Читать книгу "Не родись болтливой - Наталья Александрова"

– Так вот, повторяю, или вы отдаете мне эту вещь, или компетентным органам станет немедленно известно, что сигнализацию в квартире коллекционера делал Кирилл Михайлов, он же нарисовал для злоумышленников план размещения датчиков, и на плане этом есть его отпечатки пальцев.

Уму непостижимо, я уже перестала что-либо понимать. Чтобы Кирилл связался с уголовниками, я не могла поверить, но тогда почему он так испугался вчера, когда я застала его, можно сказать, на месте преступления. Я решила послушать дальше.

– Хорошо, допустим, я соглашусь, – осторожно сказал Кирилл, – какие вы можете дать мне гарантии?

– Условия тут буду ставить я! – закричал голос. – А ты, щенок, будешь делать только то, что я тебе скажу. А теперь запоминайте инструкции, куда надо принести брошку.

Вот это да! Оказывается, эта злополучная брошка – паучок, из-за которой у меня было столько неприятностей, из-за которой опасность угрожала моему ребенку, из-за которой я тряслась и не спала ночами, из-за которой погиб Женя, – она у него! У этого монстра, у этого лживого чудовища! И он молчал и ни слова не сказал мне об этом, видя, в каком я состоянии, и еще симулировал, подлец, сочувствие ко мне и какие-то чувства!

Этот жуткий монотонный голос начал долго диктовать ему инструкции, но я уже ничего не слышала. Хорошо, что передо мной не было зеркала, наверное, я выглядела так, что сама себя испугалась бы. Я не стала кричать, потому что у меня перехватило дыхание от злости. Но, дождавшись, когда он положит трубку на рычаг, я тут же набросилась на него с кулаками. Он пытался увертываться от моих ударов и делал это, мерзавец, довольно ловко, еще бы – мастер спорта по самбо!

– Скотина! Мерзавец! Уголовник!

– Таня, да подожди же, я все объясню…

– Не желаю слушать твоих объяснений, опять все наврешь!

– Стой же ты да прекрати царапаться!

Я пустила в ход ногти, и это действительно получилось намного эффективнее, чем кулаки, – ведь этот метод ведения боя более свойственен женщинам.

Я чувствовала себя дикой кошкой, прямо озверела, визжала и царапалась, Кирилл никак не мог со мной справиться.

– Негодяй! С самого начала брошка была у него! Я с ума схожу от страха, ребенка отдала чужим людям, а он, нагло глядя мне в глаза, врет, что ничего не знает! Мало тебе досталось от арабов, жаль, что они тебе вообще…

– Да прекрати ты! Ой, больно! Ну перестань, я все объясню…

– Убийца! Бандит! Извращенец! На… насильник…

Дело в том, что, понимая, что в честной борьбе с моим маникюром ему не выстоять, этот уголовник и растленный тип лишил меня свободы слова долгим поцелуем. И я как-то сразу забыла, за что я на него разозлилась и почему мы вообще ссоримся. Только одна мысль вертелась у меня в голове – почему он не сделал этого раньше, тогда я бы раньше поняла, зачем я пришла к нему вечером в воскресенье и что я нашла в этом человеке с такими ласковыми губами и сильными руками.

– Ох, Кирилл, – я перевела дух.

Этот нахал выглядел абсолютно спокойным, потом он что-то понял по моему лицу и улыбнулся:

– Совсем все вспомнила или только плохое?

– Но зачем же ты так, с брошкой? – в моем голосе против воли прозвучали слезы.

– Девочка моя, неужели ты могла поверить, что я когда-нибудь способен причинить тебе вред?

Я прекрасно знаю, что на риторические вопросы такого рода нельзя отвечать: ответив «нет», ты лишаешь себя дальнейших аргументов в споре, ответив «да», не оставляешь противнику никаких шансов. Но его поцелуй ощутимо повлиял на мои умственные способности, потому что я ответила «нет».

– Умница! Тогда что же ты так разошлась?

– А ты бы как реагировал на моем месте?

– Я нашел брошку только после арабского погрома, утром, когда ты ушла. Она в диван провалилась, в щелку. А тебе не сказал про это, потому что ты бы со страху наделала глупостей. Они все равно бы тебя в живых не оставили. Валентина с Вадимом тебя с самого начала приговорили, ты им нужна была для эксперимента…

– Какого еще эксперимента? – похолодела я.

– Таня, некогда мне! – взмолился он. – Это полдня надо рассказывать! Там в брошке была микропленка со всеми материалами, я прочитал и все понял.

– А я, значит, ничего бы не поняла? Я, между прочим, тоже грамотная и высшее образование имею!

– Я тебе потом все объясню. Так вот, если бы ты отдала брошку Карамазову, то арабы тебя бы продолжали преследовать, а если бы – Валентине, то все равно арабы убрали бы нежелательного свидетеля.

– Слушай, до сих пор не верится, что это Карамазов. А почему он таким голосом говорил?

– Ты не догадалась? Это приспособление такое, аппарат для людей с поврежденными связками. Он усиливает шепот.

– Ну надо же!

– Таня, я тороплюсь. Не было никакого убийства, это ловушка, чтобы его поймать. Сейчас только Володе позвоню и побегу. Ты пойми, ведь доказательств никаких против Карамазова у нас нет. Ты ведь там, у Вадима, видела только его палку. Поэтому надо его с поличным поймать.

Там, куда он звонил, наверное, никого не было, и он надиктовал на автоответчик, что идет на встречу с «нашим общим другом», что встреча на Петропавловке и точное место и время. Пока он говорил, я причесалась, застегнула куртку и собралась идти вместе с ним.

– Ты что это еще выдумала? Ты не вообразила ли, что я тебе позволю со мной идти? Ты что, хочешь ребенка сиротой оставить?! Будешь здесь сидеть и носу не высовывать!

Он так орал, что я решила сменить тактику. Было понятно, что с собой он меня не возьмет, поэтому я смирно села в уголке и выглядела как сама невинность.

– Если я не вернусь, – продолжал Кирилл тоном ниже, – у Гены есть ключи, он придет вечером и тебя выпустит. Понятно?

– Понятно, – кивнула я.

– Татьяна, дай слово, что будешь меня слушаться!

– Конечно, дорогой. – Я глядела ему в лицо честным незамутненным взором.

Очевидно, я перегнула палку, потому что он что-то заподозрил.

– Так, дверь я закрою, ключи заберу, тебе изнутри не открыть. Если попробуешь выбраться через окно, то тут решетка. А из кухни тебе нипочем не вылезти.

– Да-да, – кивала я.

Все это я делала для того, чтобы ему не пришла в голову одна простая мысль – спрятать мою одежду, а вернее – обувь, потому что, на худой конец, я могла бы натянуть его свитер, но в ботинках сорок второго размера я далеко не уйду. Но он смотрел подозрительно, поэтому я подошла к нему, обняла и поцеловала так, что когда он оторвался от меня через три минуты, то сказал только, что если сейчас не уйдет, то не уйдет никогда, и плевать на Карамазова. Гражданские чувства одержали верх, Кирилл запер меня на все замки и умчался в неизвестную даль.

Я металась по квартире, как тигр перед кормлением. Это же надо такое придумать: он будет ловить Карамазова, а я должна сидеть тут и ждать у моря погоды! Ну уж нет! Я, конечно, дала слово слушаться Кирилла, но только не сегодня. Сегодня я должна сама поймать этого негодяя, и я это сделаю. Дверь заперта, замок я не выломаю, да и неудобно, буду шуметь, соседи услышат, полицию вызовут. На окне комнаты действительно у Кирилла была решетка, хоть и довольно хлипкая. Но вот кухня… Пройдя на кухню, я поняла, почему Кирилл не волновался: рамы были заперты на здоровенные старинные шпингалеты, которые все проржавели. Открыть их не было никакой возможности.