Читать книгу "Эринеры Гипноса - Елена Бычкова"

– Что вы с ним сделали?

«Заставил забыть о тебе», – подумал я, но вслух произнес:

– Тебе пора просыпаться.

Кир хотел возразить, спросить что-то еще, но мое прикосновение к его лбу заставило мальчишку замолчать, закрыть глаза. И тело его сновидения рассеялось в тот момент, когда он вышел из сна, чтобы очнуться в реальности.

Могилу и дерево со стрелой в стволе я не стал трогать. Пусть остаются. Морок, находящийся в моем плену, пока не мог воздействовать на Кира.

Выход из реальности сна был стремительным и довольно болезненным.

Я лежал на кровати, чувствуя, как наливается тяжестью затылок и начинает ломить виски. Рубашка была мокрой от пота. Ткань прилипала к коже на груди и шее, прижавшейся к подушке. По спине тоже текло. Казалось, я лежу в луже.

Три погружения за день. Подчинение нескольких человек, исцеление, захват дэймоса, попытки найти оборванные ходы в чужое подсознание.

Сквозь плотно закрытые окна доносилось заунывное пение. Тягучие суры плыли в горячем воздухе и ввинчивались в голову длинными шурупами.

За стеной слышались приглушенные женские вскрики, плач, причитание, гневное мужское бормотание и звуки глухих ударов. Где-то на нижнем этаже визжал ребенок.

Добро пожаловать в реальность Александрии.

Я выбрался в гостиную.

Кир сидел на диване. Руф скорчился за ноутбуком.

Я посмотрел на мальчишку и велел:

– Иди домой.

Он послушно встал, удивленный и слегка расстроенный моим резким тоном. Посмотрел на хозяина квартиры, и тот кивнул ему, смягчая улыбкой мою грубость.

Я рухнул на освободившийся диван, нашарил обезболивающее в кармане. В коридоре звучали негромкие голоса, громыхнул велосипед, хлопнула закрывающаяся дверь.

– Ну? – спросил Руф, возвращаясь, и тут же произнес совсем другим тоном: – С тобой все нормально?

– У тебя ведь нет ванны?

– Только душ. Ты же видел.

Я кинул в рот таблетку и лишь через несколько секунд почувствовал ее горечь.

– Может, поспишь? Нормально.

Я взял чью-то чашку с остывшим чаем, выпил залпом, смывая вкус полыни.

– Я не сплю. Если я не дома, то не сплю.

Руф помолчал. Затем бредовый разговор продолжился. Бредовый с моей стороны, разумеется. Он-то спрашивал логичные вещи.

– Как дела у парня? Он в безопасности?

– Пока да. Я сделал так, чтобы он забыл о нем.

– Кто забыл?

– Морок… деймос о Кире. У него пятнадцать человек, Руф. Он управляет пятнадцатью детьми. Заставляет их убивать. А я не могу подчинить его в полной мере.

– Но ты подчинил тех людей сегодня? – осторожно спросил Руф, пытаясь выловить из клубка моих бессвязных мыслей хоть одну стоящую.

– Я пробудил в них уважение к нам, желание защитить. Но не ломал волю. Так же как я не могу полностью связать этого дэймоса.

Перековка!.. Впрочем, на самом деле моих способностей должно хватить в полной мере для того, что я задумал.

– Он убил Левка. Или покалечил. Не знаю.

– Ты уверен? – Руф сел на край журнального столика, качнулся вперед, опираясь обеими руками о колени. – Как это вышло?

Я опустил веки, пригасив мельтешение красных пятен перед глазами.

– Можешь позвонить ему? Проверить. Я говорил, не надо следить за мной.

– Я позвоню. – Он взял свой старый мобильник и начал листать адресную книгу.

– И вот еще что, Руф… Эрис… Она мертва. Тебе говорили правду.

Его взгляд исподлобья стал тяжелым и давящим. Наверное, так он смотрел на преступников, которых обезвреживал в молодости.

– Откуда ты знаешь? Как можешь быть уверен?

– Ее мир снов пуст, разрушен. Там темнота. Эрис существует только в твоей голове. – Я указал на его лоб, заметив мельком, что моя рука подрагивает. – В памяти. Под слегка подправленными воспоминаниями.

Руф поднялся, не глядя сунул телефон в карман, подошел к окну.

– Ты знаешь, кто ее убил?

Все тот же вопрос. Правда? Полуправда? Или ложь? Какой выбор сделать? Я помолчал и сказал:

– Ты ее убил, Руф.

Он медленно повернулся в мою сторону. Я ожидал вспышки гнева, обвинения меня в обмане, или хотя бы недоумения.

– Как это произошло?

– В машине, в кузове, когда вас везли вместе.

Он посмотрел на свои ладони. Внимательно рассматривал каждую линию, каждую мозоль под пальцами. Словно не верил, что мог лишить жизни единственного дорогого ему человека вот этими руками. Мне казалось, я слышу, как медленно ворочаются в его голове мысли. Тяжелые, как гранитные плиты, неподъемные.

– Что ты видел?

– Она попросила тебя.

– Просто попросила? И я послушал ее?…Нас могли спасти обоих. Она осталась бы жива.

– Нет, Руф. Ты успел вовремя. Ее собирались вытащить из клетки и увезти в другое место, так же как и Севра. Тебя бы спасли одного. Но ты бы знал, что из-за своей нерешительности обрек ее на пытки.

– Почему мне не сказали? – спросил он глухо. – Зачем скрывали?

Я смотрел на его фигуру, исполосованную тенями и красными лентами света.

– Что бы ты сделал, если бы помнил?

– Не знаю… тогда – уехал бы, наверное, вместе с сотнями остальных эмигрантов. В Полис. Или спился.

– А так ты остался. Работал на Александрию. Обезвреживал террористов. Спасал людей из рабства…

– Мэтт, я пятьдесят лет разговаривал с призраком. – Он посмотрел на меня. Уставший, вновь постаревший.

– Все мы говорим с призраками, Руф. Каждый со своим.

– Ненавижу этот город. – Он сунул в карманы сжатые кулаки. – Неделю назад убили девушку – модель. Ну как модель, фотографировала себя сама и выкладывала в свой блог. С открытым лицом, в современной одежде. Говорила о том, что мир меняется и надо меняться вместе с миром, быть дружелюбнее и больше доверять друг другу. Отринуть ограниченность, которую навязывает религия. Отказаться от жестокости, от наказаний. Ее убил собственный брат по причине того, что она позорит семью. Сначала зашил ей рот, а потом задушил. Получил два года условно… Тут это называют «убийства чести», и люди в обществе не считают их за убийства….Двадцать тысяч смертей каждый год. По официальной статистике. Мать Кира, – он ткнул пальцем в пол, показывая на нижнюю квартиру, где жил мальчишка, с которым я познакомился сегодня, – муж избивал почти каждый день за то, что она работает в банке и общается с посторонними мужчинами, хотя сам жил на деньги, которые та зарабатывала. Ни хрена не делал, лежал на диване и покуривал кальян с приятелями по вечерам… И таких историй мне известно бесконечное количество. Девчонка пятнадцати лет оглянулась вслед мотоциклисту, и дома родители облили ее кислотой, посчитали, что она станет шлюхой, если такая наглая, что может посмотреть вслед незнакомцу. Брат забил до смерти сестру за то, что собралась выйти замуж за человека, который ему не нравился… Муж убил жену, потому что вышла из дома без спроса. Женщин закидывают камнями, обливают кислотой, закапывают в землю, душат, режут, жгут… – Он запнулся, тяжело дыша, словно больше не мог тащить на себе эту неподъемную тяжесть, и сказал едва слышно: – Это хорошо, что Эрис… погибла сразу. Я не хочу… не хотел для нее такой жизни.