Читать книгу "Профессия - смертник - Мария Симонова"

Воздух вспыхнул, прорезанный частоколом рубиновых лучей, и в течение следующих секунд в коридоре творилось нечто неописуемое: «черные» заметались, поливая перекрестным огнем лежащее меж ними пространство, где шныряли, панически отстреливаясь, «тазы». Потом грянулся об пол маньяк с начисто обрезанными ногами и, едко дымясь, еще косил напоследок все, что движется, пучками лазеров.

К сожалению, с террористами редко удается договориться миром – захваты происходят чаще всего с боем. И этот случай не явился исключением: бой состоялся, но таких боев еще не знала история антитеррора. Агент внедрения, не сделавший ни одного выстрела, вообще не имевший при себе оружия, просидел спокойно у стены все то время, пока длилась баталия, и вышел из нее стопроцентным победителем.

Когда последнее сверкание в коридоре сошло на нет, Степан поднялся и, оглядевшись, увидел слева фигуру, одиноко маячившую сквозь дым. Он отделился от стены и направился к ней.

Террорист был на голову выше его и принадлежал, по-видимому, к классу насекомых, о чем свидетельствовали не только наличие у него шести конечностей, но и форма головы с «лицом», слегка напоминавшим морду кузнечика, лишь не зеленого, а черного цвета. Длинное тело, снабженное брюшком, было лишено одежды, лишь перехвачено множеством ремней с различными сумочками и кармашками. При этом верхние его конечности, или, скажем, руки, дружно все вместе (вчетвером) сжимали «резак» того же образца, что Степан получил в свое время от Мрумора. Уставив ствол этого оружия на подходящего Степана, кузнечик все давил и давил на спуск, но безрезультатно – резак либо «сдох», либо раз за разом давал осечку.

– Хватит дурака-то валять! – сказал Степан и без особого усилия отобрал у кузнечика лучевик. А потом с успехом его опробовал, нарисовав на ближайшей двери дымящийся знак Z. Z-най наших!

– Теперь веди меня в центр управления, – велел он кузнечику (мозжоргу?), для убедительности тыкнув его разогретым дулом в пузо.

– С-самоубийца, – прошелестел тот, зашевелив челюстями. Степан выжидательно молчал. Кузнечик покосился на оружие и пошел.

– Это вы самоубийцы, – сказал Степан, следуя за ним на небольшом расстоянии.

– Произош-шедшее было чис-стой с-случай-ностью. Тебе безумно повезло.

– Возможно, – не стал спорить Степан. – Но я не об этой вашей последней драке. Почему вы выбрали для себя эту планету – вот вопрос? Что, других не нашлось?

– Это наш-ша планета, – сказал кузнечик. – Наш-ша родина. Пс-сифы купили ее за бесценок у наш-ших предков, пргибавш-ших на ней от эко-логичес-ской катас-строфы. Потом очис-стили и дали ей новое имя…

Вот почему Мрумор быстренько ушел от темы, когда разговор зашел о «бездомности» мозжоргов. Но что же поделаешь: они, может быть, ни в чем не виноваты, но раз их предки «продали Родину», планета им действительно больше не принадлежит.

– Что продано, то продано, – сказал Степан.

– Но планета пус-стует… Нас ос-сталось очень мало. Меньше чем пс-сифов на этой с-станции. Много меньше. Они могли бы позволить горстке с-скитальцев вернутьс-ся на родину.

– Да не пустят они вас туда, – буркнул Степан.

– Разве им не дорога жизнь с-сотен тысяч с-со-племенников?

– Ну почему же, дорога. Но собственность дороже, – сказал Степан. И, уходя от безнадежной темы, задал мозжоргу один заинтересовавший его вопрос:

– А что, у вашего начальства иначе устроены голосовые связки? – «У насекомых ведь такое бывает, – думал он. – Главные особи имеют порой разительные отличия и даже выглядят по-другому».

– Для вас-с это уже не имеет значения, – ответил мозжорг, нажимая кнопку у большой, расположенной особняком двери, к которой они тем временем подошли.

– Здесь находитс-ся центр, – прошелестев это, он сложил на груди передние руки-ноги и отступил в сторону.

Степан только вздохнул и стал глядеть на то, как дверь начинает отъезжать и вдруг содрогается, проминаясь от могучего удара с той стороны. Уши заложило от грохота, а в просвет вырвался жаркий поток пламени, заставив невольно отшатнуться Степана, а кузнечика – отпрыгнуть, в полном смысле этого слова, хоть задние его конечности и не оправдывали сравнения с ногами маленького зеленого собрата. Когда пламя опало, оставив на полу шрокую проплавленную выемку, Степан сказал:

– Так. Надеюсь, что центр остался в целости.

Мозжорг безмолвствовал, и Степан проскользнул в дверную щель, стараясь не касаться еще горячих краев.

Нет, здесь, к счастью, был еще не сам центр, а только его «прихожая», довольно просторное помещение с почерневшими, оплавленными стенами и с разбросанными повсюду бесформенными черными кусками. Разглядывать, кому принадлежали раньше эти части, у Степана не возникло ни малейшего желания, да и освещение тут было довольно скудным: после взрыва сохранились лишь два хиленьких источника света, горевшие над следующей дверью – вот она уцелела полностью, что было очень жаль.

По полу растеклись липкие лужицы, Степан пару раз наступил в них, не думая о брезгливости, размышляя о другом: «Что у них тут рвануло-то?..» Не вызывало сомнений, что здесь была засада, сидевшая за дверью в ожидании его прибытия, значит, скорее всего у них взорвалось что-то из оружия – какая-нибудь там фузионная граната или, к примеру, плазмозган. Теперь это не имело значения.

За спиной послышался шорох – в щель заглядывал кузнечик. У Степана еще по дороге закралось подозрение, что тот может завести его в места, далекие от «центра» – в какую-нибудь ловушку. Насчет ловушки он действительно не ошибся, но все-таки был уверен, что перед ним именно «центр»: кто мог предвидеть, что после роботов и прочих убойных бригад его, к тому времени покойника, придется еще куда-то вести? Опытный диверсант и сам по идее должен был знать, где на объекте расположен «центр». А уж «центр» – он всегда под охраной: где ж им еще кучковаться, как не в его преддверии?

Выходит, вот он и дошел до заветной двери. А она, как водится у них, у заветных – заперта. Что дальше? «Используем-ка мы лазерник», – подумал Степан, проходя для удобства на середину помещения. Но не успел он поднять ствол, как его сжало со всех сторон, а оружие оказалось притиснутым к животу и оттого совершенно бесполезным.

Не вся, однако, аппаратурка-то прогорела при взрыве – ой, не вся!

Вот и случилось то, чего он больше всего опасался с тех пор, как удрал из-под их «колпака» – его схватили. А точнее – схватило. И держит. И может продержать так сколь угодно долго, потому что против насильственных действий такого плана – не калечащих, лишь обездвиживающих – его «зверь» ничего не имел.

Надо было срочно что-то предпринимать, пока его не вышвырнули со станции – кто знает, быть может, пронаблюдав за его «битвой» с роботами и кузнечиками, они уже о чем-то догадались. Но что можно сделать, когда все тело сковано? Правильно – в такой ситуации можно говорить, то есть воздействовать словом. К счастью, рот ему законопатить не позаботились. Правда, существовала вероятность, что никто его не услышит, кроме запертой двери и проводившего его сюда кузнеца, но тогда он все равно ничего не терял.