Читать книгу "Бел-горюч камень - Ариадна Борисова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну да, ну да… Надеетесь на освобождение, – осклабился он.
– Надеюсь.
Раньше милиционер Вася был худощавым и хлипким, из тех, про кого говорят «соплей перешибешь». Теперь в располневшей фигуре чувствовались уверенность и вальяжность.
Еще до войны отец-начальник подсуетился устроить отпрыска в милицейскую часть системы Наркомата внутренних дел и посодействовал в отправке на мыс, чтобы «отмазать» от фронта, а подспудно – в надежде на излечение оболтуса от алкоголизма. Не лишенный тщеславия, молодой человек мечтал сделать карьеру, но «политические», к немалому разочарованию Васи, не отличались буйством, не резали друг другу глоток, а прозаически подыхали с голоду. Бедный участковый отбывал скучные будни вдалеке от городских развлечений и неотвратимо спивался. Судьба его полностью зависела от благосклонности заведующего – тот владел складом со спиртом.
Милиционер в конце концов стал правой рукой Тугарина. Они и пили вместе, а потом вместе внедрили для «своих» ссыльных правила учрежденного Змеем правопорядка. Тугарин выносил приговоры, Вася их исполнял. За хищение социалистического имущества – нескольких рыбын или досок – вершители автохтонного правосудия наказывали больно, но не смертельно. Тиксинское начальство хвалило режим на Мысе Тугарина, и сами переселенцы были довольны местным законотворчеством. Змей с Васей, по крайней мере, не посылали нарушителей на остров Столбы, где находилась тюрьма. Условия содержания на Столбах идеально соответствовали секретной установке скорейшего уничтожения деклассированного элемента. Заключенные, сумевшие там выжить, стремительно превращались в зверей. Нередким было на страшном острове людоедство, а такой чепухой, как расследование убийств, никто и не думал заниматься. Справки о смерти ЗК по болезни завершали несчитаное количество подшитых в конторские папки «дел». Горы трупов поглощало море – хранитель многих тайн.
…Милиционер перехватил взгляд Марии, брошенный на его майорские звездочки:
– Да, увы, до полковника я еще не дорос, но все так же верой-правдой служу Отечеству. – Черные, блестящие, будто сбрызнутые маслом, глаза хищно вспыхнули. – А вы изменились, Мария… Выглядите неплохо. Гораздо лучше, чем на мысе, и седина, как ни странно, вам к лицу. Да вы красавица! Не буду лгать, давно знаю, что вы в Якутске, и о вашем вдовстве осведомлен. Соболезную… Не прочь был бы как-нибудь встретиться с вами, так сказать, на нейтральной территории. Столько лет на одном острове… Нам есть что вспомнить, не правда ли? – Он сделал попытку взять ее под локоть.
– У нас с вами не может быть ничего общего, – отстранилась она, не сумев сдержать отвращения.
Вася, должно быть, приметил мелькнувшую на ее лице гадливость и сокрушенно поцокал языком.
– Жаль, если так полагаете… Неужели в вашей памяти не осталось никакой благодарности?
– Дайте, пожалуйста, пройти, я тороплюсь на работу.
Широко расставив ноги на узком тротуаре и не двигаясь, Вася притворно вздохнул.
– Вы не могли забыть случай с нельмой, Мария. Вот и я прекрасно запомнил, что ваш покойный супруг не понес никакого возмездия за попытку кражи. Отделался испугом. Вместо осуждения и вполне законной отправки вора на Столбы заведующий приложил немало усилий, чтобы найти лекарство для его больной жены, и я не стал препятствовать проявлению этого великодушия. Благодаря Тугарину вы сейчас живы и здоровы. Но чем же вы отплатили спасшему вас от смерти человеку? Ах, Мария, Мария, если б он мог предвидеть!..
– Что?
– Не надо строить из себя невинную овечку. – Вася по-волчьи ощерился. – Не станете же вы отрицать, что свидетельствовали против него?
– Не стану, – она прямо глянула в ухмыляющееся лицо. – Ваша осведомленность, майор, действительно потрясающа. Тугарин убил моего друга. А как бы поступили на моем месте вы?
– Друга? – прищурился он злобно. – Ну что ж… Если вас связывали определенные отношения, то вы, пожалуй, имели право уведомить следствие о…
– Пропустите меня, я опаздываю, – перебила она.
– Все, что мне было нужно, я узнал. – Он наконец посторонился. – Не смею задерживать далее… До свидания, Мария Готлиб.
Она не ответила.
…Какие каверзы прокручивает в уме Вася, человек одной с Хаимом национальности, сменивший еврейскую фамилию на русскую? Откуда столь подробные сведения о ее жизни – специально интересовался? Зачем? Знает ли майор о письме мистера Дженкинса?.. Ох, не потому ли оно встало камнем преткновения перед свободой?..
Заходя за угол здания, Мария обернулась. Майора уже не было.
Малое наказание
Новая учительница пения Ольга Васильевна обнаружила у Изочки тонкий музыкальный слух и красивый голос.
– Прощайте, скалистые горы, на подвиг Отчизна зовет! – пела Изочка на школьном концерте в честь Дня Победы.
19 мая третьеклассников примут в пионеры. Они будут играть в «зарницу» на Зеленом лугу и петь хором у костра: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры – дети рабочих!» Изочка давным-давно выучила пионерское обещание: «Я, Иза Готлиб, юный пионер Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю горячо любить свою Родину…»
Знала Изочка и стихотворение о красном галстуке. Только оно ей не нравилось. Вернее, не нравилась одна строка: «Пионерский галстук – нет его родней, он от юной крови стал еще красней». Кровь за кровь… В глазах становилось красно.
Может быть, ее выберут звеньевой. Их отряд обязательно вступит в школьную тимуровскую команду. Пионеры-тимуровцы помогают одиноким матерям и вдовам погибших на войне солдат. Тайно рубят ночами дрова, складывают поленницы и вывозят зимой снег со дворов в овраги. Пионервожатый Алеша рассказывал, как это здорово, когда слабенькая старушка, выйдя утром из дома, не узнает чисто убранного двора и плачет от радости…
Изочка пела. Суровые матросы боролись и погибали за свободу родных берегов. Елизавета Сергеевна сказала вчера, что советские люди отстаивали в войне не только Родину, но и будущее страны – новую эпоху, завтрашний день мира. Народ воевал за счастье всех-всех ленинцев – октябрят и пионеров… Какие же красивые слова в пионерском обещании и в этой песне!
Лучи майского солнца путались в волосах зрителей. У сцены тяжелым костром полыхало красное знамя. Высокая благодарность звенела и переливалась с песней по всему залу. Ребята и учителя аплодировали долго, и кто-то даже крикнул «бис!».
А после концерта Изочку и Ольгу Васильевну вызвал к себе директор школы.
Стол в кабинете пестрел плохо отмытыми чернильными пятнами. Поставленная на попа темно-фиолетовая классная доска бросала в угол жирную тень, и сиренево темнела под мышками бледно-лиловая директорская рубашка. Было жарко, серый пиджак в косой рубчик свесил плечи со спинки стула, точно упавший от усталости человек…
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Бел-горюч камень - Ариадна Борисова», после закрытия браузера.