Читать книгу "38 1/2 . 1 муж и 2 любовника - Ксения Каспер"

Мы остаемся еще выпить, но подумываем после второго бокала уйти на небольшую сиесту. По дороге мы останавливаемся, чтобы съесть по тарелке пасты, потому что поджаренный хлебец с томатами я оставила собакам. Что за день! Мы пили, ели, танцевали, смеялись, а потом Макс обхватил мое лицо руками и поцеловал меня. Я никогда в жизни не была так счастлива! Когда мы поднимаемся с кровати и садимся на велосипеды, еще только половина девятого. Рим овевает приятный прохладный ветерок, и я радуюсь, что захватила курточку. Мы останавливаемся на площади с множеством маленьких ресторанчиков и идем в уютнейшее заведение под названием «Soto Voce». Приходится подождать пару минут, все столики заняты. Я бы с удовольствием села на улице, но первым освобождается столик внутри, как раз у двери, освещаемый неоновым светом. Неважно, зато здесь вкусно готовят, а любовь пробуждает аппетит. Макс осыпает меня комплиментами, я улыбаюсь ему сквозь неоновый свет. Я наматываю на вилку спагетти с морепродуктами, когда наконец объявляются мои дети. Сегодня я уже разговаривала с Андреа, но Виктория и Йонас были недоступны. Я начинаю потихоньку волноваться, потому что день, когда они не подают признаков жизни, для меня плохой день. Я рассказываю Максу историю о том, как Виктория целовалась с испанцам, и что она со все большим воодушевлением исследует мой платяной шкаф, а Йонас обожает парусный спорт и теннис, и у него хроническая привычка всюду разбрасывать свои вещи. Я прошу рассказать еще что-нибудь о Юльене.

– Юльену двадцать три, он учится в Гейдельберге, но это ты уже знаешь.

Я спрашиваю, как он попал в Гейдельберг, чем он интересуется, есть ли у него девушка, как он выглядит, что делает в свободное время. Глаза Макса сверкают отеческой гордостью, когда он рассказывает о сыне. Затронув тему детей, я замечаю, что Макс не во всем единодушен со мной. Я быстро меняю тему. Мне совсем не хочется заводить дискуссию о том, насколько строго нужно воспитывать своих отпрысков. Вместо этого я рассказываю о том, что мы с Андреа вытворяли в детстве, о том, как мы ссорились, о нашем большом доме с садом, где у нас была собственная игровая площадка, о наших обожающих путешествовать родителях и о том случае, который совсем недавно круто изменил жизнь моей сестры.

– Теперь ты что-нибудь расскажи, – говорю я Максу, чтобы сдержать наворачивающиеся слезы.

История Макса не очень веселая. Я узнаю о его непростых отношениях с матерью, которая не заботилась о нем и не выполняла свои материнские обязанности. О том, что он не уважал своего покойного отца-алкоголика, который так и не смог вырваться из-под гнета жены-мегеры. Макс говорит, что совсем не общается с матерью и что Одетта видела свою свекровь только на свадьбе и больше ни разу. Между тем мать регулярно оставляет сообщения непонятного содержания на его автоответчике. Мне больно это слышать, и я немного стыжусь, что так красочно описала свое беззаботное детство. Я вижу боль и обиду в его глазах, слышу гнев и ярость в голосе и знаю, что уже слишком поздно хоть чем-то помочь.

Но я его понимаю. Я бы на его месте вряд ли поступила иначе. С другой стороны, мне кажется, что в один прекрасный день он может пожалеть, но будет уже поздно. Подбирая нейтральную тему для разговора, я спрашиваю, как ему нравится бифштекс с зеленью и картофелем.

– Molto bene, очень! А как тебе спагетти?

Нам удается сохранить приподнятое настроение этого вечера, мы садимся на велосипеды и катим по ночному Риму назад в отель.

В среду мы переезжаем через мост Гарибальди на другой берег Тибра. Мы едем мимо лотков со старинными книгами и сувенирами, потом по району Трастевере, где так много романтичных кафешек, ресторанов и баров. Мы направляемся через ботанический сад на Монте Джаниколо. Я уже выдохлась, все мышцы ног болят, причем даже те, о существовании которых я и не подозревала. Каждый раз, останавливаясь, мы покупаем по бутылке холодной воды, наслаждаемся грандиозной панорамой Вечного города и скамейками, на которых я могу отдохнуть. Мой телефон звонил уже много раз. Мартин интересуется, как у меня дела, оправдали ли выставки мои ожидания и не много ли я накупила. Клаудия хочет сообщить мне что-то важное, Андреа пишет, что у нее все хорошо, а у Берни – проблемы. Сначала я перезваниваю Мартину. Встаю со скамейки и отхожу немного в сторону. К счастью, Макс тоже разговаривает по телефону. Набрав номер, я отхожу еще на несколько шагов и слушаю голос моего благоверного, глядя на любовника. Вообще довольно дурацкая ситуация, и я спрашиваю себя, как могут мужчины годами иметь отношения на стороне, потому что для меня это уже становится невыносимым.

– Привет, хорошо, что позвонила. Как дела? Нашла интересные полотна?

– И да, и нет. Есть забавные вещицы, а для некоторых я прямо сейчас могла бы найти покупателя, но хочу еще раз взглянуть на них завтра. А за покупками я еще вообще не ходила. У меня была культурная программа, – беспардонно вру я и удивляюсь, как просто это получается.

Утром я написала Мартину, что долетела хорошо, поселилась в отеле, что он чудесный и что я собираюсь посмотреть город. Вчера вечером он был на какой-то встрече, и я оставила ему сообщение на голосовую почту. Он говорит, что в субботу играет в очередном теннисном турнире, уже забронировал билет до Валенсии на воскресенье, потому что с понедельника он свободен и мы можем провести последнюю неделю в Испании вместе. Мне смешно. В ночь с субботы на воскресенье я сама только прилечу в Валенсию, а через несколько часов уже нужно будет встречать Мартина. Господи! Только я закончила разговор, как пальцы опять заплясали по клавиатуре. Прошла почти целая вечность, пока моя сестра взяла трубку.

– Прости, что долго не подходила, лежала в бассейне на матрасе, – говорит она, запыхавшись.

– Ничего. Ты знаешь, что в воскресенье приезжает /Мартин?

– Да, он сегодня звонил. Клаус тоже прилетает. Я думала, ты обрадуешься.

– Хм, еще как. Как там дела с домиком для гостей?

– Уже поставили окна и двери, со вчерашнего дня начали монтировать отопление. Я думаю, к твоему приезду все уже будет готово. На следующей неделе начнут класть плитку, а через две-три недели нужно будет подписать акт приемки и можно мебель заказывать. Как у тебя дела? Ты до сих пор на седьмом небе или что-то тебя уже отрезвило?

– Да и нет. Да – на первую часть вопроса, нет – на вторую.

Я стою рядом с Максом, поэтому выражаюсь кратко.

– Ax, дорогая моя… Тогда всего хорошего. Когда приедешь, я хочу услышать полную версию. Лиза орет как резаная. Нужно заканчивать.

Я кладу телефон в карман джинсов, прижимаюсь к Максу, и мы целуемся.

– Хочешь есть?

– Да, – смеюсь я низким, горловым смехом.

– Паста?

– А что же еще?!

Мы выезжаем из тенистого парка обратно в Трастевере, находим маленький ресторанчик, посещаемый одними местными. Здесь подают только два блюда, названия которых написаны на грязной доске мелом: «Паста с грибами, салат, бифштекс» и «Сардины с жареным картофелем, салат» плюс домашнее вино по девять евро. Мы садимся за один из кривых столиков, на который стелят красно-белую скатерть и ставят кувшин с охлажденным вином. Сардины на вкус такие свежие, как будто еще десять минут назад беззаботно плескались в водах Средиземного моря. Грибы пахнут влажной землей, салат свежий, свежее не бывает. Я уже давно так вкусно не ела. Итальянцы знают в этом толк.