Читать книгу "Беседы с мужчиной по вызову - Галина Полынская"

– Сена, ты меня слышишь?

– Да, Михаил Сергеевич, – откашлялась я, – меня просто слегка шокировали ваши новости. Пока что мне нечего добавить, честное слово, нечего, если что-нибудь всплывет, я немедленно вам сообщу, клянусь и присягаюсь.

– Очень на это надеюсь.

– А Вика, вообще, что говорит? В чем-нибудь призналась?

– Нет, конечно, рыдает, бьется в истерике и утверждает, что целый день была дома. Но дома она была одна, поэтому никто этого подтвердить не может.

– Понятно… А вы не в курсе, в какую больницу увезли Аркадия Дмитриевича?

– Даже если был бы в курсе, все равно не стал бы говорить.

– Почему?

– Потому что не надо, тебе во все это дело встревать. Как не пытаюсь держать вас подальше от всяких нехороших дел, вы с непонятным упорством лезете прямо в эпицентр. Ладно, пойду я, Таисии привет.

– Всего вам хорошего, Михаил Сергеевич, – виновато пролепетала я и повесила трубку.

Ну и дела-а-а-а…

В прихожей хлопнула входная дверь, вернулась вся честная компания. Я поправила выражение на своем лице, чтобы никого не озадачить прямо с порога, и поспешила встречать.

Глава двадцать восьмая

Накормили Аню, накормили Лаврентия, выпроводили обоих с территории кухни и я шепотом, чтобы не дай бог не услышала Аня, рассказала Тае о звонке Горбачева.

– Хреновые дела, – задумчиво констатировала подруга. – Надо Вове дозвониться срочно.

Но Вова не ответил ни по одному из трех телефонов.

– Ох, чует мое сердце, беда уже случилась, – закручинилась Таисия. – Скорей бы ваш Петюня адрес выяснил, а то приедем, когда тело уже завоняется. Представляешь, Сена, как это будет неприятно?

– Ну что ты ерунду городишь? Мало ли причин, почему человек не отвечает по телефону!

– Причин может быть сколько угодно, например, человека отравили, он лежит, не дышит и звоночка телефонного не слышит.

Ну вот что за человек такой, а? Прямо слушать противно такого человека. Впрочем, кто его знает… может, и вправду что-нибудь стряслось? Скорей бы Петя адресом разродился…

Петюня должно быть протелепатировал наши душевные терзания и позвонил буквально через два часа, когда Таисия заканчивала выскребать из сковороды остатки мяса с картошкой и запихивать их в свою прожорливую пасть.

– Сена, приветствую, это Петр! – бодро отрекомендовался он. – Узнал я тебе адрес, записывай!

– Ой, Петечка, спасибо! Ты даже не представляешь, как ты мне помог!

– Пустяки, – абсолютно натурально смутился он. – Записываешь?

– Уже, уже, диктуй.

Тая мигом подсунула мне два огрызка – бумажный и карандашный. Записав адрес, я сильно поблагодарила Петю и сказала, что я перед ним в долгу неоплатном. Тая взяла огрызок и прочла вслух:

– Улица Пришвина, дом 8, квартира 46. А метро какое?

– Этого Петюня не сообщил.

– И как же мы найдем улицу Пришвина, дом 8?

И мне не пришло в голову ничего лучше, как позвонить Горбачеву на работу и занудить в трубку:

– Михал Сергеевич, помогите нам, пожалуйста, вы наверняка сможете нам помочь…

– Да, да, Сена, говори, чего нужно?

– Нужно выяснить, от какого метро можно попасть на улицу Пришвина.

– А что там?

– Жилой дом, дом номер 8.

– И чей же это адрес?

И я решила не скрывать от Горбачева наших намерений посетить сына Аркадия Дмитриевича.

– … дело в том, что мы никак не можем до него дозвониться и решили съездить к Володе домой, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.

– Дай мне полный адрес, я сам съезжу.

О, а вот это в мои планы никак не входило! Узнает Вова, что никакие мы не сотрудники детективного агентства и плакали наши денежки!

– Михал Сергеич, да мы уже оделись, буквально в дверях стоим! К тому же мы хотим аккуратно подготовить его ко всем этим ужасным новостям о его семье, а то он юноша нервный, впечатлительный…

– Хорошо, я перезвоню.

Фух, вот и славно.

Перезвонил Горбачев минут через десять.

– Это метро Бибирево, по карте дом находится недалеко от станции, можно пройти пешком. Вернетесь, позвоните мне, расскажите, как съездили, хорошо?

– Конечно, конечно, доложим в лучшем виде.

Что ж, Бибирево, так Бибирево, это же гораздо ближе, чем Воскресенск правда?

Быстренько собрались, экипировались (я имею в виду наш верный диктофон, заботливо помещенный под мешковатый свитер), снова наказали Ане к телефону не подходить, никого не впускать и помчались на Выхино. Хоть и путь предстоял неблизкий, радовало, что пересадка только одна, значит, можно спокойно устроиться на диванчике и как следует обмозговать текущие события. Одно мешало – ни на минуту не закрывающийся рот Таисии Михайловны. Как правило, в любом транспорте на нее нападала форменная словесная диарея и она начинала болтать на все темы подряд, начиная с политики, заканчивая грандиозными планами на будущее. Она прямо таки обожала орать мне в ухо, перекрикивая шум и грохот несущегося вагона. Ладно, если бы это были какие-то важные, не терпящие отлагательств новости, которые она забыла сообщить дома или по дороге к метро, так нет! Это была всякая ерунда! Е-рун-до-ви-на! И стоило только вежливо попросить ее заткнуться, как подруга обижалась смертельным образом минуты на полторы-две, а потом начинала снова, как ни в чем не бывало орать мне в ухо! Вот из-за этого я терпеть не могла ездить с Ливановой в общественном транспорте на дальние расстояния, к концу поездки я, как правило, зверела до абсолютно собачьего состояния. И вот сейчас, стоило только поезду тронуться с места, как кошмар начался. Таисия устроилась поудобнее, развернулась ко мне всем корпусом и распахнула пасть:

– Сена, а вот ты помнишь, как прошлой весной…

И понесло-о-ось! До самого Кузнецкого моста, где нам предстоял переход, я слушала воспоминания годичной давности, после перехода пытка возобновилась, а ситуация усугубилась – сидячих мест не было, мы стояли в толпе и Ливанова продолжала терзать мое ухо, мой слух и мой мозг. А мне хотелось подумать о текущих событиях, мне в любом движущемся транспорте всегда хорошо думается, но заткнуть Михайловну невозможности не представлялось. И тут счастье улыбнулось мне, тетенька, сидевшая прямо передо мной, зашевелилась, завозилась и стала подниматься. Я незамедлительно плюхнулась на освободившееся место, а «птица Говорун» осталась стоять. Вот счастья-то привалило! Чтобы в этом счастье утвердиться, я закрыла глаза и сделала вид, что мгновенно заснула практически вечным сном. Мысли быстренько выстроились в стройные ряды и помаршировали в нужном направлении. Я чувствовала, что истина где-то рядом, надо было только ухватить ее за хвост и заглянуть в бесстыжие глаза… Если Вика сидела дома, но была одна, как доказать, что она действительно никуда не выходила? И тут меня осенил такой просто выход из положения, что я едва не зарыдала от злости на саму себя, и как же это раньше не пришло мне в голову? Прямо хоть из метро беги, чтобы немедленно позвонить Горбачеву!