Читать книгу "Моя свекровь и другие животные - Карина Демина"

– А хочешь, я тебе спою? Расцветали яблони и груши… – Мой голос заполнил пещеру. Не сказать, чтобы я обладала выдающимися вокальными данными, но твари понравилось. Она замерла.

И глаза прикрыла.

И лишь розовые перья на шее трепетали.

– Поплыли туманы над рекой…

Тонкий свист оказался мелодичным. Она что, подпевает? Хищник-меломан…

– Выходила на берег Катюша…

Я оказалась у входа и, заглянув в него, продолжила:

– На высокий берег на крутой… А теперь извините.

Тесный.

И узкий.

И с каждым шагом становился все уже. Я услышала обиженный визг, то ли неожиданное окончание концерта пришлось ей не по нраву, то ли исчезновение завтрака, разбираться я не стала. Прижавшись к стене, я торопливо втискивалась между двумя рядами огромных глыбин. И надеялась, что коридор этот достаточно длинный, чтобы убраться на безопасное расстояние.

Тварь пыхтела.

И кажется, умудрилась просунуть голову в щель. Заухала. Захныкала. Залепетала что-то жалобное-жалобное, отчего у меня слезы на глаза навернулись.

Хоть возвращайся и утешай…

Нет уж!

Я выдохнула, потому как коридор стал непозволительно узок. Может, и смысла нет дальше идти? Посижу тут, пока Нкрума не придет, а там… надеюсь, он прогонит это существо, кем бы оно ни было, найдет меня, спасет, а я уже была готова броситься на шею спасителю и оросить ее слезами.

Щедро.

Я вздохнула.

И вздох был ответом.

Вздрогнула.

Эхо. Это всего-навсего эхо. В подземельях оно тоже водится. То есть я очень на это надеюсь. Надо успокоиться и…

И что-то тяжелое легло на ногу, затем эту ногу обвило.

Не кричать. Не прыгать. А то вдруг оно ядовитое? Наверняка ядовитое… Прижаться к стене и притвориться частью ее… Ползет? Пусть себе ползет. И подальше, подальше… Хорошо, что писать уже не хочется, иначе…

Оно поднималось по телу медленно, ощупывая это самое тело. А забравшись на плечо, умудрилось протиснуться на другое, легло этаким тяжеленным хомутом.

Довольно теплым, к слову.

Вздрогнуло.

Качнулось.

И напротив меня в темноте тускло блеснули желтые глаза.

– А давай я и тебе спою? – без особой надежды поинтересовалась я.

Ответом мне было шипение. Странно, но оно показалось вполне дружелюбным. Глаза мигнули, а в раскрытую ладонь ткнулось что-то твердое и шершавое.

Я застыла.

И дышать старалась через раз, но получалось слабо. Тварь на мне, кем бы она ни была, медленно поднималась, устраиваясь поудобней, что было весьма затруднительно. Все ж мои плечи были не предназначены для держания всяких там…

Что-то щекотнуло шею.

Ткнулось в ухо.

И вновь зашипело, этак доверительно.

Не знаю, как долго мы стояли. Вначале я боялась. Нет, боялась – не то слово, я оцепенела от ужаса, но время шло.

И шло.

Тварь прижалась к щеке, нежно так… и была она довольно-таки теплой. А стена – жесткой. Ноги дрожали, но страх… он не то чтобы вовсе исчез, скорее ослаб, позволяя думать.

Если бы меня хотели сожрать, уже сожрали бы.

А если нет…

Я пошевелила рукой.

Тварь не отреагировала.

Пошевелила другой. И кажется, спугнула кого-то, кто устроился на моей ноге. Он заворчал и эту ногу прихватил зубами, чтобы в следующее мгновенье отпустить.

– С-спасибо, – икнув, сказала я. – Но если бы вы были так любезны проводить меня, а то жених, знаете ли, волноваться станет.

Если, конечно, еще есть кому волноваться.

Глава 24

Назад Нкрума летел.

Он понимал, что опаздывает, что зря выходил и вообще не стоило бросать ее одну, и потому спешил, как мог. Пустыня оживала. Милосердное рассветное солнце топило лед, и тепло его, пока еще ласковое, питало жизнь.

Время уходило.

И белая вспышка в небесах не заставила Нкруму ни на мгновенье замедлить бег.

Город показался, совершенно такой же, как и был до бури. Голова зверя и та была занесена лишь наполовину.

Издевательство.

Нкрума все же перешел на шаг.

Вот и нужный тоннель. И запах зверя, которого здесь просто-напросто не могло быть. Матерый рапан со шкурой, прочной, как скалы первопредков, расхаживал вокруг палатки, то и дело останавливаясь, чтобы ткнуться в нее мордой. И на морде этой застыло выражение…

Удивления?

Восторга?

Он чуял женщину? И предвкушал хороший мясной обед?

Нет… если бы так, палатку рапан давно разорвал бы, когти его и полиброню корабельную распилить способны, а уж палатка ему на один взмах лапы. Тогда в чем дело?

Игрушка?

Они вообще способны играть?

Нкрума зарычал. Его голос отвлек внимание рапана от палатки, заставив отпрянуть и тоненько заскрежетать. Рапан привстал на задние лапы, и макушка его почти коснулась высокого потолка.

В прямой схватке его не одолеть, разве что увести за собой… Куда?

В боковой тоннель.

Первый достаточно широк.

Рапан заворчал.

И раздул воздушные мешки на горле, издав при этом протяжный гудящий звук. Он переминался с ноги на ногу, явно раздумывая, что делать: броситься на наглеца, посмевшего его потревожить, или же убраться. Для крохотного мозга его выбор был слишком тяжел, и рапан мучился.

Свистел.

И топал ногами, надеясь, что чужак, пусть и небольшого размера, но вида грозного и наглости необычайной – до того все твари сами предпочитали убираться прочь, – сгинет. Но Нкрума ответил грозным рыком. И рапан вздохнул.

Он выбросил длинный хвост, надеясь ударом его снести наглеца.

Нкрума увернулся и полоснул по хвосту когтями, аккурат между чешуей, а потом, подобравшись, прыгнул. Ему повезло. Рапан был крупным, слегка замерзшим, а потому медлительным. И похоже, он давно ни с кем не вступал в схватку.

Когти увязли в шкуре. И Нкрума, с трудом вытягивая их, карабкался выше.

Бежать?

Его зверь не согласен был бегать, пусть и от рапана, который верещал и вздрагивал, при том не делая попыток стряхнуть когтистого чужака.

Зверь знал, что стоит оказаться на земле, и рапан отомрет.

Затопчет.

Или собьет ударом могучей шеи. Острые клыки его разорвут кожу. Выше и еще выше… Добраться до горловых мешков, которые тонки, и достаточно одного удара… А если получится до жабер дотянуться…