Читать книгу "Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств - Андрей Фурсов"

В. Такое ощущение, что Путин должен решить сразу четыре великих задачи: победить новых кочевников и Хазарию как Святослав, придумать «мессианскую идею» как Василий III (а ля «Москва – третий Рим»), провести опричнину как Иван Грозный (задавить «пятую колонну») и создать альтернативный Западу социально-экономический уклад, основанный на идее социальной справедливости (как Сталин). Можно ли это утверждать? Или у вас другая картинка, другие «исторические рифмы» к нашему времени? Какие?

О. Мессианские идеи не придумываются. Они рождаются в борьбе в ходе кризисов. Неокочевники и Хазария – это, если я правильно понимаю, глобалисты и их союзники, а точнее агенты в России. Победить их, действительно, можно только чем-то вроде неоопричнины. Она же – условие создания нового социально-экономического уклада, основанного на принципах социальной справедливости. Прежде всего необходимо справедливое распределение национального продукта. А начинать надо с Конституции. С одной стороны, надо привести реальность в соответствии с рядом её положений (например, с положением о том, что РФ – социальное государство). С другой – убрать те положения, которые сварганили ельцинские холуи под диктовку американских «консультантов» (например, положение о примате международного права над российским). Однако сказать всё это – значительно легче, чем сделать. «Сделать» – это означает серьёзную и опасную борьбу, требующую политической воли и отождествления групповых интересов с общенациональными. Как известно, без борьбы нет побед. Альтернатива бездействию одна – распад страны в результате комбинации внутренних неурядиц и внешнего давления.

В. Вы писали: «Чтобы побеждать в мировой игре, нужно новое знание и креативный спецназ». Но драма в том, что у нас нет образа будущего. Нам предлагают реанимировать прошлое. Либо «СССР 2.0», либо «Православие. Самодержавие. Народность». Либо христианско-исламский – евразийский социализм без ссудного процента. Так в чем русский интерес? Да и надо ли мыслить только «русскими категориями и масштабами»?

О. Примерно это я и писал, но вместо «креативный» у меня было «интеллектуальный». Слово «креативный» я на дух не переношу. У нас вдруг всё стало «креативным»: «креативный менеджер», «креативный директор», даже «креативный класс» появился – так величает себя офисный планктон. То, что у нас нет образа будущего и, как следствие, стратегии его достижения, неудивительно – у нас нет идеологии, это даже в конституции записано. А у США есть. И у Китая есть. И у Японии. И у других успешных государств. Без идеологии невозможно сформулировать ни цели развития, ни образ будущего – ничего. Удел тех, у кого нет идеологии – пикник на обочине Истории. Ни один проект, обращённый в будущее, не сработает, ничего нельзя реставрировать – ни СССР, ни Российскую империю.

Поразительно, но наша власть в силу каких-то причин (по-видимому, исходного социального родства) пытается установить преемственность именно с Российской империей, акцентируя МФБ-комплекс (монархизм, феврализм, белогвардейщина) и противопоставляя его советскому периоду. А ведь царская Россия была тупиком, СССР решил такие задачи, о которых самодержавие даже подумать не могло: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» – это советский принцип. В отличие от Российской империи последних 50 лет существования, Советский Союз ни от кого не зависел, был не просто государством, а альтернативной капитализму мировой системой. Вольно кому-то выбирать тупик и неспособных предложить образ будущего «поручиков голицыных», но это пораженческая стратегия. Однако и СССР при всех его победах – тоже прошлое. Нужна новая модель исторической России, Большой Системы «Россия». Время империй прошло, но и время национальных государств тоже – они не могут противостоять глобальному тоталитаризму транснациональных компаний и закрытых наднациональных групп мирового согласования и управления. Нужны новые формы, нечто вроде импероподобных образований с населением не менее 300 млн. (экономическая самодостаточность в условиях нынешнего «технологического уклада» при всей условности этого термина). Ядро – ВПК, армия, флот, спецслужбы и реформированная (реально, а не на фаношный лад) наука. Импероподобные образования должны комбинировать иерархически-институциональный и сетевой принципы организации и прирастать территориальными анклавами, разбросанными по всему миру. Это и есть новый мировой порядок, альтернативный и англосаксонскому капитализму, и психоинформационному тоталитаризму глобалистов, подталкиваемому ему на смену.

Ошибочно противопоставлять глобалистам евразийскую модель как региональную – мировые игры выигрываются на мировой арене. Показательно, что из трёх доктрин, которыми в разное время руководствовались Большая Система «Россия» – «Москва – Третий Рим», «православие, самодержавие, народность» (негативная калька с масонской триады) и «Москва – Третий Интернационал» – успешными оказались первая и третья, а вторая ничего не дала. Успех был обеспечен универсализмом, мировым замахом, выходившим не только за российские, но и за евразийские рамки. Любая регионально ограниченная или имперская, но не берущая в расчёт социальное содержание, стратегия и доктрина для России и в России не сработает. Новое импероподобное образование должно строиться на основе традиционной русской ценности – социальной справедливости. И уж конечно оно не должно быть капиталистическим: и потому что Россия – имманентно вне(анти)капиталистическая, антибуржуазная страна, и потому что капитализм отжил своё во всём мире и его хозяева спешно демонтируют его.

В. Вы прогнозируете, что капитализм заканчивается и мир придет к распределительной системе ресурсов, а власть будет магической? Что это значит?

О. В основе капитализма лежит капитал – овеществлённый труд, реализующий себя как самовозрастающая стоимость в процессе накопления. Капитал – это из разряда вещественных факторов производства. Наличие или даже господство финансового капитала на этой основе не меняет ситуацию. Ситуацию меняют сдвиги в производстве – в конце XX в. на первый план в самом материальном производстве вышли его невещественные, информационные факторы. Не отменяя индустриального производства, надстраиваясь над ним («гипериндустриальное производство»), информационная составляющая, «начинка» приобретает доминирующее положение, а капитал превращается в электронный сигнал. Высокоразвитые информационные технологии внешне мало отличаются от магии, хотя и не являются ей. А вот соединение высоких технологий с установкой на контроль над психосферой порождает техно-магическую среду и адекватную ей власть. Если к этому добавить повсеместный разгром образования, иррационализацию сознания и поведения («революция хаоса» – управляемого, но нередко выходящего из-под контроля), а также ресурсный кризис и угрозу геоклиматической катастрофы, тот все компоненты той власти и того порядка, что готовят миру «хозяева мировой игры» становятся ясны.

На пути реализации этих планов только одно – Россия, русский культурно-исторический тип, контролируемая им территория. А потому битва за будущее – это битва за Евразию. Она уже идёт полным ходом. Если по поводу сирийского кризиса можно было сказать словами из гайдаровского «Мальчиша-Кибальчиша», «будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит… будто пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов», то по украинскому кризису это будет: «Пришла беда, откуда не ждали! Напал на нас из-за Чёрных Гор проклятый буржуин. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды», а наци-плохиши под сало с горилкой сдают свою страну. И не надо иллюзий: напали на нас, на Россию, оккупировав Украину и используя её в качестве плацдарма. Бандероукраина, эта колония США – таран Запада против России, против Евразии. Когда-то Константин Леонтьев сказал, что чехи – это то оружие, которое славяне отбили у немцев и направили против них. Сегодня впору говорить о том, что укры – это то оружие, которое Запад отбил у русского мира, у славян и против них же направил, чтобы славяне убивали славян. Каша на нашей западной границе заварена всерьёз и надолго, и наш геополитический противник постарается связать украинский фронт с ближневосточным, создав промежуточный – кавказский, от которого линия может протянуться до Средней Азии. Опять из «Кибальчиша»: «Видно будет у нас… не лёгкий бой, а тяжёлая битва». Это не алармизм – «кто предупреждён, тот вооружён». Грядёт последняя Большая Охота эпохи капитализма, и наша задача поменяться местами с охотником, превратив его в дичь. Жёстко? А не надо нас трогать, не буди лихо, пока оно тихо. Тайга – штука суровая, и медведь в ней прокурор. А также исполнитель приговора.