Читать книгу "Пепел погасшей звезды - Валерия Чернованова"

Но даже когда затихает, Каори все равно хмурится. Иногда мне кажется, что ей просто наскучило жить и даже возня с ребенком не доставляет радости. Сестра очень изменилась за последнее время. Постарела. Не только внешне, но и душой.

– Какая наглая насмешка! – восклицает она, устремляясь за мною к площади. – Они пришли к нам с войной, а теперь рассуждают о мире. Вкладывают в умы этих ликующих тупиц утопию об иллюзорной жизни! Мне стыдно за арийцев.

– По-твоему, было бы лучше, если бы все погибли?

Но Каори не слышит никого, кроме себя, и продолжает с ненавистью бормотать:

– Стервятники слетелись на пир. Выродки и убийцы! А арийцы уже готовы боготворить их только за то, что те позволили нам дышать.

Порой сестра становится невыносимой. Вот как сейчас.

– Люди просто радуются возможности будущего, – пытаюсь пробиться сквозь броню ненависти и неприятия, за которой, словно за грудой обломков Арии, забаррикадировалась Каори. – И я буду радоваться вместе с ними. Хотя бы потому, что перед моей племянницей открылась дорога в жизнь. – С любовью прижимаюсь губами к крошечной ручке и вижу, как на румяных щечках Лииры появляются смешные ямочки. Девочка улыбается мне. – И она не превратится в прах, как наш бедный Веан… Твой муж. У наших детей есть будущее.

– Твои дети будут от человека, которого тебе выберет Радаман, – цинично усмехается сестра. Не то чтобы она хотела меня обидеть. Просто по-другому уже не может.

– Пусть так. Все лучше, чем смерть.

Нас окликают друзья, тоже решившие поучаствовать в торжествах, устроенных по случаю окончания войны.

И все начинается по новой… Найдя себе свободные уши, Каори с жаром принимается перемывать косточки радаманцам. Как будто и забыла о вездесущих дронах. Я стою рядом и молчу, время от времени тревожно поглядывая на скользящих в небесах ботов.

В какой-то момент понимаю, что еще немного, и меня стошнит от безысходности, звучащей в словах сестры.

Отхожу в сторону, якобы полюбоваться платьями в витрине магазина; взгляд цепляется за трещину через все стекло. Площадь заполняют звуки музыки, заглушая причитания старшей Таро. Становится легче.

– Вам бы пошло вон то из синего шелка. Мне кажется, этот цвет вам будет к лицу.

Рядом со мной останавливается мужчина. Радаманец, заинтересованно взирающий на представленный в витрине ассортимент женских нарядов.

– Мне больше по вкусу голубое в мелкий горошек, – киваю в сторону другого манекена. Вру. Я вообще не люблю горошек. Но почему-то хочется сказать наперекор, чтобы завязать с ним беседу.

Мужчина быстро теряет интерес к платьям, поворачивается ко мне, и я замечаю в его глазах искорки веселья.

– Не стану настаивать. Я мало что смыслю в арийской моде. Да и в любой другой тоже. Но вы, несомненно, будете прекрасны в любом наряде.

Приятный голос, хорошие манеры. Обходительный и галантный; наверное, из верхов.

Мне бы бояться его, презирать. Ведь он – как раз из тех самых выродков. И медали у него на груди – награды за успешные сражения. В одном из которых погиб мой несчастный брат.

Возможно, сейчас я смотрю в глаза его убийце.

– Мне бы хотелось встретиться с вами снова. Как вас зовут?

На какой-то миг теряюсь от такого напора и спешно отвечаю ему:

– А может, я не хочу, чтобы вы знали мое имя.

– Ваша прекрасная улыбка намного искреннее ваших слов. Она выдает ваши мысли.

Действительно. Сама того не желая, я улыбаюсь ему. И не спешу возвращаться к Каори.

С опаской оглядываюсь на сестру. Та уже успела заметить моего собеседника и теперь смотрит на меня с негодованием. Будто, разговаривая с радаманцем, я совершаю предательство. Снова поворачиваюсь к военному. И понимаю, что не ответить ему не смогу.

– Таро. Меня зовут Шиона Таро.

– Шиона! – нервно окликает сестра.

Кажется, она уже готова устроить мне публичную взбучку. Спиной чувствую ее испепеляющий взгляд. Другой скользит по моему лицу и тоже опаляет. Но не гневом…

Я невольно краснею.

– Идите. Пока ваша спутница не задохнулась от недовольства, – улыбается мой визави иронично. Наклоняется, чтобы прикоснуться губами к моей руке.

Ну прямо как настоящий ариец.

– До свиданья, Шиона.

От поцелуя по коже бегут мурашки, какая-то приятная дрожь.

– До скорой встречи, – повторяет незнакомец с синими глазами.

И я знаю, что эта встреча скоро произойдет…

Рейн

Было раннее утро, когда шофер забрал его из космопорта и доставил домой. Сначала Рейн подумывал задержаться на день-другой в своих личных апартаментах в столице: собраться с мыслями и настроиться на разговор с Фейрусом. Но, рассудив, что перед смертью не надышишься, приказал лететь за город.

Откинувшись на спинку кресла, мужчина смотрел в окно, на безликие небоскребы, казавшиеся белесыми столпами на фоне карминовых, аметистовых и сердоликовых облаков. Краски смешивались в радужную палитру. Небо Радамана никогда не менялось и в то же время всякий раз выглядело по-новому. То ли Рейн действительно обнаруживал в нем невидимые ранее штрихи, то ли это зависело от его настроения.

Даггерти чувствовал себя уставшим и опустошенным. Будто возвращался с многолетней войны, которую так бездарно проиграл. «Трофей», чьего появления с нетерпением ждал его дядя, выскользнул у него из рук. И теперь он сжимал в руках пустоту.

Мужчина досадливо скривился. Стоило подумать о Таро, как у него все внутри вскипало от ярости. Так и хотелось повернуть назад, запрыгнуть в первый попавшийся шаттл и отправиться за ней на базу.

Если бы дело касалось только желаний самой девчонки, то он, несомненно, именно так бы и поступил. Забрал ее – кричащую, сопротивляющуюся, даже рыдающую – и силой приволок бы домой. Посадил под замок и держал взаперти, пока не образумится или до самой свадьбы. Здесь бы Рейн быстро наставил ее на путь истинный, научил покорности и хорошим манерам.

Но теперь, из-за проявившейся бесовой аномалии, судьбой Таро вершит МВА. А играть против Совета, тем более если сама невеста не желает его видеть, бесполезно. Тут даже Фейрус бессилен.

Да и не захочет он вмешиваться. Когда узнает, кем она должна будет стать.

Особняк встретил своего хозяина безмятежной тишиной. Тусклым светом фонарей, тронутыми росой клумбами, стройными кипарисами, подстриженными в форме спиралей.

В полукруглой пристройке первого этажа, в ее стрельчатых окнах, горел свет.

«Уже не спит». – С тяжелым сердцем мужчина направился к входу. Из холла сразу прошел в кабинет, где его дожидался дядя.

Л’эрд Фейрус Арвейл из окна наблюдал за появлением племянника. Видел, как тот, угрюмый и мрачный, медленно входит в дом. И даже когда за спиной у Арвейла натужно скрипнули петли, он не обернулся.