Читать книгу "Отпуск на вилле с призраком - Наталья Солнцева"

Гаранин с аквалангом нырял подальше от пляжа, у подножия горы. Теплищев взял напрокат лодку и следил за его действиями.

Они заразили администратора интересом к Храму, который оставил след в искусстве и античной литературе и словно испарился в земной реальности. Почти как Атлантида. После того, что он узнал, Медведь-гора перестала быть только частью живописного пейзажа и обрела некую загадочность. Вдруг там, в толще скальной породы, и впрямь проложен туннель, где прячутся от солнечного света и людских глаз пришельцы из космоса?

Ирэн вышла из воды, отряхиваясь и подставляя солнечным лучам свое великолепное, восхитительное тело. Она села на подстилку рядом с креслом, в котором загорала Виринея. Ее кожа покрылась пупырышками от холода.

– Море довольно прохладное…

Мадам Нагорная не ответила.

Теплищева поставила кресло поодаль от всех и наслаждалась покоем. Ее муж находился в лодке за мысом, и нахальная блондинка не имела возможности ни видеть его, ни тем паче соблазнять своими формами и сладкими речами.

Красавица вздохнула и улеглась на спину, прикрыв лицо шляпой. Сквозь соломку пробивался свет, и она опустила веки. Партенитская долина будила в ней странные фантазии – из небытия возникали образы прекрасных женщин-воительниц, сильных и бесстрашных. Они неслись на полном скаку с оружием в руках, без трепета вступали в бой с мужчинами, а потом приносили жертвы своей богине – девственной и лучезарной Артемиде.

Греки, привыкшие драться пешими и сохранять плотный строй, не приняли всадниц с луками всерьез и поплатились за легкомыслие. Очень скоро они осознали, насколько опасны летучие отряды амазонок и их смертоносные атаки. Красивые, но свирепые предводительницы женского войска нередко вступали в поединок с греческими героями. Многие легенды говорят о гибели и посрамлении цариц амазонок. Но у Геродота они чаще побеждают. Порой бывшие противники становились мужьями воительниц и делили с ними все тяготы кочевой жизни.

Неправда, что амазонки утоляли любовную жажду, а потом убивали мужчин. Неправда и то, что они были покорными женами. Всякое случалось… Кое о чем рассказали могилы, но главную тайну племя амазонок унесло с собой. Откуда они пришли и куда исчезли? По слухам, сам бог Дионис сначала заключил союз с неукротимыми всадницами, потом испугался и разгромил их. Лишь немногих удалось спасти Артемиде – богиня спрятала амазонок в своем Храме и сохранила им жизнь. Существует поверье, что уцелевшие амазонки до сих пор сопровождают богиню-девственницу, охотятся с ней рука об руку, веселятся и пируют после удачного лова, услаждают слух и взор песнями и танцами нимф под сенью священных рощ…

Эрос научил амазонок особому искусству любви – только наполовину плотской, не ради потомства, но ради утех тела и души. Они одни могли практиковать неисполненное томление как истинную суть божественного притяжения, что движет Вселенной…

– Вот вам и вечная любовь! – вслух произнесла Ирэн.

Госпожа Нагорная подумала, что ослышалась.

– Простите?

– Вечная любовь… – повторила блондинка. – Непостижимое притяжение душ…

Виринея открыла глаза и повернулась к ней. Какая-то ностальгическая печаль по прошлому шевельнулась в ее закаленном йогой сердце.

– Вы верите в существование амазонок? – спросила Ирэн. – Я думаю, они построили Храм Девы и спрятали его в горе… Бесполезно искать! И сама гора, и святилище недосягаемы для людей. То, что мы видим, – иллюзия, оставленная нам в утешение. Боги ушли…

Она приподнялась, сбросила шляпу с лица и оперлась на локоть.

– Хотите, я сыграю вам на флейте? – улыбнулась Виринея.

Она бережно достала из футляра бамбуковую флейту и приложила к губам. Полились тонкие сиплые звуки, похожие на птичий плач.

Ирэн села, обхватив руками колени, заслушалась. Не заметила, как к ним подошла Теплищева, в купальнике она была неподражаема: тощая, жилистая, с плоской грудью и впалым животом, что, впрочем, ничуть ее не стесняло. Скорее она гордилась своим телосложением.

– Геродота называют отцом вымыслов, – заявила жена археолога. – Причем совершенно напрасно. История оставила нам немало загадок, но обвинять историков во лжи?..

В ней заговорила учительница.

– Вы слышали нашу беседу? – удивилась блондинка.

– Частично…

Долина Дев усмирила в дамах соперничество и заронила женскую солидарность. Звуки флейты рассеивали вражду, как ветер разгоняет грозовые облака. Море, запах кедров и туй, зеленое тело горы на фоне лазурного неба, солнце и теплая галька умиротворяли…

Теплищева перенесла кресло поближе, прилегла и задремала. Флейта усыпила и пышную блондинку. Виринея Нагорная осуществляла сеанс релаксации при помощи древнейшего музыкального инструмента.

Приятную истому прервал громкий мужской возглас:

– Вы же сгорите! Теплищев, несите скорее тент!

Ирэн встрепенулась, медленно поднялась, все еще под впечатлением навеянного флейтой сна – плоская жаркая равнина и несколько несущихся всадниц, исчезающих в дымке на границе между небом и степью.

– Какая красота…

– Вы уже покраснели, будут ожоги! – беспокоился Макс. – А где Виринея?

– Была здесь…

«Жрица» Тэфана стояла, растерянно оглядываясь.

– Кто-нибудь знает, куда она пошла?

На пустом кресле, где сидела госпожа Нагорная, сиротливо лежал футляр от флейты.

Поселок Береговое

Астра разрывалась на две половинки:

– Что делать? Возвращаться на виллу?

– Зачем? – не понял Матвей. – Мы же собирались ехать к Ушаковым. Ты хотела поговорить с матерью Кати.

– Пожалуй, сейчас важнее задать пару вопросов Спиридону Юдину. Насчет Элоизы.

– По-моему, лучше всего об Элоизе расскажет сам Аким Иванович.

– Неудобно…

– С каких пор ты стала заботиться о приличиях? Сама же твердила, что сыск – дело бесцеремонное и порой беспощадное.

– В данном случае…

– Мы теряем время. Поехали на виллу, там видно будет.

Матвей подошел к машине и раскрыл все дверцы, выпуская жар. Пока они загорали, салон нагрелся, как духовка.

– Тебе не жалко Антона? – вздохнула Астра. – Бедный парень сам не свой.

При всем неуважении к охраннику тот вызывал жалость. Нечистая совесть, гибель Кати, с которой он завел интрижку, грядущая свадьба по расчету, долги – вот к чему привели Антона жадность и неразборчивость в средствах.

– Думаю, к смерти горничной он непричастен, – выруливая на асфальт, заключил Карелин. – А вот Храпова следовало бы тряхнуть! Он действительно мог нанять убийцу… Люди, одержимые какой-нибудь идеей, теряют голову и идут на крайние меры. Этот Храпов – явно с приветом.