Читать книгу "МГУ для ведьмы - Светлана Ушкова"

— Дам тебе последний шанс.

— Какой еще шанс?! — взвилась до этого сидевшая тихо Нутриция. — Ты ее уже довел до больничной койки! Я против.

— Об этом можешь написать в своей докладной ректору. Но без моего и тем более ее согласия отменить факультатив ты не можешь. Любой твой коллега в заключении напишет, что противопоказаний к занятию боевой магией нет. Через несколько дней она будет в полной силе. Дам ей двухдневное освобождение для твоего, Нутриция, спокойствия. И хватит цепляться к ней, вспомни, что у тебя в соседней палате племянник короля валяется. Его я бы тоже желал видеть на занятиях в ближайшее время.

— Ему тоже положено освобождение.

— Сутки, не больше! И другим тунеядцам справки выдавать не смей, иначе уже я поставлю под сомнение твою компетентность, — с ледяной улыбкой пообещал Саввар и покинул палату.

Нутриция с силой сжала кулаки, пытаясь справиться со злостью. Немного успокоившись, хмуро развернулась ко мне, пожелала хорошенько отдохнуть и вышла.

Я практически сразу забралась глубже под одеяло и свернулась калачиком. Опять я угодила в эпицентр разборок магистров. Мое везение можно заносить в анналы МГУ под заголовком: «Проклятая девочка-провинциалка, или Как не нужно поступать».

Перевернулась на другой бок и попробовала заснуть от греха подальше. Но перед мысленным взором появился образ Ригана, а вслед за этим неуместная тревога.

Риган в лазарете, и ему даже выпишут освобождение от практики, значит, блондин серьезно пострадал.

Когда я думала, что он здоров, злиться было куда проще! А сейчас хотелось пойти и лично удостовериться, что с ним все хорошо.

До боли закусила губу.

«Он недостоин моих переживаний. Тем более сутки освобождения больше походят на уступку со стороны Саввара сердобольной Нутриции. Мне самой куда больше требуется лечение и покой», — непрестанно уговаривала я себя, но сердце ныло.

Я старалась помнить о нанесенной обиде и о том, что Ригану после проведенной совместно ночи глубоко на меня наплевать. В ближайшее время он бы все равно меня оставил. Так зачем за него волноваться?! Выйдет из лазарета и отправится к той же Луции!

Грудь сдавило с такой силой, что захотелось завыть в голос. На глаза навернулись слезы.

«Сама виновата, — отчитала я себя и сжала зубы. — И раз уж не хватило мозгов сохранить честь, хотя бы последствия своей ошибки стоит принимать с достоинством».

В какой момент я вновь провалилась в сон, не знаю. Это не принесло никакого успокоения. Сновидения оказались липкими и сумбурными.

Из палаты Лирианы Саввар направился ко второму пострадавшему накануне адепту. Необходимо было выяснить некоторые подробности произошедшего взрыва. История графини Ди Сотер подкрепилась уликами. Но правдивость ее слов менталисты так и не смогли подтвердить на сто процентов, объяснив это слишком взволнованным и нервозным состоянием девушки. А материальные доказательства, на взгляд Саввара, были несколько сомнительными.

Вот только для более тщательной проверки сознания аристократки требовалось хоть какое-то косвенное доказательство ее причастности к покушению, а не только «сомнения уважаемого магистра». Поэтому оставалось лишь собирать улики и искать нестыковки.

— Проснулся? — заходя в палату, бодро спросил Саввар полулежащего на кровати блондина и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Это хорошо. Надо обсудить вчерашнее покушение на тебя.

— Это уже подтвердилось? — не выказав особого удивления, поинтересовался Риган и постарался приподняться чуть выше. Ребра, хоть и срослись, еще давали о себе знать.

— Нет, — отрицательно покачал головой темный маг. — Собственно, поэтому здесь до сих пор нет королевских дознавателей, а ты еще не отправлен в родовой замок под полную защиту.

Представив подобную перспективу, парень невольно поморщился. Оказаться под неусыпным контролем отца — темного мага — то еще удовольствие.

Саввар, оценив реакцию подопечного, жестко усмехнулся и закончил свою мысль:

— Но все может поменяться в любой момент. Тем более своей интуиции я привык доверять. Так что выкладывай, что тебе сказала Луция и что вы делали в библиотеке. Что знаешь про этого Оливера? И давай без умалчиваний и вранья, иначе отправлю домой без разбирательств.

Самое неприятное — свою угрозу магистр вполне мог воплотить в жизнь. Улики были косвенными, но вопрос не только в самих фактах, но и в том, как их подать. Риган отчетливо понимал, что, если Саввар захочет, уже к вечеру ему грозит оказаться за сотни километров от университета, под чуткой защитой родственников.

— Насчет Оливера ничего не могу сказать, у нас были ровные отношения, не припомню, чтобы мы даже косо смотрели друг на друга. Про Луцию я уже все рассказал. — Риган тяжело вздохнул и решил поделиться собственными выводами: — Я встретился с ней, чтобы разобраться в том, что ей померещилось. Оказалось, не померещилось. А учитывая силу взрыва… у меня закрались подозрения, что заряд рассчитывался на мою родовую защиту, и, если бы мы не выпали в окно, боюсь, нас бы обоих размазало.

— Вот и меня это настораживает… Но подтвердить или опровергнуть это мы сможем, лишь когда найдем, откуда Оливер достал столько взрывного зелья и ни у кого не вызвал подозрений… — В задумчивости магистр прошел к окну и заложил руки за спину.

— Оливер мог без лишних хлопот добыть достаточно ингредиентов. У него половина адептов заказы делает на… всякие зелья, — уклончиво ответил Риган. Не хотелось сдавать сеть снабжения адептов различными несанкционированными зельями, которые использовались для розыгрышей первокурсников, актов мести и прочих невинных шалостей. — Тут остались ингредиенты, там остались… А за два года плодотворной учебы всякого можно насобирать. Тем более, думаю, он влез в заначку Риджена, ибо собирал и его заказы в последнее время. Но все равно у меня в голове не укладывается, что расчетливый Оливер заложил изначально столь завышенную мощность в бомбу, если собирался убить лишь Луцию… Да и с чего вообще он задался такой целью? У него уже провели обыск?

Жажда подробностей возрастала с каждым мигом. Любая мелочь могла дать новую пищу для дальнейших выводов.

— Да, в первые минуты, как только установили личность смертника, — пробормотал Саввар. — В комнате обнаружили занятную коллекцию моментальных портретов графини и дневники, из которых следовало, что он был одержим ею. Предсмертная записка тоже имеется. В ней Оливер признается, что хочет убить Луцию за отказ и пренебрежение. Про тебя в записях тоже есть несколько страниц негатива. Правда, почерк в записке несколько отличается от того, что в дневниках и тетрадях, но менталисты уверяют, что это мог быть признак психического заболевания и одержимости. В общем, сделать однозначные выводы не получается. Тем более Оливер оказался парнем скрытным и нелюдимым. Близких друзей нет, родственников навещал лишь на каникулах, и, думаю, он с ними особо не делился своими пристрастиями. Сама Луция говорит, что они общались редко и только по делу. Интереса он у нее не вызывал. Все складно, как в сказке… Но что-то не дает покоя.