выговорила Алексеева. – Он не выносит грязи и голодных обмороков, поэтому тебе придется вымыться и поесть.

Пленник молчал, пустыми глазами уставившись вверх.

– Тебе станет лучше, – уговаривала женщина. – Прошу тебя.

– Мне уже стало лучше, – с горьким сарказмом ответил парень, отстраняя ее руку. – Когда ты велела пристегнуть меня наручниками к кровати. Моя разбитая спина сказала тебе «спасибо».

– Чего ты хочешь? – не выдержала Марина.

– Ничего, – безразлично ответил он.

– Мне уйти? Будешь дальше жалеть себя в одиночестве, пока не сойдешь с ума?

Женя укоризненно посмотрел на нее и снова отвернулся.

– Уходи.

Марина выдохнула, справляясь с собой, вышла в коридор. Ее встретил вытянувшийся в струнку часовой.

– Пленника вымыть и накормить. Откажется – сделайте это насильно. В камере произвести санитарную обработку. На выполнение – тридцать минут, потом проводите его к Андрею Сергеевичу, он в курсе, – отдала ему короткий приказ Марина и с порога обернулась к Жене. – Я не хотела, но ты меня вынуждаешь. Советую попытаться прийти в себя, пока тебе дают такую возможность. И да, не зли свой конвой, для них насильно – это действительно любыми методами. Попробуешь сопротивляться, мне тебя жалко не будет. До скорой встречи.