Читать книгу "Русалка в золотой чешуе - Владимир Колычев"

Из-за двери доносились голоса, звон бокалов.

– Понимаешь, боюсь я, – услышал Матвей голос Натали.

Язык у нее слегка заплетался, но слова звучали внятно.

Холл в покоях Власова представлял собой роскошную комнату, в которой можно было устроить вечеринку. Там был и бар, и роскошная мягкая мебель.

– А ты не бойся. Все будет хорошо. – Матвей узнал голос Ларисы.

– Может, и правда откупимся от Даны?

– Нет! Сколько раз тебе говорить, что Самойлов пытается тебя прощупать. Сунешь ему в рот палец, он отгрызет всю руку.

– Можно дать им десять, пусть двадцать миллионов, – промямлила Натали.

– Я тебе больше не наливаю, – заявила Лариса. – Ты чем пьяней, тем трусливей.

– А если мне страшно?

– Поверь, все будет хорошо. И с Даной решим, и с Матвеем. Мне кажется, нам пора спать, – с недовольством в голосе сказала Лариса. – Поздно уже.

Холл опустел. Матвей мог только догадываться, куда делись женщины. Пошли спальню к Натали? Почему нет? Кровать широкая, на ней и вчетвером уместиться можно.

Он чуть выждал, тихонько втянулся в освещенный холл, подкрался к двери в спальню, услышал легкий сдавленный стон, трение кроватных пружин. Там происходило что-то весьма интересное.

У Матвея возникло желание заглянуть внутрь. Но не стоило тревожить любовниц именно сейчас. Пусть они успокоятся и уснут. А еще лучше дождаться, когда Лариса выйдет из покоев. Она здесь сейчас главная, с ней и нужно разговаривать. Натали – всего лишь игрушка в ее руках.

Стон за дверью усилился, нагрузка на кровать увеличилась. Веселятся девочки, ничего не стесняются. Теперь понятно, почему в завещание внесено было условие, по которому Натали не имела права выходить замуж. Возможно, Лариса этот пункт и внесла, чтобы Натали не сорвалась с крючка. Вот тебе и деревенская простушка!.. Ошибся Матвей в Ларисе, очень даже. А как здорово она вела свою игру! Он с ней ночь в этом доме провел, но так ничего и не понял.

Лариса в постель к нему легла не зря. Она хотела держать его под контролем и нанести удар после оглашения завещания. И его убить, и Дану.

Вчера она приходила к нему домой, чтобы сделать гадость. С Аликом номер не прокатил, поэтому взялась за дело сама. Неизвестно, чем все закончилось бы, если бы Матвей не следил за ее руками.

Страстную идиллию за дверью нарушил телефонный звонок. Матвей услышал, как кто-то взял мобильник с тумбочки.

– К нам подходи, – едва слышно произнесла Лариса, поднялась с постели, направилась к двери.

Матвей бесшумно переместился в коридор, спрятался за шторой.

Лариса вышла из покоев, запахивая на ходу халат. По широкому коридору она прошагала в холл, оперлась на балюстраду и глянула вниз со второго этажа.

Матвею нужно было пройти шагов десять, чтобы дотянуться до нее, но он не спешил покидать свое укрытие и услышал, как закрылась входная дверь. Какой-то мужчина прошел через холл, поднялся по лестнице и встал рядом с Ларисой.

– Что такое, Федос? – нехотя, с ленцой спросила она.

– Да пацанов как корова языком слизнула. Машина стоит, а их нет.

Матвей видел только силуэт, но не лицо. Фигура вроде бы как Истомина, но голос другой, молодой.

– Где стоит?

– Возле реки.

– По дну пошарить нужно. Вдруг найдешь. И Алика заодно.

– С Аликом он еще мог. А с Горбунком, Жменей и Данайцем – нет. Кишка тонка.

– А как с Аликом смог? Почему не подстраховали?

– Ты тоже вчера облажалась.

– Ты чего сказать-то хотел? – недовольным тоном спросила Лариса.

– Пацанов найти не можем.

– А утром сообщить не мог?

– Так Шалый с Патриком подъехали…

– Живые?

– А что с ними станет?

– С Горбунком, Жменей и Данайцем стало. Может, и с нами такая же беда приключится? Вдруг он уже здесь?

– Кто? Этот урод?! Да мимо меня муха не пролетит!

– Муха, говоришь. – Лариса в раздумье покачала головой. – А крот?

– Какой крот?

– Да такой. Труба здесь есть, из бассейна ведет. Он там шарился, я видела. Пальму на люк ставил.

– Из бассейна?

– Да, в реку. Решетка там. Но ее распилить можно.

– Большая труба?

– Хватит, чтобы всех твоих пацанов похоронить.

– Да ладно. Сейчас глянем! – Федос не стал спускаться по лестнице, перемахнул через перила и спрыгнул прямо в холл.

– Эй! – Лариса попыталась остановить его, но тщетно.

Она медленно побрела к спальне и вдруг остановилась совсем рядом со шторой, только руку протяни.

– Где же ты, мой милый? – спросила Лариса и вдруг резким движением отодвинула занавеску, за которой стоял Матвей.

– Я здесь! – тихо, с хищной насмешкой сказал он.

Одной рукой Матвей закрыл ей рот, а другой пустил в ход нож. Но ударил не острием, а рукоятью. Ткнул ею точно в сонную артерию. Лариса обмякла, но Самойлов не позволил ей упасть.

Матвей легко превратил дамский халат в смирительную рубашку. В кармане обнаружился платок, из которого получился отличный кляп.

Язык был взят, пришло время покинуть вражескую территорию. Но как? Через бассейн не выйдет. Именно туда побежал некто Федос. Он мог быть не один, позвать за собой людей.

А если через гараж? Фактор неожиданности еще не утрачен, так почему бы не попробовать?

Матвей закинул неподвижное тело на плечо, по лестнице спустился вниз и свернул в сторону кухни. Но в обеденную зону заходить не стал, свернул в проход и тут же услышал голоса.

– Давай быстрей! – Это Федос поторапливал кого-то.

Он не стеснялся говорить в голос, а это значило, что в доме объявлена тревога. Матвей поднял переполох. Но преимущество у него все-таки есть. Федос нацелен на бассейн. В гараже Самойлова искать он не будет.

Матвей открыл дверь, вышел на крыльцо, с которого начинался спуск в гараж. Сначала он заглянул в ящик для ключей, потом направился к «Лексусу», открыл заднюю дверцу, запихнул Ларису в машину, сел за руль, завел двигатель. Потом Самойлов вышел, вручную запустил электрический привод ворот, и пока они поднимались, вернулся на место. Он выехал из гаража, остановился у ворот, снова выбрался из машины.

Из сторожки ему навстречу выскочил парень крепкого сложения в кожанке поверх черной форменной куртки. Массивная челюсть, борцовская шея, широкие покатые плечи. Он явно был очень высокого мнения о себе, поэтому не воспринял Матвея всерьез. Но молниеносный удар в горло уронил это самомнение на землю. Вместе с телом.