Читать книгу "Лялька, или квартирный вопрос - Наталья Нестерова"

– Поживи с мое, – отвечал Олег, – тогда поймешь, что в женских радостях нет никакой логики.

Замысел Олега удался полностью. Вася, как только увидел щенков, пришел в бурный восторг, играл с ними весь вечер и уходить без дружка не хотел – до слез, а плакал Васька редко. Дядя Олег и дедушка внушили ему, что слезы против женщин – оружие хотя и эффективное, но настоящего мужчины недостойное. У Леры тоже глаза стояли на мокром месте, потому что ради племянника Васи она была готова расстаться со своей Куколкой. Но Олег сказал, что жертв не требуется, берем одного из алиментных.

– Но согласятся ли хозяева Ляльки? – тревожилась Лера, которой уже казалось большим счастьем иметь дома приплод беспородных архаровцев.

– С ними я договорюсь, – многозначительно заверил Олег.

Племяннику он намекнул, что лучше всего брать самого сильного и крепкого – Перваша. Тут их мнения полностью совпали: Вася, естественно, положил глаз на вожака щенячьей стаи. Вася едва не сходил с ума от радости, пребывал в эйфории и возбуждении, которые напрочь отмели мысли о том, как отнесутся мама и бабушка к появлению собаки.

Знакомство-сватовство прошло гладко и приятно для всех сторон. Олег понравился. Интеллигентный, воспитанный, кандидат наук, дюдя, конечно. С другой стороны, хорошие родители предпочтут, чтобы любимая дочь была за дюдей, а не за бандитом, которого рано или поздно прихлопнут. Олег подробно отвечал на вопросы Лериной мамы о своей родне и ловко уходил от вопросов о жилищных перспективах. Туманно говорил, что они в первое время предпочтут снимать отдельную площадь. «Можно ведь дачу в ближнем Подмосковье снять», – тешил себя Олег. После нескольких рюмок коньяка Лериной маме не терпелось задавать вопросы, а папе – самому вещать. Он был потомственным скорняком. Его прапрадед справлял шубы для царского двора. Из поколения в поколение передавались секреты, хотя войны сильно навредили, Первая и Вторая империалистические.

– Отечественные? – невольно уточнил Олег.

– Один хрен! – отмахнулся Лерин папа. – Главное, что? Настоящее! Мы имеем в настоящем дочь Валерию, которая высоко взлетела. Конструктор-технолог, ёшкин корень! Лазерная полировка меха! – с издевкой проговорил будущий тесть. – Черная бриллиантовая норка, продавай ее втридорога остолопам. А на обшлага и манжеты ставят мех, который через полгола вылезает! Вточной карман вообще никто обрабатывать не умеет!

Последнюю фразу Лерин папа проговорил с пафосом, который мог бы присутствовать в речах военного конструктора, чьи ракеты люди в погонах хватают с конвейера и не слышат разумных призывов к длительным испытаниям. Олег понял, что в Лериной семье меховые технологии – постоянный и застарелый предмет споров. По лицу невесты и будущей тещи Олег уяснил, что надо покорно терпеть. Еще две рюмки – и потомственного скорняка жена и дочь отвели в спальню.

Родители Леры очень понравились Олегу. Простые, милые, бесхитростные, открытые люди. Того малого, что имеют, добились исключительно собственным трудом, не воруя, не лукавя, не унижаясь и не идя на сговор с собственной совестью.

Уже без главы семейства они: Лера, ее мама и Олег – пили чай. И Васька, отвлекшись от щенков, прибежал на раздачу торта, коего поглотил, приправляя шоколадными конфетами, изрядно.

«У него же распространенная аллергия, – вспомнил Олег наставления сестры и бабушки, которые, болея сердцем, не давали любимчику сладостей. – И на собачью шерсть у Васьки, кандидата в астматики, может проявиться реакция. Что же я творю?»

Но племяш не высказывал никаких симптомов аллергического приступа, не задыхался. Румянец на щеках Васьки разумнее было бы объяснить нечаянной радостью: «У меня будет собака!»

Прощание в узкой прихожей Лериной квартиры было сумбурным, но сердечным. Лера и ее мама излучали максимум искренней доброжелательности: как хорошо, что вы пришли, и жаль, что уходите. Стеша, главная собака, мать выводка, которую до сих пор никто не подумал выгулять, вертелась и возмущенно поскуливала: «Чем бы вы тут не тешились, а мой режим забывать не следует!» Вася устраивал под своей курточкой Перваша. Оставшийся выводок щенков, присев на задние лапы, чинно и трогательно расположился полукругом. Братья и сестра Перваша, конечно, не понимали, что расстаются с вожаком навеки. Но их мохнатенькие мордочки, повернутые на бок точно в ожидании новой команды, их шоколадные глазки, доставшиеся от мамы-Стеши-ретривера, трогательные лапки палевых медвежат, коралловые язычки высунутые сквозь молочные зубки – все это было настолько умилительно, что вызвало у людей дружный всхлип.

Олег с племянником приехали домой на такси. За порогом их встречали мама Олега и сестра.

Спросили хором:

– Что это у тебя?

Сестра спрашивала сына, у которого что-то топорщилось под курткой. Мама спрашивала Олега, в руках которого был пакет с едой на первое время для Перваша.

Васька аккуратно попустил на пол щенка.

– Что это? – снова хором, но в другой, возмущенной, тональности воскликнули мама и сестра.

– Калым, – ответил Олег. – Мы ездили сватать невесту и взяли калым.

– Мне нравиться Калым, – поднял благодарные глаза на дядю Вася. – Путь он будет Калым, а не Перваш.

– Отличная кличка, – согласился Олег, наблюдая за реакцией мамы, сестры и подтянувшихся папы и бабушки.

Тридцать-сорок минут их реакция колебалась от немого возмущения до яростного протеста. У ребенка аллергия! Сами друг у друга на головах живем, только собаки не хватало! А вдруг у нее блохи? Или другие зооантропонозы? Последнее спросила сестра, которая была врачом и знала, как называются болезни, передающиеся от животного человеку.

Олег только разводил руками: зооантропонозов две сотни, за отсутствие каждого поручиться невозможно, но попробовал бы кто-нибудь намекнуть Лере, что ее щенок заразный. Олег уходил от ответов, предоставив Ваське выкручиваться самому. Твой щенок, ты и выкручивайся. Васька старался изо всех сил: обещал отличную учебу, хорошее поведение, признался, что стянул на жвачки деньги из бабушкиной сумки, но больше так никогда делать не будет и даже открыл существование второго дневника. Первый он подсовывал учителям для хороших отметок, второй, тайный, – для «двоек».

Но не только небывалые откровения мальчика сыграли роль. Сам Калым, по хозяйски обследовавший квартиру, вызывал почтение: такой маленький, славненький, пушистенький, глазки-бусинки – а уже такой нахальный, надул в пяти местах, пометил территорию, как выразился Олег. За Калымом ходили по квартире ручейком: Васька, мама, бабушка, дедушка – наблюдали за поведением пришельца. Чем больше наблюдали, тем больше умилялись. Спустя час в Калыма все безоговорочно влюбились.

«Будет второй Лялька», – подумал Олег.

…На пышных свадьбах Олег смотрел на женихов с сочувствием. Невесты всегда прекрасны, а упакованные в непривычные костюмы женихи выглядят глуповато и старательно маскируют нетерпение: когда, наконец, представление закончится? И естественно, что самому Олегу не хотелось оказаться в положении жениха-терпивца. Поэтому Олег предложил Лере отметить событие скромно: расписались в ЗАГСе, сходили в ресторан, наутро укатили в дом отдыха – пусть не на медовый месяц, а две недели, но тоже медовые.