Читать книгу "Быстрый взлет. Королевские ВВС против люфтваффе - Джон Брехэм"

В назначенное воскресенье нас на автобусах привезли в Лондон. Мы выстроились вместе со многими другими подразделениями, представлявшими зенитную артиллерию, полицию, пожарных, гражданскую оборону, добровольную женскую службу, медсестер и сотрудниц Женской вспомогательной службы. Нас было более 3000 человек. Парад разнообразили оркестры, и вся колонна растянулась более чем на 1,5 км. Оркестры привели к тому, что большую часть времени мы шли не в ногу. Музыка отражалась от зданий по нашему маршруту, вызывая у нас путаницу. Постоянные короткие остановки подразделения Женской вспомогательной службы, шедшего непосредственно впереди нас, превратили моих парней в настоящих шаркунов. Я достаточно налюбовался девушками из Женской вспомогательной службы и никогда снова не хочу маршировать позади них. Проблемы постоянной смены ног и приветствия тысяч зрителей довершили мое замешательство. Мы промаршировали по Мэлл[116] перед Букингемским дворцом, салютуя королю. Это был единственный момент в ходе нашего марша, когда мы, скорее благодаря удаче, чем здравому намерению, шли в ногу с подразделением перед нами. К счастью, спустя несколько минут я около казарм Веллингтона распустил свою группу и поклялся, что скорее встречусь с полчищами гуннов, чем буду снова пробиваться через приветствующую толпу.

Слух о моем переводе вскоре стал фактом. Брехэму предписывалось посещать курс № 12 в армейском штабном колледже[117] в Камберли начиная с 21 октября 1943 г., т. е. всего лишь через месяц. Я напрасно оспаривал решение об этом переводе и даже попросил о личной встрече с командующим эйр-маршалом[118] сэром Родериком Хиллом. После чашки чая в его кабинете этот любезный человек сказал мне, что полностью понимает мое желание остаться с эскадрильей, но для него очевидно, что я срочно нуждаюсь в отдыхе, и четыре месяца в штабном колледже полностью восстановят мои силы. Я должен был признаться самому себе, что он прав.

Назначенный вместо меня уинг-коммендэр Робертс из учебно-тренировочного авиационного командования должен был прибыть в Уиттеринг не раньше начала октября, так что Джеко и я могли летать вместе еще несколько недель. Мы активно участвовали в рейдах против врага и, уничтожив еще 2 и повредив 1 самолет, довели мой общий счет до 20 побед, 19 из которых были одержаны ночью и одна – днем, кроме того, имелась 1 вероятная победа и 6 поврежденных самолетов. При помощи Стикса и Джеко я по числу ночных побед теперь сравнялся с Джоном Каннингхэмом. Наше с ним количество ночных побед осталось неизменным до конца войны и было превышено только Брэнсом Барнбриджем и его радиооператором Скелтоном, которые сбили ночью 21 самолет.

Мой последний боевой вылет с эскадрильей состоялся ночью 29 августа. Сопровождая наши бомбардировщики в ходе налета на г. Бохум, в Руре, мы в течение десяти минут над заливом Эйсселмер в двух отдельных боях уничтожили «Мессершмит-110»[119] и повредили «Юнкерс-88». Этот вылет, помимо того что стал хорошим финалом моего тура со 141-й эскадрильей, также был первым опытом ночного боя для моего американского товарища майора Макговерна. Мак в течение некоторого времени донимал меня просьбами взять его с собой. Он принес нам удачу, хотя позже у нас заклинило пушки, иначе бы наш второй ночной враг, «Юнкерс-88», также был бы уничтожен, а не просто поврежден. Однако нашим наихудшим противником в этом конкретном вылете стала собственная легкая зенитная артиллерия. Артиллеристы легкой батареи «бофорсов» на побережье Норфолка, между Хемсби и Уинтертоном, старались сбить нас, когда мы летели назад на высоте 400 м. После множества проклятий в адрес пехоты мы вышли из радиуса их действий. Поскольку были на связи с нашей базой уже в течение некоторого времени, мы не могли понять, почему с нами обращаются как с противником.

Хотя я командовал 141-й всего 10 месяцев, это был период разнообразной и лихорадочной деятельности. Моральное состояние эскадрильи было низким, но мне посчастливилось увидеть, как оно росло, пока не стало первоклассным, благодаря решительности каждого человека в подразделении. Может быть, несправедливо выбирать отдельных людей для благодарности, когда все делали так много, но я особенно благодарен флайт-лейтенанту Бернару Спэрроу Дикки, моему адъютанту, и Бастеру Рейнольдсу, нашему «шпиону». В отличие от экипажей самолетов ни один из этих офицеров не получил никакой осязаемой благодарности за свою тяжелую работу. И все же они сделали очень много для эскадрильи и всегда давали мне хорошие советы. С оборонительных действий эскадрилья переключилась на наступательные операции с выдающимися успехами. Наши потери были относительно низкими. Действительно, 141-я жила согласно своему девизу «Caedemus Noctu» – «Мы убиваем ночью».

Перед отъездом из Уиттеринга я торжественно обещал Стиксу и Джеко, они оба были непревзойденными в своем деле, что сделаю все от меня зависящее, чтобы перевести их в любое подразделение, в которое я буду направлен после штабного колледжа. Это было немного нелояльно по отношению к уинг-коммендэру Робертсу, моему преемнику, но он оценил мои чувства к двум этим офицерам, разделившим со мной большинство триумфов и избавлений от опасностей.

Глава 25

Когда я покидал эскадрилью, в нее прибыло большое число «москито», все еще старые модификации, но немного лучшие, чем те первые, что мы получили. Они были полностью оснащены приборами «Serrate» и постепенно заменяли старые испытанные «бьюфайтеры». Несмотря на более высокие характеристики «москито», успехи эскадрильи первоначально пошли на убыль. Враг стал мудрее и учитывал возможности наших бортовых радаров и «Serrate», применяя различные тактику и технические средства, чтобы снизить их эффективность. Оставшаяся часть войны стала сражением между нашим и его техническим персоналом в области развития радаров. Иногда немцы имели преимущество. Затем наступила наша очередь, и число побед 141-й быстро росло.

Перед отъездом в Камберли я провел несколько дней в Лестере со своей семьей. Я полагаю, что в те дни был головной болью для своего преемника. Я постоянно донимал его просьбами предоставить мне самолет, чтобы «слетать только еще один раз». Робертс был согласен, но штаб авиагруппы оставался непреклонен. Оттуда прибыл приказ: «Брехэм не должен больше выполнять боевые вылеты до окончания его курса». Так что я вернулся в Лестер, чтобы провести там оставшуюся часть своего короткого отпуска.