Читать книгу "Феодал. Усобица - Александр Логинов"

— Отмолю грех, — пробурчал Лука, нанося удар рогатиной в спину предводителя наемников. Вороненая кираса наемника выдержала удар, но рыцарь выпал из седла, свесившись на правую сторону.

Лука бросил рогатину, схватившись за шестопер. Рыцарь только-только умудрился выправиться в седле, как удар воеводы, вновь выкинул его из седла, на сей раз с левой стороны. Шестопер воеводы сломал руку Малышу Мешену, и тот беспомощно висел вниз головой.

Оказавших сопротивление наемников побили насмерть, остальных повязали. Лука сердито отдал приказ перебить пленников, за исключением предводителя наемников.

Слуги Шателена устроили соревнование с татарами, кто ловчее срубит голову. Естественно, они проиграли татарам, чем сильно опечалились. На кону стояла не полученная еще доля в добыче. Княжья дворня усмехалась в бороды, но предупреждать немцев не торопилась, подначивая немцев еще устроить соревнование между татарскими лучниками и немецкими арбалетчиками.

Решение воеводы перебить пленных, никто не осуждал, даже татары понимали, что пленников больше чем победителей, за всеми не углядеть. Продать полон татарам за дорого не получится — не сезон. Воинских людей своим боярам продавать — мороки не оберешься, а кормить полон придется. Взять на службу к князю пленников — казна не резиновая. Вот и получается, что дешевле прирезать, чем в полон угнать. Другое дело ремесленный люд: мастеров среди пленников не было, но подмастерьев полно. Ткачи, красильщик, плотник, пекарь, портные в хозяйстве княжеском сгодятся.

Лука остался доволен захватом лагеря наемников. Все прошло на удивление гладко. Воевода, честно признаться, не ожидал такой легкой победы.

На душе у него стало сразу спокойно, очень уж воевода переживал за своего князя. Ведь только-только жизнь наладилась, Лука Фомич в мыслях уже видел свой род вновь поднявшимся, и менять что-либо в своей жизни Лука не хотел. Тем более, позволить кому-либо это сделать. Пронские княжата — рылом не вышли сидеть на столе резанском!

Новгородец устроился на лавке, разложив на столе листы описи корысти[37], коей взято колико (столько), что думать крепко надо, как все увезти.

Главной и самой ценной добычей, воевода считал бомбарду. К ней прилагалось только одно каменное ядро, зато имелись два деревянных. Вымочить их в воде — не хуже каменных будут. Трофейным серпантинам, воевода также обрадовался, еще у наемников нашлись в телеге несколько коротких железных труб, из которых также можно было палить по ворогам, но только с близкого расстояния.

Двух мастеров, умеющих изготавливать порох, Лука распорядился посадить под замок и охранять как зеницу ока. Готового пороха у наемников было нелишко, зато имелся внушительный запас ингредиентов. Естественно, стражу у склада с зельем выставили первым делом. Запас этот — стратегический — это Лука понимал отчетливо.

За последний год, новгородец пересмотрел свое отношение к огненному бою, и теперь воевода превратился в фанатичного поклонника нового оружия. Одна беда с этим порохом, часто случались неприятности при его изготовлении, хранении и транспортировке. Лука лично проинструктировал сторожу, что бы соблюдали правила пожарной безопасности. Кстати, пожаров, что, обычно, случались в разгар сражения, не произошло. Все шатровые палатки и конюшни достались победителям почти целыми. Чуток порезали ткань, да кровью забрызгали, но это не беда. Прорехи заштопать можно, а кровь отстирается. Цены на шатры на Руси немного отличались от немецких, но не сильно.

Баннерет Шателен оценил конюшни в два десятка флоринов за каждую. Огромные запасы веревок, найденные в обозе наемников, безусловно, пригодятся в вотчинном хозяйстве государя. Добра всякого разного наемники таскали с собой достаточно. Походная кузня — раз. Ценное приобретение само по себе. Кузнеца, к сожалению, кто-то зарубил. Тот дурак, решил геройство показать, вот и получил по роже саблей. Кто убил мастерового — вызнать не проблема, но человека уже не вернуть. Жаль, Лука хотел выпросить у князя кузнеца на свое подворье, потому что покупать у татарских купцов мастерового Лука не хотел — безумно дорого просили татарские купцы за них. Под заказ привезут любого — хоть из немцев, хоть своих, с Руси, а хочешь с самого Синда или Хорезма будет мастер. Знай, плати, по живому весу.

Воевода нахмурился, вспомнив убитого кузнеца. Это ж какой убыток принесла, удаль молодецкая? За немца, по весу — четыре пуда серебра, не менее.

Громкие крики на улице отвлекли воеводу от тяжелых дум. Лука Фомич вышел на крыльцо, не довольно оглядывая нарушителей спокойствия. Сыр бор разгорелся между татарами Булата и слугами Шателена. Бывшие нукеры татарского хана, предлагали сначала попользовать баб, а потом их прирезать, а слуги Шателена настаивали, что после того как женщин используют по прямому назначению — резать их не нужно — не по хозяйски это. На завтра женщины опять пригодятся.

— Убить! — кричали татары, потрясая обнаженными саблями.

— Оставить! — возражали галантные европейцы, надеявшиеся за спасение их жизней получить у женщин определенной профессии получить льготу на обслуживание. Татары совсем не понимали, что именно кричали немцы, а те не понимали речь татар, но в целом воины хорошо понимали намерения противной стороны.

Пока дело не дошло до крови, Лука постарался быстро разобраться в сути вопроса. Все оказалось просто. Бабы — обыкновенные бляди, последовавшие за наемниками из сомой солнечной Франции. Среди этих страшилищ, затесались несколько миловидных полячек и литвинок, совсем юного возраста, не иначе взятых в замке неосторожного боярина, предоставившего ночлег наемникам. С этими все понятно — ясырь, у них выбора не было. Но немки, по мнению Луки — природные бляди. Еще дурных болезней не хватало им на Руси. Судьба женщин совершенно не волновала воеводу.

— Зарезать, — коротко отдал приказ Лука Фомич, наконец разобравшись в сути спора.

— И этих? — Булат покосился на литвинок.

— Этих, пожалуй, оставь, — неожиданно пожалел воевода несчастных девушек.

Булат выкрикнул короткую команду, и татары, повинуясь своему новому господину, опустили острые сабли на головы обреченных женщин, безропотно принявших смерть. Стоило выпроводить со двора слуг Шателена, донельзя возмущенных жестокостью воеводы, как Луке вновь пришлось вмешиваться в разгоревшийся конфликт между немцами и дворней.

Немцы активно выражали протест новыми для них правилами дележа добычи. Шателен не успел вмешаться в разгоравшийся конфликт, баннерет был занят — устраивал своих раненных башелье в большой палатке, отданной воеводой под лазарет.

Когда, Жоржа предупредили о начавшейся перепалке, рыцарь даже не мог себе представить, что дело зайдет так далеко. Резанские вои, отряженные воеводой переписать всю добычу, взятую в лагере наемников, видя, что немцы схватились за оружие, не собираясь отдавать награбленное — крикнули подмогу.

Дежурный десяток татар в прения с немцами вступать не стал, степняки просто накинули на горлопанов арканы и прокатили тех вокруг лагеря. Смертей к счастью не случилось, но бока немцам намяли — будь здоров.