Читать книгу "Брусиловская казна - Сергей Бортников"

– Будете в штаб-квартире в Севастополе, передайте привет Координатору…

Младший от такого нахальства подпрыгнул на сидушке. А Кент наградил меня убийственным взглядом. Чёрт возьми, что я натворил? Признавшись в знакомстве с их руководителем, я подписал себе смертный приговор! Ведь парни уже решили присвоить золото… В свёртке – килограмма три, как они говорят, «рыжья». Даже если сдать на лом – выйдет не одна штука «зелени». Монеты вообще оцениваются по особой шкале. А статуэтка имеет ещё и художественную ценность. За такие бабки нас грохнут без раздумий…

40

Саня тем временем уже зачистил клеммы и запустил двигатель. Машина резко рванула с места и лихо помчала по накатанной дорожке, проложенной посреди пшеничного поля. Но метров через триста снова остановилась. Прямо на нашем пути вдруг возник комбайн. Возле него копошился смуглый мускулистый парень. Вперёд дороги нет! И назад нельзя – ручей.

– Иди, узнай, что там случилось, – приказал Кент.

Младший схватился с места и, что-то насвистывая, пошёл к механизатору.

Я взглянул налево и вдруг заметил среди спелых колосков знакомую физиономию… Да это же «Никифорович»… Откуда он здесь взялся?

– Слышь, Кент, окно открыть можно?

– Валяй!

Опустив стекло, я выставил наружу руку. То же самое сделал и старшой, откровенно нервничавший оттого, что его напарник не спешил возвращаться… Нервозность усугубил… автомат Калашникова, ствол которого был направлен прямо в открытое окно. Кент повернул голову в другую сторону. Оттуда на него смотрело не менее грозное оружие – штурмовой пистолет-пулемет.

– Выходите, приехали…

Лицо второго мужчины я видеть не мог, но голос узнал мгновенно. Он принадлежал моему другу Мишке!

Кент молча швырнул пистолет к его ногам, потом, положив руки на затылок, покинул салон автомобиля и чуть не столкнулся лоб в лоб со своим помощником, которого сопровождал лжекомбайнер. Сама сельхозмашина быстро исчезала из вида. Скорее всего, настоящий её водитель даже не покидал кабины.

«Феликсовцев» разоружили и… отпустили.

За руль минивена сел Михаил. Остальные двое заняли места предшественников, затиснув меня своими телами на заднем сиденье. Ничего не понимавший Клёва остался сидеть на прежнем месте.

Ситуация накалилась до предела. Мишка не имеет права афишировать своё знакомство со мной. «Никифоровичу» тоже лучше не признаваться – иначе придётся рассказывать о ночном проколе!

«Мицубиси» быстро пересекла пшеничное поле и затерялась в густом лесу, где нас вывели из машины и поставили между двумя берёзками.

– Где «рыжье»? – приступил к делу «Никифорович». Чёрт возьми, откуда ему известно о нашей находке?

– Было у Кента. Но из машины он ничего не выносил….

«Никифорович» кивнул «механизатору».

Тот юркнул в салон и принес свёрток.

– Можете оставить его себе, мы никому не… – торопливо пообещал Кливанский.

– Это не вам решать! – перебил его Миша.

– Не кипятись, Майкл… Давай сначала объяснимся с нашими друзьями…

– Давай!

– Всё началось прошлым летом, когда Владимир Григорьевич выбивал мандат на проведение поисковых операций… Некоторым руководителям спецслужбы был обещан процент от стоимости найденных сокровищ… Так сказать, за содействие в получении необходимых разрешений.

– Что правда – то правда, – подтвердил Клёва.

– Но прошёл год, а денег как не было, так и нет. Начальство стало подозревать, что Кливанский ведёт нечестную игру. И приказало установить за ним слежку…

– Но я ведь ещё ничего не нашёл!

– У нас есть другие сведения.

– Это всё происки шведов! Они самостоятельно находили ценности и переправляли их за границу, а мне подсунули бесперспективный регион! Благодаря писателю удалось конкретизировать поиск. Наконец обнаружен первый схрон. Золото. Оружие. Которое вы можете забрать в счёт уплаты моих долговых обязательств…

– Надеюсь, всё уладится, и отныне вы будете чётко выполнять свои обещания, – наконец вклинился в беседу Михаил. – Но среди нас затесался человек, способный погубить всю операцию.

– Вы имеете в виду Серёгу?

– Да. У него есть одна очень нехорошая черта. Всю полученную информацию доводить до ведома читателей… Нам поставлена задача: не допустить, чтобы сведения об участии органов в поисках сокровищ и последующей реализации их за рубежом просочились в печать. Украинскую прессу мы полностью контролируем, но этот засранец имеет выход на Москву.

Ну, погоди, Мишка, конспирация – конспирацией, а за засранца ты ответишь!

Теперь я был уверен на все сто, что благополучно выкарабкаюсь из этой передряги. Пора переходить в атаку!

– Значит, основная ваша задача – не допустить утечки информации?

– Да! И предотвратить новые попытки дискредитации руководства города и области… Средства и методы для пресечения «враждебных выходок» мы должны выбрать сами. Среди них и психотропное воздействие, и недолговременная изоляция, и даже ликвидация.

– Поздно, милые мои… Компромат давно ушел в Москву. И, если со мной что-то случится, его немедленно опубликуют.

– Не блефуй!

– Это не в моих правилах. Дискеты отправлены в штабном вагоне московского поезда через Валюшу, работающую в медпункте. (При этих словах Мишка восхищенно взглянул на меня и даже, как мне показалось, незаметно для остальных поднял вверх большой палец правой руки.) На девчонку можете не наезжать. Она не знала, что находится в конверте…

«Никифорович», который один был в пиджаке, тут же достал из под полы переносную радиостанцию и прошипел:

– Толя, свяжись с базой… Пусть срочно найдут на станции Луцк медсестру по имени Валентина. И узнают, передавала ли она в Москву компьютерные дискеты… Да… Да… В последние две недели… Немедленно доложить!

Следовательно, где-то неподалёку у них есть автомашина с мобильной радиостанцией…

– Может, поболтаем, пока поступит ответ на наш запрос? – предложил Михаил.

– Давайте, – согласился я.

– Мы знаем, что в бункере было оружие… (И опять – откуда?)

– Да. Автоматы, пулемёты… Кстати, вы могли бы побеспокоиться об их сохранности. Раскопанный ход могут обнаружить сельские ребятишки. А то и «феликсовцы» вернутся, чтобы хоть как-то возместить убытки…

– Не беспокойся, там уже работают наши люди. После чего схрон будет взорван. И никто не узнает о его существовании. Даже Василий Тимофеевич.

– Вам не жаль? Такой памятник истории…

– Жаль, но что поделать? Конечно, можно проинформировать общественность, что нами обнаружено убежище воинов УПА. Но, представь, под каким огнём тогда окажемся мы. Ведь никто не поверит, что в нём ничего не было. Начнутся проверки… Кривотолки различные пойдут… Нет, так проще… Ничего не нашли – и баста!