Читать книгу "Русский победный марш по Европе - Валерий Шамбаров"

На континенте приказ о капитуляции тоже выполнили не все японские военные. Фанатики кричали, что это измена. Собирали вокруг себя добровольцев и бросались в бой, чтобы погибнуть. Хватало и самоубийц, в данном плане национальная традиция оказывалась прочной. Офицеры резали себе животы, стрелялись. Летчики взмывали в небо и пикировали, расшибаясь в лепешку. Некоторые части и подразделения еще пытались как-то избежать сдачи. Тихоокеанский флот продолжил цепочку десантов по корейским портам — от советской границы все дальше на юг. После Сейсина была захвачена пристань Дзесин. А следующей целью был намечен Гендзан (Вонсан), самый крупный порт Северной Кореи.

Когда прибыли советские корабли с десантом, они застали в городе много японских войск. Одни уже находились на пароходах, другие ждали погрузки. Огонь они не открыли, но капитулировать отказались. Когда высадились десантники, японцы окружили их. Сутки держали друг друга на прицеле, вели переговоры. Японское начальство все-таки поняло, что деваться некуда, их все равно не выпустят. Приказало сдаваться. Но подчиненные не спешили выполнять это распоряжение. Сидели по своим казармам и лагерям, тянули время. Происходили мелкие стычки, перестрелки. А кое-кто разбивался на маленькие отрядики и разбегался. Хотя шансов уцелеть у них почти не было. Корейцы и китайцы относились к японцам крайне враждебно. С мелкими группами расправлялись без всякой жалости.

Зато русских встречали бурями восторга. Да и то сказать, кончилось их рабство! Китайцы на севере своей страны жили под японским игом уже полтора десятилетия, а корейцы и того больше, со времен русско-японской войны. Это иго казалось вечным, японское могущество несокрушимым. И вдруг его одним ударом разнесли в пыль! Пройдет 20–30 лет, и китайцы начнут переписывать свою историю. Будут внушать детишкам, что Советский Союз нарушил… суверенитет Китая! Вторгся на его территорию без спроса! Японцев-то победил, но для китайского глаза было оскорблением присутствие чужеземных войск на родной земле. Оставлю подобные рассуждения на совести идеологов Мао Цзэдуна. Хотя в какой-то мере им можно было посочувствовать. Придумать более умную и логичную ложь на данную тему было невозможно. Главное — хоть чем-нибудь замалевать память о бурной радости освобождения в августе 1945 года.

Избавление пришло не только к китайцам. В Маньчжурии наши войска обнаружили большие лагеря, где содержались более 70 тыс. пленных американцев, англичан, голландцев. В их числе оказалась целая плеяда союзных военачальников, старшим числился американский командующий на Филиппинах генерал Уэйнрайт, сдавшийся в 1942 году. В лагерях тоже хватало восторгов, заверений в вечной дружбе. А русские вели себя так же, как привыкли в подобных случаях. Жалели, искренне стремились помочь. Принялись кормить, подлечивать. Известили американцев, что они могут забирать своих соотечественников хоть сейчас. Те и впрямь не заставили себя ждать. На ближайших аэродромах стали приземляться самолеты США. Вывезти всех пленных было непростой задачей, но Уэйнрайта с прочими генералами забрали мгновенно — как бы в порывах благодарности не наговорили лишнего.

И совершенно особенную радость эта победа вызвала у русских. В Маньчжурии их проживало очень много. Еще при царе сюда ехали предприниматели, мастеровые. Харбин строился на русские деньги и считался «русским» городом. Русские кварталы появились и в других городах. В гражданскую войну к соплеменникам хлынули белогвардейцы, массы беженцев. При японцах им досталось ох как не сладко! Оккупанты установили своеобразную национальную иерархию, и русским досталось последнее место — после японцев, корейцев, маньчжуров, китайцев. Им в последнюю очередь отоваривались продовольственные пайки. Их унижали, грабили налогами и реквизициями, мобилизовали на принудительные работы. Могли и просто убить, если не угодили.

А сейчас бывшие белогвардейцы, переселенцы, беженцы рыдали от умиления, слыша родную речь! Они-то покидали Россию больную, умирающую в крови смуты и террора, в разрухе и голоде. Нынче Россия сама пришла к ним. Другая, преобразившаяся. Сверкающая золотыми погонами на плечах! Звенящая наградами за Берлин, Будапешт, Вену. Грохочущая по мостовым колоннами танков, автомашин, бесчисленных орудий. Насколько же высоко и гордо звучало имя русских! Насколько почетным было ощущать причастность к русским! Дети белогвардейцев оказывались самой надежной и активной опорой советских комендатур. Вооружались трофейными винтовками, помогали патрулировать улицы, поддерживать порядок, выявлять, где еще прячутся японцы и их пособники.

Правда, нашлись пособники и среди русских. Если в Европе некоторые эмигрантские лидеры силились подстроиться в союзники к Гитлеру, то на востоке в альянс с Японией вступили генералы Г. М. Семенов, А. П. Бакшеев, руководители политических организаций К. В. Родзаевский, А. Ф. Власьев, Б. Н. Шепунов, И. А. Михайлов. Провозглашали, что Токио поможет освобождению России от большевиков, но в рамках «освобождения» вместе с чужеземными офицерами прорабатывали проекты создания марионеточного образования «Сибирь-Го». Для себя в этом «свободном государстве» примеряли роли правителей. А для реализации подобных планов помогали создавать разведывательные и диверсионные отряды, даже казачьи части для предстоящего вторжения в СССР. Во время войны эти формирования не сыграли никакой роли. Но советские спецслужбы держали руководителей на заметке. При вступлении в Маньчжурию оперативные группы всех взяли.

Если же кого-то не успели взять, то позаботились сами японцы. Например, в 1938 году к ним перебежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю Генрих Самуилович Люшков. Выдал советскую агентуру и другие секреты, помогал организовывать разведывательные операции, поучаствовал в кампании разоблачений «сталинского террора». Но 16 августа 1945 года его вызвал начальник Дайренской военной миссии Такэока и предложил совершить самоубийство. Люшков энтузиазма не проявил, и Такэока велел то ли пристрелить, то ли удушить его.

В досье советских органов госбезопасности давно копились материалы и о японском центре по разработке бактериологического оружия — «отряде 731». Была подготовлена операция по его захвату. Правда, японское начальство очень быстро отреагировало на разгром своих войск, принялось заметать следы. Большую часть подопытных людей и документации уничтожили, основные преступники сбежали. Младший персонал пытались вывезти, но когда выяснилось, что дороги перекрыты русскими, сотрудников заставили принять яд. Тем не менее улик собрали немало, они были представлены миру на Хабаровском процессе в 1949 году.

От захватчиков очищались не только Китай и Корея. От сокрушительного удара русских рухнула вся гигантская империя, которую Япония сколачивала сталью, кровью и неимоверными человеческими страданиями. В Индонезии националисты во главе с Сукарно успешно пользовались покровительством японцев. Но теперь они разорвали отношения с оккупантами. Вооруженные отряды, созданные под эгидой Японии, принялись разоружать ее гарнизоны. Впрочем, и под власть Нидерландов индонезийцы возвращаться не спешили, Сукарно провозгласил независимость.

Верхушка Таиланда заранее навела тайные связи с американцами и англичанами, а потом разыграла политический спектакль. Здешний диктатор Пибунсонграм слишком уж нагло обманул западные державы в 1941 году, перекинувшись от них в союз с японцами. Сейчас Пибунсонграм объявил об отставке, пустил на свое место Алайвонга, и исчезли препятствия для обратного кульбита. Новое правительство сразу заключило союз с Англией и США. Хотя при этом из состава Таиланда выпали Лаос и Камбоджа, подаренные токийскими хозяевами. Вернуться под управление Франции они тоже не стремились, здешние партизаны объявляли свои страны свободными.