Читать книгу "SPQR. История Древнего Рима - Мэри Бирд"

Выборы в Риме были делом длительным. Выборщики сходились в определенное место, где происходило голосование за трибунов. Трибы голосовали по очереди, каждый гражданин из тысячи пришедших отдавал свой голос самостоятельно, один за другим. Иногда на выборы уходило больше одного дня. В 133 г. до н. э. на Капитолийский холм во время процедуры голосования ворвалась вооруженная толпа. Завязалась потасовка, в которой Тиберий был до смерти избит ножкой от скамьи. Человек, который возглавил самосуд, был двоюродным братом Тиберия – Публий Корнелий Сципион Назика, экс-консул, глава основной жреческой коллегии понтификов. Говорят, он явился к месту драки в тоге, покрывающей голову, как при церемонии приношения животных в жертву богам. Похоже, он хотел придать убийству вид религиозного действа.

36. На этой римской серебряной монете конца II в. до н. э. изображена процедура выборов на собрании путем тайного голосования. Человек справа опускает табличку в ящик для голосования, находясь на возвышенном помосте (pons). Слева другой человек поднимается на помост и принимает свою табличку из рук помощника, стоящего внизу. Надпись «Nerva» над сценой выборов – имя ответственного за чеканку монеты

Смерть Тиберия не остановила работу по перераспределению земель. В комиссии ему нашли замену, и процесс продолжался еще несколько лет, что можно отследить по межевым камням, обозначавшим границы новых наделов, с именами ответственных членов комиссии. Этим, однако, потери с обеих сторон не ограничились. Сначала специально созданной сенатом комиссией были осуждены несколько сторонников Гракха. Основания для таких решений остались неясными. По крайней мере один соратник Тиберия был убит, причем необычным способом: его поместили в мешок с ядовитыми змеями. Эту казнь, выдаваемую за возрождение суровых архаических древнеримских наказаний, на самом деле точнее определяет остроумное выражение Эрика Хобсбаума: это было «изобретение традиций».[35] Сципион Назика был спешно отправлен с подходящей миссией в Пергам, где он через год скончался. Сципион Эмилиан, услышав новость об убийстве Тиберия, разразился очередной цитатой из Гомера в том смысле, что Гракх сам навлек на себя беду. Сципиону пришлось покинуть поле боя в Испании и вернуться в Италию, чтобы помочь богатым италикам, которых выселяли с общественных земель. Его нашли дома мертвым в своей постели в 129 г. до н. э. в то самое утро, когда он должен был выступать с речью по этому делу. Неожиданные смерти (а их было немало) порождали в Риме вспышки подозрительности. В последних двух случаях ходили слухи о насильственной смерти. Некоторые римляне, как обычно, когда не было никакой надежной информации, призывали: «ищите женщину». Триумфальный покоритель Карфагена, утверждали они, стал жертвой бытового убийства – его жена и теща не хотели, чтобы он приостанавливал реформы Тиберия Гракха, их брата и сына.

Почему же земельная реформа Тиберия вызвала такое яростное сопротивление? Безусловно, нельзя сбрасывать со счетов затронутые личные интересы. Некоторые античные и более поздние исследователи сомневались, насколько искренне Тиберий был озабочен положением бедноты. Не обида ли на сенат двигала им? Можно вспомнить, что сенат коварно отказался утвердить мирный договор, которого Тиберий с трудом добился в Испании. Негодовали против реформы землевладельцы, ведь им приходилось расставаться с землей, которую они уже давно считали своей собственной, а ратовали за нее те, кому должна была достаться эта земля. Действительно, многие хлынули в Рим из дальних уголков страны специально, чтобы проголосовать за реформу. Этим конфликт, однако, не исчерпывался. В 133 г. до н. э. столкнулись разные точки зрения на роль народа во властной структуре Рима. Когда Тиберий уговаривал народ отстранить от должности второго, противодействовавшего ему трибуна, в основе его пламенной речи лежала идея соответствия деятельности трибуна чаяниям народа: «Народный трибун… призван защищать интересы народа. Но если трибун причиняет народу вред, умаляет его власть, препятствует ему голосовать, то он сам отрешает себя от должности, так как не исполняет своего долга».[36] Тут была затронута до сих пор нерешенная проблема, возникающая в современных демократических странах вновь и вновь. Кем являются члены парламента: делегатами от избирателей, обязанными выражать волю тех, кто их выбрал? Или они – представители, избранные для того, чтобы формулировать свою позицию в изменчивых условиях управления страной? Впервые в истории Рима, насколько нам известно, такой вопрос был четко поставлен и вынесен на обсуждение, но простой ответ на него не отыскался ни тогда, ни в наши времена. Одни считали, что Тиберий отстаивал права народа, другие – что ущемлял права законно выбранного должностного лица. Подобная дилемма составляла сердцевину диспута и вокруг переизбрания Тиберия. Занятие должности два срока подряд не было противозаконным, подобные прецеденты случались. Однако существовали опасения, что таким образом Тиберий сосредотачивает власть в своих руках, нацеливаясь на царскую корону. Тем не менее очевидно, что римский народ имел право выбирать кого хотел, невзирая на условности избирательной системы. Более того, если Аттал оставил свое царство в наследство «римскому народу» (populus Romanus), то разве сенату, а не самому народу, следовало решать, как распорядиться этим даром? Разве не всем в равной мере должны достаться завоевания империи – как бедным, так и богатым?

Сципион Назика с его головорезами, дубинками и ножками от скамей не производит впечатление симпатичного персонажа, равно как и сенатор, которому дали прозвище Веспиллон, то есть «Могильщик», за то, что он сбрасывал тела в Тибр. Это кажется жутковатой шуткой во все времена, что в античную эпоху, что в нашу. Однако их спор с Тиберием был фундаментальным, и с тех пор жизнь в Республике до конца ее дней протекала в русле этих политических дебатов. Цицерону, оглядывавшемуся на 133 г. до н. э. из следующего столетия, этот год показался решающим, поскольку именно тогда разверзлась пропасть в римском обществе, в его политической жизни, которая так и не закрылась ни ко времени Цицерона, ни после него. «Смерть Тиберия Гракха и еще раньше все его стремления как трибуна, – писал он в диалоге "О государстве", – разделили единый народ на две части» (in duas partes).[37]

Это прием риторического упрощения. Как будто до сотрясений, вызванных Тиберием Гракхом, в Риме царил покой и полный консенсус между бедными и богатыми! На самом деле, как можно понять из политических дебатов, дошедших до нас от десятилетий, предшествовавших 133 г. до н. э., были и другие защитники прав простого народа, действовавшие в том же духе. Например, в 139 г. до н. э. один радикально настроенный трибун провел закон о тайном голосовании путем подачи навощенной дощечки с именем. Исторические сведения не дают возможности точно определить личность этого деятеля, равно как и накал дебатов вокруг этого закона. Известно при этом мнение Цицерона, который утверждал, что закон подорвал власть аристократов, а инициатора именовал человеком ничтожным. Так или иначе, эта реформа стала краеугольным камнем в системе гарантированных политических свобод для всех граждан: подобной реформы классический греческий мир не знал как при демократии, так и без нее.