Читать книгу "Чужак. Ученик - Игорь Дравин"

Молчание.

— Арн, я проверил. Они не слуги Падшего. А магистр Колар эр Килам — тот, за кого себя выдает.

Вотр выходит и кланяется дедуле.

— Мой учитель, магистр воды Бар эр Рино, имел честь быть вашим учеником, — почтительно говорит Вотр.

Дедуля стоит и демонстративно не обращает внимания на Вотра. Тому это безразлично — все такое же почтение в склоненной фигуре. Что-то это мне напоминает… Ах да: студент в кабинете декана.

— Влад, ты схватился с шкерами из черного каравана? — спрашивает Арн.

— Да.

— И остался жив?

А что, по мне не видно? Мне уже надоело сегодня однообразно отвечать.

— Да, Арн.

— И…

— И помог освободиться, правда, не всем.

Сердце кольнуло: я все понимаю, но когда умирает молодая девчонка…

— Знаешь, Влад, — после недолгого молчания сказал Арн, — я поставил золотой на твое возвращение из погани. Несмотря на твои подвиги, — усмехнулся он, — многие не верили, что ты вернешься оттуда.

Так, я уже иду здесь вместо скаковой лошади. Меня начинает разбирать смех.

— Какие ставки?

— Тридцать к одному, что ты не вернешься.

Сейчас не выдержу.

— Ты теперь богач, Арн! — Тут я не выдерживаю и начинаю ржать.

Арн задумчиво чешет шлем. Я немного успокаиваюсь.

— Чем ты недоволен, Арн?

— Я ведь знаю тебя гораздо лучше других в Белгоре, знаю твою удачу. Почему я не поставил десять?

Тут начинают ржать все. Островком спокойствия в этом сумасшедшем доме остаются дедок, задумчиво смотрящий в ночное небо, и Вотр, почтительно склонившийся перед ним.

— Ладно, — отсмеявшись сказал я, — пускай давай.

Арн замялся.

— В чем дело?

— Влад, — озабоченно ответил он, — пускать в город до открытия ворот можно только тех, на кого выписано разрешение коменданта сэра Берга, а разрешение выписано только на тебя, что само по себе достаточно редкий случай. Глава гильдии охотников Кар Вулкан с подачи Матвея постарался. Обычно все ждут открытия ворот, правом прохода обладают лишь лица королевской крови и королевские гонцы.

Понятно удивление Гила и Колара, а Матвей все больше меня заинтриговывает. Нет, я сразу понял, что он не простой трактирщик, — видел уважение, каким он пользуется среди охотников и горожан. Сэр Берг прямо говорил, что не хочет с ним портить отношения моей казнью, и опасался волнений в городе. Потом выяснилось, что Матвей входил в элиту охотников, но приравнять меня к лицу королевской крови, так как на гонца я явно не похож, — это нечто. Кто ты такой, Матвей?

Я посмотрел на небо. До рассвета еще оставалось часа три, дико хотелось помыться и лечь в постель. Решено.

— Знаешь, Арн, я, пожалуй, подожду открытия ворот с друзьями. Погода хорошая, травка мягкая. Что же еще нужно?

Арн задумчиво чешет шлем — вот привычка у него.

— Знаешь, Влад, я, как начальник караула, специально попросился в ночную смену, отчетливо вижу в твоих друзьях явные признаки королевской крови, ну а если я ошибаюсь, то вина моя. Поэтому я приказываю, — Арн повысил голос, — пропустить всех троих в Белгор под мою ответственность.

— Чем это для тебя закончится? — наклонившись к его уху, прошептал я.

— Самым большим, — проворчал Арн, заходя в калитку, — полугодовым жалованьем и неделей под замком.

— Вместе будем сидеть, — хлопнул его по плечу подбежавший Вотр, — если Берг будет зол. Но он не будет. Обещаю. Я его успокою. Магистр Колар — не та фигура, чтобы держать его за воротами.

— Ну раз обещаешь, — повеселел Арн, — тогда хорошо.

— Кстати, Влад, — обернулся он ко мне, — помыться бы тебе. Несет от тебя, как от зомби.

— Ты бы знал, как прав, — бурчу я. — Но помыться действительно стоит. Сам мечтаю.

— В погани было интересно?

— Кому как. Я бы лучше поскучал.

— Жаль, что я в карауле до утра. Так бы пошел с тобой и послушал.

— Не грусти, Арн, — вмешался Вотр, — я провожу гостей и послушаю. Вернусь — расскажу.

Распрощавшись с Арном и стражниками, мы отправились в корчму.

Сапоги приятно скрипели по брусчатке. Еще несколько минут — и я буду дома. Дома? — быстро я стал называть домом корчму. И ведь никуда не денешься: и впрямь заведение Матвея стало для меня родным местом. Там меня ждут. А дедок опять кочевряжится. Отстал от меня с Вотром шагов на десять, придержал Гила и затеял с ним разговор о нынешних шарлатанах, называющих себя магами. Голоска деда не услышит только глухой.

— Вотр, ты, оказывается, знаешь старичка и не обращаешь внимания на его брюзжание. Кто он?

— Гений, — улыбнулся маг.

— Он?

— Да. Его разработки в области теоретической магии приводят тех, кто их может понять, в восторг. Я, к сожалению, не могу. — Вотр вздохнул. — Мой учитель сорок лет назад стажировался у него полгода после окончания Ринийского университета. С тех пор он часто говорил, что за эти полгода он узнал о магии на порядок больше, чем за десять лет обучения в университете. На острове Килам сильнейшая школа рунной магии, единственная на Арланде.

— Он сильный маг?

— Очень, но только в теории, как и все рунные маги. В бою они мало что могут. Очень сложна рунная магия в применении. Но тем не менее теоретические разработки на ее основе с успехом применяются в вербальной магии, ритуальной и других, основанных на тех же рунах.

— И что такой гений делал около Закрытого леса?

— Он и туда добрался? — усмехнулся Вотр. — Вот неугомонный. Мне учитель рассказывал о его выходках. Когда магистру что-то приходит в голову, лучше всего не перечить и сделать так, как он хочет. В его послужном списке безумств экспедиции в Зеркальную пустыню, герцогство Тария, Дикий остров, Денгар, Черный храм в Джамаре — и это самые громкие и самые неудачные.

— И он может себе позволить выходки?

— Магистр много может себе позволить. Любая известная магическая школа или университет мечтают его себе заполучить. В любом королевстве Арланда о нем слышали и озолотят, если он согласится стать придворным магом. Все ждут, когда он остепенится. Но магистр не терпит ничьих указаний и приходит в ярость от попыток контроля над его исследованиями. Поэтому он отвергает все предложения, да и с церковью у него очень сложные отношения.

Все ясно: фанатик от науки и местный Эйзенштейн.

— Эйнштейн.

Да хоть Эпштейн, все равно фанатик и гений.

— Я вижу, он не сильно любит представителей других направлений магии, — меланхолично заметил я.