Читать книгу "О мертвых - ни слова - Варвара Клюева"

— Да, пожалуй, мотив у него самый сильный.

— Точно. Но способ убийства совершенно не соответствует характеру Игорька. Он мог бы свернуть Мефодию шею, избить его до смерти, удавить, наконец, но никак не отравить. И уж тем более не через год после своей трагедии. Он просто не способен столько времени носить в себе ярость. Другое дело, если атропин он раздобыл для себя. Люди его типа легко ломаются под ударами судьбы. Может, за этот год Мищенко решил, что с него хватит. Выбрал яд и стал ждать толчка — какой-нибудь неприятности, соломинки, которая переломила бы хребет верблюду. А дождался встречи с распроклятым Мефодием.

— Прекрасная версия! Чем она тебя не устраивает?

— Она не объясняет шастанья по квартирам. Это раз. И два — опять-таки психологическое несоответствие.

— Какое?

— У Игорька всегда было развито чувство локтя. Он культивирует мужскую дружбу и громогласно предает проклятию негодяев, которые, напакостив, прячутся за спины друзей. А к Генриху Гусь всегда относился трепетно. Генрих один из немногих не стал клеймить его презрением за одну глупость, совершенную Игорьком много лет назад. Когда мы собирались в среду на даче, Безуглов почти в открытую обвинил в убийстве нашу компанию вообще и Генриха в частности. Если бы Мефодия убил Игорек, он бы немедленно признался.

— Может быть, он набирается храбрости? Отсюда и пьяная истерика в крематории. Чувство вины, страх перед наказанием и все такое…

— Не исключено. Тогда жди его сегодня с повинной. Но как в этом случае объяснить загадку ключей от квартир?

Селезнев пожал плечами.

— Не знаю. — Я заметила, что его немного знобит. — Будем надеяться, Мищенко все объяснит.

— Сомневаюсь. Ты замерз? Прибавим шагу?

— Мы и так взяли неплохой темп. Разговаривать на бегу вредно. Ладно уж, давай закончим разбираться с твоим списком. Кто на очереди?

— Глыба. То есть Безуглов. Он агрессивен, злопамятен и обожает грубые розыгрыши, небезопасные для здоровья. Казалось бы, портрет для нашего убийцы подходящий. Тем более что и мотив нашелся…

— Но?..

— Но сегодня, вернее, уже вчера, когда мы ездили его уличать, я его кандидатуру сняла.

— Почему?

— Понимаешь, ему всегда недоставало дара лицедейства. Глыба очень жаден до популярности, особенно манит его слава шутника и острослова, но его шуткам не хватает блеска, во многом именно из-за неумения играть. По его лицу заметно, что он собирается острить, и это сильно портит впечатление, даже если острота удачная. Про розыгрыши я уже не говорю. Будущая жертва розыгрыша обычно чуяла неладное за версту. Так вот, когда Глыба в запале отрицал свою вину, я не уловила ни единой фальшивой нотки. И Марк тоже. А у Марка очень чуткое ухо на такие вещи — можешь мне поверить.

— Но других психологических несоответствий нет?

— Психологических вроде бы нет. Но кража ключей и посещение беспризорных квартир остаются загадкой. Если Глыба отравил Мефодия, потому что тот знал о его супружеской неверности, то к чему вся эта чехарда с поисками неизвестно чего?

— М-да. Похоже, это наш камень преткновения. Но допустим на минуту, что ключи украл кто-то посторонний. Тогда и Мищенко, и Безуглов годятся в убийцы, пусть и с небольшой натяжкой, так?

— Хм… наверное. Но натяжка все равно остается. И потом, не связанные друг с другом убийство и кражи, совершенные в одно и то же время в одном и том же месте, — слишком маловероятное совпадение.

— Все бывает. Однажды я вел дело, где один собутыльник ухлопал другого из-за расхождения в политических взглядах, — так утверждал победитель. Потом выяснилось, что у покойного при себе в тот день была крупная сумма денег — он собирался отдать долг, но кредитор опоздал на встречу и должника не застал. Тот, прождав минут сорок, поехал прямехонько на свидание с убийцей. Казалось бы, все ясно. Убийство из корыстных побуждений. Ан нет! Деньги вместе с бумажником вытащил в вагоне метро обыкновенный карманник. Денежки забрал, а бумажник с документами бросил в урну. Убийца же в тот день из дому не выходил, что подтверждено показаниями четырех свидетелей. Ну, это так, лирическое отступление. Продолжай свой обзор. Тебе говорили, что тебе удаются психологические портреты?

— Говорили нечто в этом роде. Твой коллега, кстати, — cледователь прокуратуры. Только майор.

— Вот как?

Последней фразе явно не хватало живости. Я подозрительно покосилась на своего спутника. Что означает этот ледок в голосе? Тяжкие последствия прогулки в промозглую ночь? Ладно, неважно. Главное, слушает человек, остальное — мелочи.

— Последний в списке — Архангельский, — заговорила я, проигнорировав селезневскую реплику. — Мотив его не очень ясен, зато, если рассматривать временной аспект, Серж вписывается лучше всех. Мефодий съехал от Сержа три месяца назад — из-за ремонта, который якобы затевал Архангельский. Расстались они по-хорошему. А недавно Мефодий позвонил Сержу, наорал на него, уличил в двуличии, заявил о разрыве отношений и пригрозил негодяю разоблачением. Предположим, помимо обвинения во лжи, Мефодий мог предъявить Архангельскому что-нибудь посерьезнее. Тогда у Сержа появляется причина для убийства. Если Мефодий имел возможность подкрепить это более серьезное обвинение материальными доказательствами, то получает объяснение и кража ключей, и вторжение в квартиры. В этом случае про мусорное ведро, превратившееся в ваньку-встаньку, Серж просто наврал. Вроде бы все концы с концами сходятся, но…

— Психологическое несоответствие? — догадался Селезнев.

— Что значит детективный гений! — восхитилась я. — Прямо в яблочко бьешь!

— И почему же Архангельский не годится в убийцы?

— Я не стала бы утверждать категорически, что он не годится в убийцы вообще. Но в убийцы Мефодия — точно. Понимаешь, Серж — баловень судьбы. Баловни судьбы бывают опять-таки двух видов. Одни считают, что своим завидным положением обязаны исключительно себе — своему таланту, трудолюбию, воле к победе и прочим положительным качествам. Эти, как правило, смотрят на остальных сверху вниз. Они спесивы, высокомерны и не прочь дать какому-нибудь бедняге пинка, дабы, наблюдая его падение, еще острее ощутить высоту и непоколебимую устойчивость собственного положения. Серж не имеет с ними ничего общего. Он относится ко второму виду счастливцев — тех, кто бесконечно благодарен судьбе за доброе расположение и старается искупить ее несправедливость по отношению к неудачникам. Возможно, это нечто вроде суеверия, постукивания по деревяшке, чтобы не сглазить, но такие везунчики никогда не пройдут мимо нищей старухи или окоченевшего пьяницы. Они щедры и великодушны. Они не жалеют времени, усилий и денег, помогая тем, кто не так богат, или здоров, или любим. И никогда, ни при каких обстоятельствах, не обидят слабого и убогого. А мне трудно представить себе человека более слабого и убогого, чем Мефодий. Теперь ты понимаешь? Ни один из нашего списка не годится! Я уже устала думать. Только закрою глаза — и сразу вижу их лица, слышу голоса и думаю, прикидываю, анализирую… Я даже заснуть сегодня толком не смогла.