Читать книгу "Балтиморский блюз - Лаура Липман"

Обиженная, Тесс сделала большой глоток бурбона и прополоскала рот, избавляясь от привкуса чипсов. Если кому-то удавалось вскружить ей голову, она готова была соглашаться со всем подряд, радостно кивала головой, поддакивая любой идиотской идее, высказанной объектом ее чувств. Кроу, даже влюбившись, умудрялся оставаться при своем мнении. Он был моложе, так неужели он не понимает, что он должен быть и глупее, неопытнее во всем?

Глава 21

Тесс попросила Кроу высадить ее на Бонд-стрит, рядом с неосвещенным магазином. Он предпочел бы проводить ее до бокового входа в переулке, но ей не хотелось, чтобы все это напоминало свидание. Сгущался туман, и, хотя воздух был теплым и влажным, ночь казалась ей слишком уж романтичной. Она боялась, что Кроу полезет целоваться. Она боялась, что это ей понравится.

Тесс шла по переулку, и ей было как-то тревожно. Звезды и фонари скрылись в тумане, и улица была темнее, чем обычно. Луны не было. Может, ей не стоило отшивать Кроу. На полпути она остановилась, подумывая вернуться к главному входу, но решила, что это не самая удачная идея. Магазин уже закрыт, и ей не хотелось проходить через квартиру Китти, которая, вероятно, была со своим полицейским.

«Не глупи, — сказала она себе. — Все эти шпионские страсти в юридических конторах плохо действуют на психику».

Она пошла дальше; подошвы ее мокасин громко шлепали по тротуару. Казалось, она слышит эхо своих шагов. Или это шаги того, кто идет за ней?

Она достала ключи и зажала их между пальцами в качестве импровизированного кастета. Этому научил ее отец перед тем, как она уехала в колледж. Тесс добралась до тяжелой железной двери, которая вела к ее лестнице.

Но как только она вставила ключ в замок, из подъезда на другой стороне переулка выскочил человек и схватил ее за правое запястье.

Слишком перепуганная, чтобы кричать, Тесс развернулась к улице, пытаясь убежать, но держали ее крепко. Она ударила левой, и, хотя била наугад, здорово заехала ему по скуле и носу.

— Черт тебя дери, Тесс! — Джонатан Росс отпустил ее руку и схватился за лицо. — И когда ты только стала такой пугливой?

— Как криминальный репортер ты должен знать, что некоторые жители нашего города последнее время немного, нервничают. Чуть ли не каждый день кого-то убивают.

— Кажется, у меня кровь идет.

— Да ладно тебе… — Она отперла дверь. Руки дрожали; на самом деле, ее всю трясло, словно вместо бурбона она пила капуччино. Тесс втащила Джонатана в дом и осмотрела под лампой на лестнице.

Дело ее рук выглядело впечатляюще. Уголок правого глаза был бесцветным и начинал опухать. От ногтей, пусть и довольно коротких, остались две параллельные царапины, переходящие со скулы на лоб. Кровь текла тонкими струйками — самая настоящая кровь.

— Кажется, я сломала тебе нос, — мрачно констатировала она.

— Нос? Ты сломала мне нос? — У Джонатана был красивый прямой нос, и его отец, который занимался пластической хирургией в одной из клиник на окраине Вашингтона, любил говорить своим пациентам, что это его работа. На самом деле, это был дар природы, и Джонатан им очень гордился.

— Шучу. Поднимайся наверх. Дам тебе какую-нибудь тряпку и бренди. Можешь делать с ними, что хочешь.

Войдя в квартиру, пока Джонатан внимательно изучал свое лицо в зеркале в спальне, Тесс сняла блейзер, вытащила из кармана дискету и попыталась незаметно пристроить ее на прикроватный столик.

— Что это?

— Работа для дяди Дональда.

— Я думал, ты берешь распечатки. Кажется, твой «Мак» не читает режимные IBM-копии.

— Есть какая-то программа перекодировки. Это делает системный администратор.

Символично. Раньше Джонатана совершенно не интересовало, что она делает для дяди Дональда.

— Никогда об этом не слышал, — не отставал он. — Департамент не в состоянии компьютеризировать программы социального обеспечения, а их системный администратор способен решать такие задачи?

— Ты зачем сюда пришел? Чтобы напугать меня до полусмерти или чтобы допрашивать о моей подработке? — Она выдернула рубашку из джинсов. Она ненавидела, когда одежда касалась тела, давила на талию. В идеале она предпочла бы все время ходить в халате, но не хотела казаться еще полнее. Она начала расстегивать рубашку — медленно, но верно.

— Все то же шикарное тело?

— А почему бы тебе не подойти ко мне и не проверить? — Тесс присела на край кровати и начала стаскивать джинсы.

Его лицо было теплым и влажным от полотенца, которое он к нему прижимал. Джонатан опустился на колени между ее ног и помог ей расстаться с джинсами. Она коснулась его лба тыльной стороной левой руки, словно проверяя, нет ли жара. Правый указательный палец изучал царапины на лице.

— Если бы та был грабителем, — промурлыкала она, — я бы надрала тебе задницу.

— Правда? — Он толкнул ее на постель, держа за плечи и сжимая крепкие мышцы, которые вздувались, когда она нервничала. — Ты занимаешься греблей. Бегаешь. Поднимаешь тяжести. А я раз в неделю играю в баскетбол, и то если повезет. Попытайся-ка встать.

Она даже не пыталась, потому что знала, что ничего не получится, ведь женщине так тяжело быть такой же сильной, как мужчина. Вдруг в ее голове зазвучал голос Сесилии. Здорово, наверное, быть такой сильной. Она терпеть не могла быть слабой, знать, что Джонатан может сделать с ней все, что захочет.

— Там, в переулке, ты меня не уложил.

— Уложил бы, если б ты меня не впустила.

Адреналиновая буря из-за их стычки, бурбоновый туман из «У Фриго», память о восхищенных взглядах Кроу, сам этот политически некорректный разговор — из-за всего этого Тесс чувствовала себя необузданной, сильной. Равной Джонатану. В прошлом году, когда он вернулся в ее жизнь, он сделал это на своих условиях. Он приходил, когда хотел, спал с ней и ничего не был должен, кроме оргазма или добросовестной попытки довести ее до оного. Она делала вид — для других, для самой себя, — что и сама хотела именно этого. Но и она знала, и Джонатан знал, что большего она просто не получит. Она довольствовалась малым.

Он нависал над ней. Она медленно подняла правую ногу, лаская ступней его ногу, и прижала колено к его промежности.

— Если бы я захотела встать, я бы просто чуть сильнее надавила коленом. Я бы вложила в это всю свою силу. И утопила бы твои яйца в твоей же печенке. Тебе повезло, что я не хочу вставать.

— Разве тебе не нравится?

О да. Именно так она ведет себя всегда — притворяется, что хотела именно то, что в итоге получила.

Она по очереди высвободила ноги и обвила ими его талию. Он прав. Неважно, сколько она способна поднять, как быстро она бегает, как хорошо гребет, ее руки никогда не будут сильнее мужских — без ударной дозы стероидов или человеческих гормонов роста. Но ниже талии все по-другому. Она сжала бедра, думая о двухстах фунтах, которые выжимает в упражнениях для приводящих мышц. Джонатан весил сто семьдесят пять фунтов, максимум — сто восемьдесят. Но, в отличие от тренажера, он тоже мог приложить силу.