Читать книгу "Линия жизни. Как я отделился от России - Карл Густав Маннергейм"

* * *

О напряженности в отношениях между Советским Союзом и Германией свидетельствовало и то, что в Германии призвали в армию несколько призывных возрастов и что большие массы войск передислоцировали на участки восточной границы. Руководство нашей внешней политикой, так же как и вообще дипломатические круги, придерживалось все же мнения, что Москва подчинится требованиям Германии и что война не стоит у дверей. Послы СССР, как у нас, так и в других странах, утверждали, что их страна готова идти почти на любые уступки.

В середине мая Министерство иностранных дел Германии поинтересовалось, какие пожелания имеются у Финляндии, чтобы принять их во внимание в процессе переговоров, которые ведутся с советским правительством и которые, как ожидается, должны привести к разрядке сложившейся напряженности мирным путем. Ответ, сформулированный 30 мая на одной из встреч у президента республики, выглядел в общих чертах так: Финляндия надеется, что переговоры приведут к гарантированию независимости страны, а также к обеспечению импорта продуктов питания и сырья. Соответствующие инструкции были даны нашему послу в Берлине Кивимяки.

Конечно, эти пожелания можно считать слишком оптимистичными, мы вовсе не думали, что Германия, обсуждая с Советским Союзом вопросы торговли, готова пожертвовать своими интересами во имя интересов Финляндии. Посол Кивимяки в докладе от 10 июня 1941 года сообщал, что наше пожелание, согласно информации, полученной в Министерстве иностранных дел Германии, встретило доброжелательный прием. Однако прошло немного времени, и мы были вынуждены констатировать, что сведения о переговорах были взяты с потолка и что вся эта история была чистым блефом.

Какова была позиция Финляндии во время угрозы столкновения Германии и Советского Союза?

Поле деятельности нашей внешней политики было чрезвычайно узким, если вообще можно было говорить о каком-либо поле деятельности. На самом деле вся наша внешняя политика и даже, можно сказать, существование Финляндии как самостоятельного государства зависели от наших отношений с Германией. Договор о сквозной транспортировке воспрепятствовал готовившемуся нападению со стороны России, и до сих пор он выполнял свою задачу. Сейчас же этот договор, казалось, становился угрозой нашему нейтралитету, в особенности если дележка сфер влияния между Германией и СССР достигнет кульминации.

Думать о денонсации договора с немцами было можно, но осуществить такой шаг, не подкрепив его предварительными переговорами с немцами и с русскими о соответствующих гарантиях, значило бы, с одной стороны, восстать против немцев, а с другой – передать судьбу страны в руки русских. Отказ от договора с немцами о сквозной транспортировке привел бы к конфликту с Германией и к союзу с русскими. Гитлеровский рейх был на вершине своей мощи, стал господином Европы, и едва ли можно было предположить, что он стерпит такой удар по своему престижу. Свежим примером способа реагирования этого государства была Югославия, но, даже если оставить такие крайности в стороне, Германия может перерезать наши коммуникации, идущие через Петсамо, и одной лишь торговой войной добиться осуществления своих желаний. В какой степени Советский Союз мог бы гарантировать нам необходимый импорт, было неведомо. Нашу зависимость легко могли бы использовать в качестве оружия против нас, у нас уже имелся соответствующий кровавый опыт. Прекращение ввоза товаров с любого направления лишило бы нас выбора вообще и привело бы к жестокому кризису, которым немедленно поспешили бы воспользоваться в своих целях как немцы, так и русские. Как смогло бы любое правительство во время голода и безработицы так руководить делами, чтобы страна не потеряла свою независимость?

Вставал и еще один вопрос: разумно ли было пойти на разрыв с Германией, если между ней и Советским Союзом ведутся переговоры, на которых, как предполагали, затрагиваются интересы Финляндии?

Постановка проблемы в условиях развязывания войны была бы такой же и в том случае, если бы германские войска на севере нарушили наш нейтралитет, а мы в одиночестве не смогли бы оказать сопротивления этой агрессии, ибо одновременно должны были защищать неприкосновенность наших восточных границ.

Нужно ли финским войскам выступить вместе с Красной армией против Германии, которая, правда, в 1939 году «продала» нас, а сейчас уже более года являлась и, видимо, будет являться и далее нашей единственной защитницей от экспансионистских стремлений русских? Такое развитие событий привело бы только к краху.

Иными словами, нас прижали к стене: выбирайте одну из альтернатив – Германия или Советский Союз. Я вспомнил слова, произнесенные Сталиным осенью 1939 года в беседе с нашей делегацией: «Хорошо понимаю, что вы хотите остаться нейтральными, но уверяю вас, что это невозможно. Великие державы просто не позволят». Не позволят, в этом мы уже убедились. Финляндия больше не свободна распоряжаться своей судьбой. И она, после того как было нарушено равновесие в Европе, была не первой страной, с которой случилось такое. Возможностей остаться вне ожидаемого конфликта практически не было. Первой предпосылкой такого чуда был бы отказ Советского Союза от нападения на нас, даже в случае, если немецкие войска через Лапландию подошли бы к Мурманску, а второй – то, что Германия ни экономическим и никаким иным образом не вынуждала бы Финляндию выбирать немецкую сторону.

Начало войны между Германией и СССР. Заявление Гитлера. Нападение СССР на Финляндию

Информацию о том, что Германия намерена начать военные действия против Советского Союза уже на следующий день, поступила к нам вечером 21 июня. Следовательно, к мероприятиям предосторожности мы приступили в последний момент.

Ранним утром 22 июня 1941 года немецкие войска перешли границу Советского Союза, и в 6.00 по радио было передано известное заявление Гитлера, в котором, в частности, было сказано, что финские и германские войска стоят бок о бок на побережье Северного Ледовитого океана, защищая финскую землю. Поскольку Финляндия не обязывалась вступать в войну вместе с немцами, и это обстоятельство мы неоднократно подчеркивали, у Гитлера не было никакого права на такое одностороннее заявление. Не могу удержаться от мысли, что такой поступок преследовал цель поставить Финляндию перед свершившимся фактом, что вынудило бы русских на нападение, но, с другой стороны, я уверен, что русские в любом случае вряд ли бы отказались от нападения на Финляндию.

Утром 22 июня русские начали бомбить и обстреливать чисто финские объекты. В 6.05 были сброшены бомбы на финские линкоры в Соттунга, в 6.15 – на укрепления острова Альшер в архипелаге перед городом Турку, а в 6.45 бомбы падали уже на транспортные суда в Корпо. В 7.55 начали действовать батареи русских на Ханко. В Петсамо по одному из судов велся артиллерийский огонь, там тоже русские открыли огонь через государственную границу.

Чтобы разъяснить позицию Финляндии, Министерство иностранных дел в тот же день разослало нашим заграничным представителям, в том числе работавшим в Москве и Берлине, циркулярную телеграмму, где указало, что Финляндия желает остаться на позиции нейтралитета, но будет защищаться, если на нее нападет Советский Союз. Это заявление повторили спустя два дня еще раз в предназначенном для посольств информационном бюллетене. Наше заявление было принято во внимание и в Германии, судя по замечанию, прозвучавшему на пресс-конференции на Вильгельмштрассе, в котором было сказано, что нашу позицию не поняли и что поэтому Финляндию следует впредь считать нейтральной страной. Министр иностранных дел Англии, выступая в парламенте, заявил, что Англия считает Финляндию нейтральной и что, насколько известно, в отношениях Финляндии и Советского Союза не произошло никаких изменений.