Читать книгу "Умри в одиночку - Сергей Самаров"

Мишка поправил микрофон «подснежника».

– Аврал, я – Муромец, – прошептал младший сержант. – Любуюсь…

– Чем? – неодобрительно спросил капитан Матроскин. – Там картинная галерея?

– Театр…

– Ну-ну… Докладывай… Нам его не видно…

– Тракторист пьян – и ещё добавляет. Попытался в бинокль вершину холма рассмотреть, но терпения не хватило. Пить начал…

– Хорошего помощника Берсанака нашёл… – заметил старший прапорщик.

– Он его пристрелит после возвращения.

– Правильно сделает… – сказал Матроскин. – Но я хотел бы полюбоваться этой картиной лично. Если по карте смотреть, то напрямую мы пешим ходом сумеем трактор обогнать. Знать бы только дом, за которым наблюдать…

– Он сам покажет, когда подъедет, – заметил старший прапорщик.

Бекмурза тем временем убрал фляжку и бинокль и с размахом сбросил в кузов ещё четыре фибролитовых плиты. Похоже, с большими числами он работать не желал принципиально. После выпитого у чеченца и настроение, кажется, поднялось. Он уже не ругался, но теперь вполголоса напевал что-то ритмичное и, похоже, героическое. А потом вытащил из кармана большой нож в ножнах из толстой кожи, о кожу попробовал остриё, остался доволен, встал поустойчивее, прицелился и бросил нож в бревенчатую подстропилину. К удивлению наблюдавшего за этим Мишки, нож не только попал в подстропилину, в чём младший сержант первоначально сильно сомневался, наблюдая за смешными движениями Бекмурзы, он ещё и воткнулся в дерево.

Бекмурза этому, кажется, не удивился, но остался вполне доволен. Он прошёл к подстропилине, не обращая внимания на шаткую опору под ногами и вообще, кажется, не замечая, что рискует вот-вот провалиться, удалым движением вытащил нож, чуть не упав при этом, хотя нож воткнулся в древесину неглубоко, и вернулся в исходное положение для повторного броска. Готовился долго и с откровенным самодовольством. Повторный бросок оказался уже полностью соответствующим состоянию метателя. Нож даже в цель не попал, плашмя ударился о кровельную обрешётку и отлетел в сторону Мишки. Бекмурза слегка растерялся от такой неудачи, но, сказав что-то самому себе, пошатываясь, пошёл за ножом, чтобы, видимо, повторить попытку.

Даже Мишка, учитывая то, что он по потолку пробирался со всеми предосторожностями, этот участок преодолеть не решался. Здесь потолок фермы прогнил и провис под своей же тяжестью и под тяжестью утеплителя из фибролитовых плит. Но Бекмурза сомнений не знал. Он ещё после первого своего нечаянного броска почувствовал себя удалым бесстрашным воином и даже под ноги не смотрел. И поплатился за это. Но пьяный чеченец не просто провалился. Можно было бы провалиться и удачно приземлиться, потому что высота потолка на ферме была небольшая. Бекмурза же ухватился за какую-то балку, проломил и её, своротив заодно этой балкой то крепление, на которое рассчитывал младший сержант, выбирая себе место за металлической трубой, упал сам, обрушил на себя целую гору гнилых досок, обрывков рубероида, проклеенного тяжёлым битумом, и в довесок ту кучу хлама, за которой прятался младший сержант. А последним довеском, обрушившимся на несчастного, стал сам младший сержант, сумевший сгруппироваться во время падения и приземлиться, вернее, приспиниться на Бекмурзу. Но спина у владельца магазина была не слишком сильная, и если выдержала весь остальной груз, то восемьдесят с лишним килограммов веса младшего сержанта Бекмурзу просто смяли и втоптали в обломки крушения. Младший сержант упал удачно, перекатился со спины через голову и сразу привёл тело в боевое положение.

Мишка ещё и выпрямиться не успел, когда страшный вой раздался из-под обломков. Бекмурза стоял, судя по всему, на четвереньках, со всех сторон чем-то заваленный, открытым остался только его затылок и часть спины, и по-звериному выл. Наверное, падение младшего сержанта на спину оказалось очень болезненным.

– Что там случилось? – обеспокоенно спросил капитан Матроскин. – Что за звери там завелись? Или ферма ещё работает?

– Бекмурза…

– Что он?

– Провалился… Сквозь потолок…

– И что?

– И куча хлама на него…

– И что?

– И я поверх хлама… Добавил… Нечаянно…

– Свалился?

– Как сосулька с крыши…

– Соболезную ему. Жив?

– Почти… Если воет… Но не шевелится…

– Нормально… Короче, слушай мою команду… Хватай за шиворот, хорошенько растряси, пару раз приложись кулаком, но чтобы без летального исхода, и приступай к допросу. С разбега… Я сейчас тоже прибегу… Я уже бегу… Я уже недалеко… Главный вопрос – где Берсанака… Второй вопрос – кто такой Док… Дави его крепче…

Бекмурза как раз замолчал. Может быть, чужой разговор услышал, хотя Игумнов разговаривал тихо и односложно, и заинтересовался – кто такой и с какой стати поможет ему отсюда выбраться. Мишка не стал откладывать дело в долгий ящик, ухватил согнутого в три погибели чеченца за шиворот и приподнял. К его удивлению, согнутый Бекмурза опять приложился к фляжке и заливал содержимое себе в рот. Резкое движение заставило его от фляжки оторваться, и Бекмурза, обиженный, похоже, всерьёз, завыл снова, упираясь и не желая подниматься. Но сила у Мишки в самом деле была немереная, и Бекмурза просто не мог вырваться. Младший сержант не вытягивал его, а поднимал за шиворот, как кролика поднимают за уши, даже с согнутыми ногами. А когда вытащил из обломков потолка и прочего мусора, то, не думая долго, влепил открытой ладонью такую оплеуху, что у Бекмурзы выскочила и вприпрыжку заскакала по полу вставная челюсть.

То ли оплеуха, то ли потеря челюсти слегка привели Бекмурзу в себя. Именно слегка, но не больше. Он сутуло горбился, тупо смотрел перед собой и выл почти по-собачьи. Но ноги выпрямил и сесть больше не пытался, да Мишка и не позволял ему это сделать, не разжимая хватку. Новая оплеуха заставила его замолчать и поднять глаза на своего мучителя.

– Мент поганый… – сказал Бекмурза, беззубо шепелявя, и показал, что владеет октавой в более широком диапазоне, чем можно было предположить раньше. Теперь он уже не выл, а стонал долгим непрерывным стоном.

– Вставай, Бекмурза… У меня рука тебя держать устала. Будешь падать, я тебя к балке за яйца подвешу…

Чувствуя напряжение тела пьяного чеченца, Мишка сделал вывод, что его слова понимают, и слегка ослабил хватку. Бекмурза стоял уже почти самостоятельно, только пошатывался с весьма значительной амплитудой.

Младший сержант заглянул пьяному в лицо. Несмотря на то что слова Бекмурза понимал, глаза его оставались пьяно-тупыми, и трудно было ожидать вразумительного ответа на прямо поставленный вопрос. Можно было только косвенно заставить его разговориться или вообще обмануть и таким образом добиться результата.

– Мент поганый… – повторил Бекмурза, даже не понимая, что перед ним солдат, а не мент, и беззубо улыбнулся. Похоже, в его понимании эта улыбка должна была бы выглядеть не смешной, а гордой. Правда, получилось не слишком хорошо.