Читать книгу "Я знаю, ты где-то есть - Тьерри Коэн"

– То есть она отправила меня к этим трем людям, чтобы я увидел, каким был и каким мог бы стать.

– Именно. В детстве на твою долю выпало тяжелое испытание, в юности не хватало стабильности. Твои аффективные ориентиры были крайне неустойчивы. Тебе трудно было любить, строить семейную жизнь. Благодаря знакомству с молодой израильской парой и их младенцем ты должен был понять, что тоже когда-то был любимым ребенком, обласканным родителями, которые возлагали на тебя массу надежд. Венгры показали тебе силу любви, которая строится на взаимном самоотречении. И наконец старик обозначил конечную цель: покинуть этот мир в преклонном возрасте в окружении любящих родных, пройдя жизненный путь, исполненный глубокого смысла.

– Но зачем надо было говорить мне, будто мы все умрем в один день?

– По двум причинам: во-первых, чтобы увязать это с твоими страхами. Ты ведь не раз упоминал о том, что боишься смерти. Фраза, произнесенная твоей племянницей, позволила разработать этот сценарий. И у нас было больше шансов, что ты пройдешь… искупительный путь. Другая причина в том, что это предсказание – даже в некотором роде проклятие – создавало драматическую напряженность, которая придавала значение каждому твоему шагу в погоне за смыслом.

– Значит, в этом пророчестве не было ни капли правды?

– Мне это, во всяком случае, неизвестно. Если я правильно поняла военную хитрость Линетт, предсказание заставило тебя отнестись с особым вниманием к каждому из этих людей. Увидев итальянского профессора, ты сделал вывод, что скоро закончится и твоя жизнь, и, следовательно, жизнь того младенца. Это заставило тебя задуматься над своим… растительным образом жизни, а также сопереживать чужому горю. Затем, познакомившись с венгерским отцом семейства, ты понял, чего никогда не будет в твоей жизни, если ты преждевременно уйдешь из нее: любящей, здоровой семьи. В ней не будет того, о чем ты всегда мечтал, лишая себя всякой надежды на достижение этой мечты. Эти искания должны были оживить омертвевшую часть твоего сердца.

– Так вот что означает «умрешь от сердца»: перестанешь чувствовать, откажешься от любви.

– Да, и умерев «от сердца», ты убьешь и младенца, которым когда-то был, и отца семейства, и окруженного любовью старца, которыми мог бы стать.

Ноам задумался над такой трактовкой сделанного Анной предсказания. Разумно. В методике Линетт Маркюс были и логика, и смысл. Его раздражало осознание того, что все это время он позволял водить себя за нос, но вместе с тем он чувствовал и облегчение: предсказание не следовало воспринимать буквально, поскольку оно имело иносказательный смысл. Они с Джулией не умрут в один день с остальными.

– Но кто все эти люди? Знакомые Линетт Маркюс? Или Сары? – спросил он, внезапно почувствовав, как в нем просыпается недоверие.

– Не знаю. Я абсолютно не в курсе технической стороны этого мероприятия.

– А Джулия?

– Эта идея Линетт совершенно гениальная, если мне будет позволено выразить свое мнение. Джулия представляла собой в некотором роде недостающее звено. Она – та, которую ты любил и благодаря которой ты мог бы стать счастливым отцом семейства, а в конце жизни – мудрым старцем, окруженным заботой и любовью своих детей и внуков. Надо было сделать так, чтобы вы снова встретились.

– Как она раздобыла ее координаты?

– Говорю тебе, о технической стороне дела мне ничего не известно.

– Но я мог найти Джулию замужней и счастливой.

– Ну и что? Впрочем, я думаю, что Линетт этого и ожидала. Она хотела, чтобы ты увидел реальное положение вещей и наконец поставил крест на прошлом. Конечно, она не смела и надеяться, что вы снова закрутите любовь с того самого места, на котором остановились.

– Если бы я только знала… – прошептала Джулия, с нежностью глядя на Ноама. – Если бы я только знала, сколько значу для тебя. Это так прекрасно и так страшно…

Он погладил ее по щеке и снова повернулся к Арете Лоран.

– Только что… вы дали понять, что подозреваете, будто Линетт Маркюс что-то скрывала от вас, что она не все рассказала вам о своих планах. Почему вам так кажется?

Его вопрос, казалось, смутил доктора Лоран.

– Прежде всего ты должен знать, что есть вещи, говорить о которых я не вправе: она сама все тебе объяснит. Но помимо этого, да, у меня сложилось впечатление, что она чего-то недоговаривала.

– А нельзя ли яснее, доктор? Что она могла скрывать?

– Не настаивай, Ноам. Какое я имею право заниматься домыслами? Лучше вам пойти прямо к ней, и пусть она все расскажет.

– Но…

– Пожалуйста, давай на этом остановимся.

Она снова приветливо улыбнулась и по очереди взглянула на них.

– В конце концов, эта история неплохо закончилась, правда?

Ноам нахмурился. Что-то ускользало от него.

– Видите ли, мне кажется, она еще не совсем закончилась, – ответил он. – Ваши объяснения удовлетворили меня лишь наполовину. Остались еще темные места. К тому же Сара обещала назвать пять имен, не так ли?

* * *

Джулия с интересом осматривала квартиру, задерживаясь в каждой комнате, разглядывая каждую мелочь, словно ожидая, что она расскажет ей о какой-то частице жизни Ноама.

– Твой дом похож на тебя, – сказала она наконец, усаживаясь рядом с ним. – Темный, суровый, мрачный.

– Спасибо. Ты всегда умела сказать что-то приятное.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. В тебе живут два Ноама. Тот, которого я только что описала, и другой, которому надо дать раскрыться.

– Вот вы и переделайте все, мадам, если, конечно, вы согласны.

– Значит, я теперь буду дизайнером твоей души. Перепланируем все помещения, подчеркнем объемы, поменяем освещение на более яркое, перекрасим все в веселые цвета, старье – на свалку, взамен расставим новые вещи, которые отразят твою истинную сущность.

– Ты собираешься тут поселиться?

– Почему нет? Если договорюсь с владельцем насчет условий.

Ноаму очень хотелось бы порадоваться в полной мере этой многообещающей перспективе, но внутри него еще звучали отголоски разговора с доктором Лоран.

– Ты чем-то озабочен?

– Да, – признался он. – Меня не убедили разъяснения Ареты Лоран. Мне очень хочется верить, что речь идет о каком-то хитроумном методе лечения. Но Анна все же произнесла те слова. И пророчество невинных существует на самом деле, как и Сара.

– А я считаю, что Линетт Маркюс гениально все придумала, и мне этого достаточно.

– Да, гениально. Впрочем, был момент, когда я почти уловил ее логику.

– Когда?

– Когда прочитал статьи, где описывалась философия Филиппо Луццато. Мне показалось тогда, что я упустил что-то очень важное. И потом, когда познакомился с супругами Надь, у меня возникло такое же ощущение.