Читать книгу "1-я Русская бригада СС "Дружина" - Иван Ковтун"

Весть о переходе на советскую сторону целой бригады русских эсэсовцев партизаны восприняли с радостью. В.П. Ильин, воевавший в составе соединения Н.П. Гудкова, вспоминал: «На этом же совещании Гудков сообщил нам, что в августе месяце на сторону партизан бригады "Железняк" в Бегомльском районе добровольно перешла " 1-я русская национальная бригада", которой командует Гиль-Родионов и которая теперь стала именоваться "1-й Антифашистской партизанской бригадой". Эта бригада перешла со своей артиллерией и другим вооружением. В первом же бою на стороне партизан солдаты и офицеры Гиль-Родионова проявили храбрость и большую боеспособность. Они разгромили узловую железнодорожную станцию Крулевщина, истребили свыше 600 фашистов и взяли много пленных… Все присутствовавшие на этом совещании партизаны с большим вниманием прослушали сообщение Гудкова и с большой радостью восприняли его»[376].

Пятая глава. Первая антифашистская партизанская бригада

Организация соединения

В конце лета 1943 г. начальник ЦШПД П.К. Пономаренко и сотрудники его аппарата решили внимательно изучить обстановку в бывшей «Дружине». Пантелеймону Кондратьевичу не терпелось узнать, могут ли вчерашние эсэсовские каратели быть надежными товарищами советских патриотов. Соединением Родионова живо интересовались и органы государственной безопасности, ведь часть личного состава «Дружины» обучалась в диверсионных школах СС и могла обладать важной информацией. Планировалось также подвергнуть всех солдат и офицеров процедуре фильтрации и выявить вражескую агентуру.

Для решения этих задач была сформирована рабочая группа. Возглавил ее секретарь Минского подпольного обкома КП(б) Б, уполномоченный ЦК КП(б) Б и БШПД по Борисовско-Бегомльской зоне подполковник Р.Н. Мачульский. 19 августа 1943 г. его вызвали в ЦК Компартии Белоруссии на встречу с Пономаренко. Цель, ради которой Мачульский летел на оккупированную территорию, заключалась в укреплении партизанского соединения Борисовско-Бегомльской зоны. Одновременно ему поручили разобраться во всех обстоятельствах перехода бригады Родионова и доложить свои соображения о возможности использования ее в качестве боевой единицы в составе соединения, вверенной ему зоны[377].

В рабочую группу были также включены заместитель начальника БШПД И.П. Ганенко, по линии НКГБ — заместитель Р.Н. Мачульского по разведке и контрразведке, руководитель оперативной группы «Август» — капитан госбезопасности К.И. Доморад[378]. Для решения ряда вопросов на месте, в том числе судьбы пленных, вылетел секретарь ЦК КП(б) Б и сотрудник ЦШПД майор П.А. Абрасимов[379].

Ночью 20 августа группа успешно долетела до места назначения, приземлившись на Бегомльском аэродроме партизанской бригады «Железняк». Ганенко, как доверенное лицо начальника БШПД, хотел задержать самолет на день, однако воздушная обстановка была тревожной. Тогда он распорядился, чтобы в самолет погрузили «наиболее опасных преступников» — Богданова, князя Святополк-Мирского, графа Вырубова, капитана Шмелева и еще 15 человек, содержавшихся под стражей в бригаде «Железняк». Под конвоем они были отправлены в Москву, и на этом же самолете улетел П.А. Абрасимов, отвечавший за арестованных[380].

Мачульский сразу решил познакомиться с Родионовым. 21 августа капитан К.И. Доморад был направлен с поручением в 1-ю Антифашистскую бригаду, чтобы ее командир прибыл на встречу с членами подпольного ЦК КП(б) Б. 22 августа, ровно в полдень, Родионов приехал в штаб бригады «Железняк». Разговор состоялся серьезный и весьма интересный. Владимир Владимирович, как обычно, начал с того, что попытался выяснить, простят ли его за то, что он в течение года воевал на стороне врага. Однако ответа на этот вопрос не последовало. И.П. Ганенко захотел узнать, как мог советский офицер оказаться на стороне противника. Гиль рассказал, как он попал в плен. Он заявил, что пошел на сотрудничество с немцами потому, что хотел создать сильное боевое формирование и с ним перейти на советскую сторону. Но прежде чем ему позволили сформировать бригаду, он якобы был вынужден организовать Боевой союз русских националистов и написать его программу. Понимая, что ему не особо верят, Гиль сказал: «Прошу иметь в виду, что бы обо мне ни говорили, — я оказался на стороне врага не по политическим мотивам и не по малодушию. Хотел любой ценой спасти от гибели себя и многих наших военнопленных, но избрал для этого неправильный и не такой уж легкий, как мне сначала казалось, путь. Я готов нести ответственность за свое поведение и поведение моих подчиненных. Даю честное слово, что буду сражаться с гитлеровцами мужественно, до последней капли крови»[381].

Эти слезливые лицемерные заявления, разумеется, не могли быть приняты всерьез. Новые хозяева Родионова отлично понимали, что он всячески стремится уйти от любой ответственности.

Невелика была и цена его «честного слова» (вероятно, в 1941 г. он с таким же пафосом заверял представителей СД, что «до последней капли крови» будет бороться с «жидо-большевизмом»)!

Чтобы хоть как-то расположить к себе Мачульского и Ганенко, Родионов передал им составленную в его штабе справку о возникновении 1-й Антифашистской бригады и списки руководящего состава Боевого союза русских националистов, а также 1-й Русской национальной бригады СС. Ознакомившись с документами, Ганенко засомневался в честности Родионова, в первую очередь, относительно создания БСРН. «Хорош "мертворожденный младенец" (именно так Гиль отозвался о "союзе"), если способен сам рожать дружины, полки и даже бригады», — с иронией заметил заместитель начальника БШПД. Не молчал и Мачульский, упрекнувший Родионова за слишком позднее решение о переходе к партизанам. Затем слово вновь взял Ганенко, сказавший, что положение Гиля сложное. Прежде чем ему смогут поверить, должно пройти какое-то время[382].