Читать книгу "Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз"

Содрогаясь от силы своего желания, он лег на нее, одним коленом раздвинул ее бедра, раскрывая ее полностью. На этот раз она не сопротивлялась. Она страстно покорялась его требовательности, она стремилась к нему, прижималась к нему. Каждый мускул горел от напряжения, пальцы ласкали ее, гладили, нежили. В самом тайном ее месте под его прикосновениями разгорался сладкий, влажный жар.

Нежно завладев ее ртом, он налег на нее всем телом. Она напряглась. Несмотря на пульсирующую боль, он заставил себя остановиться. Оторвался от ее губ, процеловал горячую дорожку вдоль ее шеи и глубоко втянул в рот ее сосок. С громким стоном она выгнулась под ним. Он стал посасывать, покусывать и обласкивать языком нежную плоть, пока Верити не закричала сорванным голосом и стала извиваться под ним, и ее боязнь развеялась, поглощенная жаркой тоской страсти.

Отпустив ее грудь, он стал подниматься выше, опять к губам, размыкая их легкими поцелуями, прижимаясь к ней все плотнее.

Ее ноги раскинулись, чтобы принять его. Он застонал и прижал ее бедро ладонью, удерживая на месте.

— Нет, — прошептал он, едва дыша, — еще нет.

— Да! Сейчас! — Она изогнулась под ним, ее гладкое, разгоряченное тело терлось о него, умоляло.

Он напряг мышцы, надавил и вошел в нее — самую малость. Он двигался осторожно, дразня ее, чувствуя, как пресекается ее дыхание под его губами, как выгибается под ним ее тело, чувствуя мягкий жар ее грудей.

— Вот так я должен был взять тебя первый раз, — прошептал он, входя чуть глубже, впитывая ее наслаждение. — Если бы я знал, что ты мне отдаешь. — Я должен был взять тебя медленно, очень медленно, будя каждую твою частичку.

Он губами и языком обвел по краю ее ушко — и застонал, когда она выгнулась, немо умоляя его взять ее полностью.

— Еще? — тихонько промурлыкал он.

Она яростно забилась под ним, обдавая его шелковым огнем своей кожи.

— Да! О да! Макс… прошу…

— Сколько? Столько? — Он надавил глубже, не снимая ладони с ее бедра.

Ее крики и нежный жар тела рвали его самообладание на куски. Он сопротивлялся из последних сил.

Удержавшись на самом краю, он вышел из нее и слегка отодвинулся, нащупал бутон сладострастия и стал его ласкать. Ее тело затрепетало.

— Открой глаза, — прошептал он. — Ну же. Взгляни на меня.

Ее веки медленно приподнялись, открывая расширенные, затуманенные зрачки. Ее губы, мягкие и влажные, разомкнулись и набухли, покорившись его яростной страсти.

Он нежно погладил округлость бедра, приподнял его, согнул ее ногу, потом вторую и развел их в стороны, открыв ее полностью. Он почувствовал, как прервалось ее дыхание, а зрачки расширились еще больше — она поняла, что беспомощна перед ним. Балансируя на краю желания, он заставил себя ждать, чтобы увериться, что она ему полностью доверяет. — Пожалуйста, Макс… люби меня… сейчас. Лихорадочный шепот лишил его самообладания. Он вновь прижался губами к ее губам, целуя ее все более властно, и погружался в нее медленно, неумолимо, в ее жаждущий жар, пока они не соединились полностью. Подняв голову, он посмотрел на нее, покорно распластавшуюся под ним. Сладкая, жаркая… и принадлежит ему. Вся. Целиком.

Потрясенный до глубины души, он прошептал:

— Я люблю тебя, Верити. Сейчас. И всегда. Ее губы задрожали.

— Макс… нет, ты не можешь… Я…

Он поцеловал ее в уголок рта.

— Да, любовь моя. Ты меня любишь. И я тебя люблю.

Он навалился на нее всем телом.

Она вскрикнула и забилась под ним, утоляя его боль, лаская его плоть, погруженную в нее, и он не выдержал. Застонав, он начал двигаться, погружаясь все глубже, все мощнее, овладевая ею без остатка и навсегда.

Верити ловила ртом воздух, ее тело вспыхивало пламенем с каждым новым его толчком, она уже не владела собой. Внутри ее нарастало напряжение, исторгая из нее отчаянные, умоляющие вскрики. Он безжалостно глушил их своими губами, овладевая ею, сплавляя их тела в единое целое, так что она больше не знала, где кончается одно и начинается другое.

Ее мир рассыпался вдребезги, и огненный ливень хлынул, прожигая ее насквозь, растворяя в экстазе, а его плоть все вонзалась и вонзалась в нее, пока собственный экстаз не сотряс его тело, и он заполнил ее всю до конца.

Глава 17

Макс проснулся и увидел, что день уже давно наступил. Он посмотрел на каминные часы и не поверил глазам. Уже перевалило за полдень? Как это он умудрился проспать так долго?

Он зевнул и потянулся. Верити наверняка пошла одеваться. На подушке лежала записка. Гм. Это лучше, чем ничего, но он предпочел бы найти здесь Верити — теплую, мягкую, сонную… ждущую его поцелуев. Его сердце забилось сильнее.

Он развернул записку, гадая, в чем дело.

«Макс…»

Он выругался на чем свет стоит. Быстрый взгляд за окно подтвердил его страхи: надвигался туман, обычный здесь в это время. Но она ведь об этом не знает! Ее не должны пустить! А если…

Двадцать минут спустя он сбежал вниз по лестнице.

— Взяла кабриолет? В такую погоду? — Макс уставился на старшего конюха, и внутри у него медленно холодело.

Морской туман затянул конный двор. Сада и дома уже не было видно, как будто они исчезли вовсе. А валы тумана все накатывали и густели.

Такого тумана здесь никогда не бывало. А Верити уехала три часа назад.

— Дьявол, Марли! Она совсем не знает ту часть местности!..

Марли кивнул:

— Угу. Не думал я, что она застрянет так надолго и что туман такой накатит. Но я запряг ей Бесси. Эта кобылка из самого ада дорогу назад найдет. И еще она собак с собой взяла.

Кобылка и пара спаниелей, боящихся ружейного выстрела?

Да что он, в самом деле. Она поехала в деревню, отвезти Сару к Марте Грейнджер. Дорога там безопасная, даже при густом тумане. Мимо скал она не проходит. Но даже если так…

— Подай мне свежую лошадь, Марли. Я ее встречу. — Он поймал виноватый взгляд конюха. — Ничего. С ней наверняка все в порядке. Но…

Верити придержала кобылу и в недоумении огляделась. Когда успел сгуститься такой туман? На языке она почувствовала соленый привкус. Туман висел в неподвижном воздухе, укрывая дорогу, пока ей не почудилось, что мир исчез, утонул в липкой, клубящейся белизне.

Ей вспомнились слова старшего конюха: «Похоже, будет туман. Если он застанет вас в дороге, не волнуйтесь. Дайте кобыле волю. Она доставит вас домой».

Собаки сидели рядом и сопели, высунув языки. Не нужно было выезжать, а если уж поехали, надо было остаться у Марты Грейнджер. Если бы у нее хоть часы были с собой. Время остановилось в этом белом, безмолвном мире, лишенном примет.