Читать книгу "Воспитанница любви - Ольга Тартынская"

Смиренно приняв благословение наставника, Вера скрылась в своей уборной, которую делила с Татьяной, девицей из балета. Она принялась обряжаться, стараясь не слушать ворчание соседки, чей выход был первый: балет давали перед «Гамлетом». Горничная уложила Вере волосы в высокую прическу для начальной сцены, потом помогла зашнуровать платье. Вот уже Татьяна в пышных юбочках ускакала за кулисы готовиться к выходу, но, забыв венок из искусственных цветов, вернулась с испуганными глазами.

– Какая публика! Ни дать ни взять Петербург! Зал полнехонек! – сообщила она и снова исчезла, добавив Вере трепета и страха.

К тому моменту как ей сообщили: «Ваш выход, госпожа Кастальская!» – Вера была ни жива ни мертва. Прежде чем выйти на сцену, девушка глубоко вздохнула и перекрестилась.

И Веры не стало. Появилась несчастная девушка, живущая в королевстве Датском и любящая принца. Труднее всего, казалось, будет поверить, что Антип Игнатьевич – это Гамлет. Однако как Вера преобразилась в Офелию, так и антрепренер переродился в датского принца. Он даже изрядно помолодел в парике и костюме, а движения его сделались по-юношески порывисты. Вера забыла о публике, о сегодняшнем дне, вся отдалась роли. Она не замечала, как зал очаровывался магией игры их актерского дуэта, как оживлялись зрители, когда на сцене появлялась Офелия. Гертруда, которую исполняла Натали, таила в глазах коварство, и неясно было, друг она или враг. И вот последняя смена костюма. Вера поспешила в уборную, где ее поджидала горничная. Следовало переодеться в «смертное» платье. Вера коротко велела:

– Расшнуровать, поскорее!

Глаша, так звали нанятую девушку, бросилась помогать Вере выбраться из траурного костюма. Она расшнуровала корсет, после разобрала прическу Веры и, распустив волосы, причесала их.

– Платье! – стоя в одной сорочке, потребовала Вера.

И тут произошло то, чего более всего боялась Вера, что снилось ей в кошмарах перед премьерой. Глаша громко вскрикнула и тотчас умолкла. Вера, до того стоявшая лицом к зеркалу, обернулась с самыми дурными предположениями.

– Что случилось?

Сердце ее упало.

Глаша держала на вытянутых руках истерзанное, изрезанное в лоскуты, искромсанное «смертное» платье Офелии. Поначалу юная актриса лишилась дара речи. Глаша смотрела на нее округлившимися от ужаса глазами.

– Как… как это могло случиться? – насилу выговорила Вера. – Где же была ты?

Глаша бросилась ей в ноги:

– Простите меня, барышня! Отлучилась на чуток, всего-то до буфетной и обратно. Мадемуазель Натали просили принести бокал вина.

Вера все поняла. Она бессильно опустилась на стул, ломая в отчаянии руки. Исправить платье нельзя, что же делать? И тут раздался голос капельдинера:

– Госпожа Кастальская, ваш выход!

Глаша с сочувствием и страданием взирала на несчастную актрису. Вера замерла, лихорадочно ища выхода, после встала и осмотрела себя в зеркале с ног до головы. На девушке была подаренная Прошкиным тончайшего полотна белая сорочка до пят. Нежные тонкие руки были голы, но декольте, украшенное модести (кусочком кружева), не посягало на скромность девицы.

– Все! – решительно произнесла отважная дева. – Иду как есть! А с тобой после разберусь.

Глаша ахнула и взялась за голову. Прихватив веночек и прутики, Вера прошествовала под изумленными взглядами до самой сцены. Когда она вышла на волшебный помост, стало вовсе не важно, что на ней. Это была уже не Вера, а несчастная помешанная, которая ничего не понимает и живет в своем мире. Пережитое потрясение усилило чувствительность Веры, последнюю сцену она провела на пределе человеческих сил. В зале плакали, особенно когда Вера тоненьким, срывающимся голоском пела куплеты безумной Офелии. Однако юная актриса не замечала этого, живя страданиями героини. Сцена завершилась рукоплесканиями в ее честь.

Антип Игнатьевич поймал Веру за кулисами и, растроганный до слез, поцеловал в лоб.

– А с рубашечкой ты славно придумала. Так невинно и трогательно.

Кажется, никто не заметил подмены костюма, будто так и должно быть. Натали бесилась, что мешало ей сосредоточиться, и едва не провалила финал.

Вернувшись в уборную, Вера ни слова не сказала кающейся Глаше, лишь упала на стул и застыла, будто из ее тела вынули сердце и она превратилась в куклу. Все силы были отданы спектаклю, и Вера чувствовала теперь внутреннюю пустоту и полное изнеможение. Она лишь махнула рукой, и Глаша тихо удалилась, оставив барышню в одиночестве. Татьяна давно уже сидела в буфетной и отмечала премьеру.

Спектакль закончился.

– На поклоны, сударыня! – крикнули из-за двери. – Поспешайте.

Одеваться было некогда. Вера набросила на плечи платок, чтобы прикрыть голые руки, и прошла на сцену, где уже толпились артисты. Ее выход сопровождался криками и рукоплесканиями. Особенно бесновалась молодежь из райка. Вера едва нашла в себе силы улыбнуться и согнулась в низком поклоне. Антип Игнатьевич ободряюще пожал ей руку, но при первой возможности Вера ускользнула за кулисы. Она успела разглядеть толпившихся у сцены гусарских офицеров, каких-то богатых господ в ложах, но знакомых лиц, кроме губернатора, среди них не было. Вернувшись в уборную, юная актриса вновь рухнула на стул.

Вера все сидела без движения, пока в дверь не постучали, требовательно и торопливо. В уборную просунулся Сашка:

– Вера, тебе тут прислали цветы, целую корзину. Сказывают, от Прошкина.

Он внес огромную корзину, полную роз. Где только добыл такую роскошь незадачливый поклонник? Среди цветов актриса нашла подарок – бархатную коробочку с уже известными бриллиантовыми сережками, с которых все начиналось. Капельдинер принес букет от губернатора с поздравлениями. Потом вновь и вновь несли цветы, и уж некуда было ставить. Сашка в растерянности посмотрел на благоухающий цветник и тихо произнес:

– Вера, это же целая армия поклонников! Как же мне справиться с ними со всеми?

Девушка равнодушно смотрела на красноречивое свидетельство успеха. Покачав головой, она тускло произнесла:

– Полно, Саша, не с кем воевать. Поди, я устала.

Не был сил даже переодеться. Явился Антип Игнатьевич, весьма довольный и потирающий руки.

– Полный сбор! Успех! Все билеты раскуплены в кассе, лишь Фоме Львовичу я послал персонально. Душенька, ты чудо! Истинная Кастальская. Губернатор доволен, будем давать «Гамлета» весь месяц. Фома Львович вдругорядь ожидает гостя из Петербурга, надо расстараться.

– Целый месяц! – в ужасе прошептала Вера. – Я не смогу, Антип Игнатьевич.

– Да что ты, что ты, Вера! Такие сборы, как же можно упустить? Ты уж не выдай, душенька, на тебе все держится. Зритель пойдет на тебя.

В своем воодушевлении Антип Игнатьевич и не приметил ни теней под глазами Веры, ни ее потухшего взгляда. Представить себе, что те затраты сил и нервов, которые понесла юная актриса во время представления, она понесет еще хотя бы раз, Вера не могла. А целый месяц!