Читать книгу "Цвет боли. Латекс - Эва Хансен"

– Стою с ножом над Стигом, истекающим кровью из паха, и вдруг открывается дверь и входит Густав. Он видел, что Стиг ушел в лес, но когда узнал, что следом отправилась и я, пошел за нами. Густав знал о домике, иначе не нашел бы, отчим умел заметать следы и прятать улики. Увидев, что я сделала с отчимом, братец хохотал, как сумасшедший, мол, почему его не дождалась, помог бы нарезать это кое-что тонкими ломтиками и Стигу же скормить. Это хорошая идея, но с отчимом было поздно. Жаль, что это не пришло в голову мне самой.

Сара покосилась на Линн, словно проверяя, слушает ли та, запоминает ли.

– А потом мы праздновали избавление. И переспали. Я научила этого мальчишку обращаться с женщинами, а он в ответ наградил меня… – Сара снова усмехнулась, – сыном. Мать вопросов не задала, хотя видела, что мы пришли все в крови. В общине сказала, что Стиг уехал в Квиккчокк к родне, чтобы договориться о нашем переезде, а потом, мол, поохотится. С работы его уже выперли, потому никто не удивился. Я оказалась беременна, мать посчитала, что это от Стига, а я-то знала, что от Густава. Отчим использовал презервативы, чтобы не сесть за развращение несовершеннолетней. Но признайся я, что от братца, посадили бы меня саму, он-то тоже не считался взрослым – четырнадцатый год. Дом сожгли, а мы разъехались – мать с братьями в Квиккчокк, а я сюда.

Она хотела сказать еще что-то, но не успела, уставившись мимо Курта куда-то к входной двери. Обернувшись, Линн увидела Харри с ружьем в руках.

– Так я сын Густава?!

– Какая тебе разница? Что ты? Опусти ружье, оно заряжено.

Лицо Харри перекошено от ненависти и презрения.

– Ты… ты всю жизнь лгала всем: Густаву, мне, общине, всем вокруг! Ты сказала, что это Густав убивал, заставляя тебя его прикрывать.

– Харри, давай, поговорим позже. Я тебе все расскажу и объясню.

– Объяснишь? Объяснишь, куда девалась Кристина и остальные?

– Твоя Кристина просто дура. Это была ошибка Густава. Прекрати сейчас же, опусти ружье, а лучше давай-ка его сюда.

– Чтобы ты убила меня как Маркуса?

– Опусти ружье, я сказала!

Сара метнулась к сыну и… осела, получив пулю в грудь. Ее глаза смотрели на Харри с изумлением, Сара словно так и не поверила, что сын способен выстрелить.

На мгновение повисла тишина, но в следующее мгновение послышался топот ног на крыльце и крик снаружи:

– Откройте дверь! Полиция!

Линн зашептала Харри, который все стоял с ружьем в руках:

– Мы скажем, что вы защищались. Что нас защищали. Слышите? Вы защищали нас!

Харри помотал головой:

– Какая теперь разница?..

Он отбросил ружье, открыл дверь, позволил обыскать себя и даже надеть наручники. Харри не отказывался, что это он стрелял в Сару Сьеберг. Двигался, словно сонный, был ко всему безразличен.

Следом за первым полицейским в дом ворвались Ларс, Даг и двое вооруженных стража порядка. Сара была жива, она попыталась дотянуться до брошенного сыном ружья, но это заметила Линн, изо всех сил ударила ногой по руке Сьеберг. Та застонала, но, собрав последние силы, прошипела Харри:

– Тебе отомстят, пожалеешь, что на свет родился.

Ларс бросился освобождать Линн.

– С ума сошла?! А если бы мы не успели?

Линн кивнула на Харри, на руках которого как раз защелкивали наручники:

– Видишь, какой у нас защитник. Прошу отметить, – она почти кричала, чтобы привлечь внимание Дага, – Харри спас нас с Куртом. У Харри не было выбора, он вынужден стрелять.

Прибыла «Скорая помощь», Сару Сьеберг забрали в госпиталь. Пуля прошла навылет, Линн услышала, как медик сказал Вангеру:

– Не смертельно, если нет других болезней, которые могут осложнить состояние.

– Ее нужно хорошо охранять, Сара Сьеберг очень опасна и для окружающих, и как человек, который знает слишком много. И она может кого-то убить, и ее постараются убрать.

– Никто ее убирать не будет, – покачала головой Линн. – А откуда вы здесь взялись?

– Ну, найти вас по месту нахождения мобильных не так трудно. К тому же у тебя приметная машина. Остальное рассказала бабушка.

Врачи оказали помощь и Курту, дав успокоительное, хотя тот все еще находился в ступоре.

Пока отправляли Сару в госпиталь, а Харри в полицейский участок, никто не заметил, что Курт исчез. Обнаружив это, Линн обратилась к Вангеру:

– Даг, Курта нельзя отпускать.

– Да, я понимаю, он свидетель и даже пострадавший, но он в таком состоянии… Врач сказал, что Курту лучше поспать до утра, утром все расскажет.

– Куда он ушел?

Вангер пожал плечами:

– Куда-то в отель. Обещал завтра к девяти прийти в участок. И адрес домашний в Соллентуне назвал верно….

– В каком он отеле? Его нужно срочно задержать.

– Почему? Что ты знаешь? – Даг почувствовал, что Линн беспокоится не зря.

– Это он убил Густава.

– Ты с ума сошла?! – ахнул внимательно слушавший жену Ларс.

– Не сошла, Курт в споре с Сарой сказал, что они с Маркусом отрезали Густаву его кое-что, как сама Сара когда-то кастрировала отчима.

– Что?!

– А еще было сказано, что Маркус убит. Харри что-то об этом знает.

– Черт! – выругался Вангер. Через пару секунд он уже просил местную полицию срочно найти и задержать Курта Ольстена.

Линн заметила:

– Машину нужно искать. У него довольно приметная машина. Не думаю, что в Лулео так много внедорожников.

Вангер присел возле Линн, которую лишь теперь начал бить озноб от перенапряжения:

– Как тебе пришло в голову лезть к Саре Сьеберг одной?

– Я ничего не знала о ее преступлениях. Она так старательно скрывалась ото всех, что никто не знает, кто она в действительности.

– Мы уже знаем.

– Даг, Сара что-то говорила о шести разных женщинах, шести ипостасях. Что это?

– Она тебе говорила? Почему?

– Будешь смеяться, но хотела, чтобы я после ее смерти написала о ней книгу.

– Какой смерти?

– Сара решила рассказать мне о себе, а потом шагнуть с крыши высотки. Так что вы поторопились, еще пару дней, и у меня был бы материал на сериал.

– Успеет рассказать, рана не смертельная.

– Что это за монстр?

– Иди лучше объясняться с бабушкой. Осе извелась вся.

Существенное замечание, тем более Осе уже лично спешила к месту преступления. Дежурившему полицейскому справиться с разгневанной пожилой дамой не удалось. Линн бросилась навстречу, забыв о дрожащих от перенесенного напряжения ногах: