Читать книгу "Забей! Как жить без завышенных ожиданий, здраво оценивать свои возможности и преодолевать трудности - Сара Беннет(сценарист)"

И еще я вижу, что, настаивая на общении, я только заставляю тебя еще больше [синоним к «не разговаривать»]. Я смирюсь со всем, что мешает нам говорить, и уважаю то, чего нам удалось достичь.

Как озвучивать запреты (с пояснениями)

Выражение травмы в словесной форме

Пережить психологическую травму невероятно тяжело. Но видеть, как страдает близкий вам человек, не легче. Пока он мучается от ночных кошмаров, с тревогой проживает один день за другим и борется с негативными мыслями, близким людям остается лишь сочувствовать ему и пытаться сделать хоть что-то. Получивших травму преследуют события прошлого, а в настоящем их любимые ощущают себя совершенно бессильными и бесполезными.

Интуиция подсказывает вам: поделившись страхами и кошмарами, вы получите облегчение, выгоните своих демонов на солнечный свет, и они исчезнут. Но симптомы травмы зачастую не так-то легко смягчить, а воспоминания о ней упорно не стираются из памяти.

Вероятно, последствия травмы сохраняются так долго, потому что наш мозг, словно бдительный часовой, всегда начеку, он старается не допустить повторения ужасной ситуации. К сожалению, многим вообще не удается «отключить» тревожный режим.

И что бы ни советовали фильмы и книги, нет гарантии, что вы сможете очиститься, если просто выговоритесь. Более того, часто после сеанса откровения люди испытывают еще большую беспомощность и потрясение — даже если друзья или терапевт готовы оказать им поддержку. Так что не стоит принуждать человека, пережившего травму, изливать перед вами душу, если только вы абсолютно не уверены, что это принесет ему больше пользы, нежели вреда.

В конце концов, некоторые травмы просто нельзя излечить ни откровенными беседами, ни глубоким гипнозом, ни планами мести. В некоторых случаях лечение помогает снять симптомы или относительно спокойно жить с ними. Но не существует гарантированного средства для стирания травмы.

Не думайте, будто посттравматические симптомы сохраняются только потому, что вам не удалось излить душу. Похвалите нервную систему за отлично функционирующую систему аварийной сигнализации, за пугающие предупреждения и пессимистичные прогнозы, которые она посылает в ваше сознание. Уважайте свою способность игнорировать эти сигналы, занимаясь обычными делами, когда не приходится бороться с чрезвычайными происшествиями.

Пусть вы не сможете отключить систему полностью, просто поделившись наболевшим или заставив сделать это другого человека. Однако вы можете прислушиваться к собственным потребностям, интересам и приоритетам, невзирая на живущую в вас тревожность или боль, свидетелем которой вы стали.

Вот что вам хотелось бы найти, чтобы побороть последствия травмы:

■ Специальные беруши для мыслей.

■ Аппарат, генерирующий белый шум, который заставлял бы вас на всю ночь впадать в кому.

■ Терапию, которая дарит чувство защищенности, словно мысленная подушка безопасности.

■ Визит шоумена Мистера Роджерса (но учитывая, что он умер, его визит нанес бы, скорее, душевную травму).

Вот чего хотят люди, пережившие травму:

■ Уснуть, прежде чем бессонница сведет их с ума.

■ Оправиться от боли, причиненной врагом.

■ Почувствовать облегчение, чтобы прекратить пить.

■ Не пугать близких своей тоской и молчанием.

Приведем три примера.

Депрессия у меня началась еще в школе. В подростковом возрасте я резала себе вены, а в колледже даже лежала в больнице. Терапия и лекарства помогли мне вести относительно нормальную счастливую жизнь. Муж знает о моем прошлом и очень меня поддерживал до недавнего времени. Пару лет назад я призналась ему, что мое состояние вызвано главным образом тем, что в детстве меня домогался отчим. И когда вскоре после этого признания я впала в полугодовую депрессию, муж принялся настаивать на более интенсивной терапии. Он объяснил это тем, что я, очевидно, так и не смогла взглянуть в лицо демонам из прошлого. Мне нужно было только выбраться из отвратительной депрессии, и я отвергла мысль о том, что супруг обвиняет меня в нежелании лечиться. Но он так и не отстал. Моя цель — донести до мужа, что я не желаю обсуждать случившееся — ни прямо сейчас, ни когда-либо потом.

После службы в Афганистане муж вернулся совершенно другим человеком. Ему снятся кошмары, он постоянно находится в угнетенном состоянии и заметно нервничает при большом скоплении народа. Он допускает, что у него посттравматический синдром, но категорически не желает обсуждать со мной этот вопрос. Он может говорить об этом только с парой близких друзей-сослуживцев. Они проходят лечение, но не особо успешно, поэтому, по словам мужа, разговоры с ними не хуже любой другой терапии. Мне кажется, он просто не желает, чтобы на него вешали клеймо позора, не хочет ждать записи к психотерапевту и принимать кучу лекарств - ведь именно так комиссия по делам ветеранов решает их проблему. При этом муж очень страдает. Я уверена: сумей он выговориться, ему бы полегчало. Я пытаюсь вызвать его на откровенность, особенно во время приступов паники, но он только злится и совсем уходит в себя. Моя цель — убедить его довериться и выговориться профессионалу и хоть немного облегчить свое состояние.

Моему сыну учеба всегда давалась тяжело, но он был совершенно счастливым ребенком, пока год назад не связался с дурной компанией. Теперь он часто является домой пьяным и обкуренным. Большую часть времени он пребывает в раздраженном, угнетенном состоянии и приходит в бешенство, стоит мне или жене просто спросить у него, как дела. Он изменился до неузнаваемости, а мы не можем уговорить его поделиться своими тревогами или обратиться к психотерапевту. Мы ощущаем полную беспомощность и вынуждены молчать, хотя готовы взорваться. Но это ни к чему хорошему не приведет. Моя цель — убедить сына выговориться мне или психотерапевту, чтобы улучшить свое состояние.

Не доверяйте логике, которая предполагает: чем серьезнее проблема, тем продолжительнее должна быть беседа. Иногда разговор лечит, но во многих случаях он как бы сковыривает корочку с душевных ран, которые лучше не трогать.

Все люди по-разному переживают свои трагедии, и если одному от разговоров становится лучше, то другому они просто бередят раны. Хуже того, они могут даже занести в эти раны инфекцию, в результате чего боль начинает распространяться, замещая собой личность и делая жизнь еще более невыносимой.