Читать книгу "Время перемен - Кэтрин Куксон"

– Ты не будешь против, если я провожу тебя до вокзала? – спросила Барбара, не отводя взгляда от огня.

«И она еще спрашивает», – подумал Бен, рассматривая профиль матери.

– Я очень этого хочу, – ответил он ей словами и жестами, когда мать повернулась к нему.

– Твой… твой отец приедет около одиннадцати.

– Да, он сказал мне.

На сердце у него снова потеплело. И Бен отметил про себя, что воспоминания о сегодняшнем дне каждый раз будут возвращать ему это чувство. Он поймал себя на мысли, что радуется разразившейся войне. Благодаря ей мать изменила к нему отношение. Он с удивлением осознал, что ни любовница, ни будущая жена не смогли бы заполнить пустоту в душе мужчины, страстно мечтавшего всю жизнь материнской любви. И как же после этого назвать мужчин? Только взрослыми мальчишками, детьми, младенцами, тянущимися к материнской груди. Бен не знал ее груди, он вырос на молоке кормилицы. Он вообще был так далек от нее до этих последних дней. Бен был счастлив, как никогда в жизни. Он испытывал сильное желание броситься к матери и обнять, но боялся этим испугать ее. «Теперь все изменится», – надеялся он.

– Как было бы прекрасно, если бы все снова оказались вместе, – произнесла Барбара, глядя ему в глаза.

– Да, – ответил Бен, – и это непременно произойдет, но позже.

– Может быть, ты возьмешь с собой побольше теплых вещей? – предложила она.

– Нет, спасибо, я взял все, что нужно.

– Уже не так холодно… – произнесла она, глядя на солнце за окном. – Скоро наступит весна. Вам там будет легче в хорошую погоду, правда?

– Конечно, значительно легче.

Повисла неловкая пауза. И в этот момент до Бена донесся шум голосов снизу. Он повернул голову к двери и прислушался.

– О Боже, нет! Нет! Господи, – причитала Ада, почти сразу к ней присоединилась Бетти.

– Я на минутку, – сказал Бен. Он поспешно встал и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Юноша спустился вниз.

У раскрытой входной двери стоял разносчик телеграмм, он протягивал Бетти листок, но она, закрыв фартуком лицо, трясла головой и все твердила: «Нет, нет, нет!».

– Что случилось?

– Вы только посмотрите! – Ада ткнула пальцем в разносчика.

– Подождите кричать, это может быть все, что угодно, возможно, это телеграмма для меня, – хрипло произнес Бен. Но стоило ему взять телеграмму, как он сразу понял, что она предназначалась не ему, а мистеру Дэниелу Беншему, сверху стоял официальный штамп: На службе Его Величества.

Бен похолодел. Он с трудом проглотил подступивший к горлу комок. «Нет, нет! только не это», – билась в голове единственная мысль, но сердцем он чувствовал правду.

Бен развернул первую телеграмму и смог прочитать только «Гарри Дэниел Беншем…» Вторую он распечатывал уже не видя строк. Потом пелена перед глазами начала рассеиваться, и он смог разобрать отдельные слова: «С глубоким прискорбием… Джонатан Беншем…». Боже, Боже! Нет! Нет! Нет! Гарри! Джонни! Господи, за что? Почему ты допустил это? Вопрос прожигал его мозг. В этот момент наверху открылась дверь. Бен и женщины обернулись. Барбара, появившаяся на площадке, зачарованно смотрела на телеграммы в руках Бена. Никто не заметил, как она оказалась внизу и выхватила их у Бена.

Юноша затаил дыхание, Ада с Бетти перестали плакать, испуганно глядя на хозяйку. Казалось, жизнь покинула Барбару: лицо ее посерело, тело напряглось и оцепенело. Она, не мигая, смотрела на Бена, ни один ее мускул не двигался. Прошло несколько секунд и из груди ее вырвался дикий, нечеловеческий вопль, мигом разрушив сковавшее всех оцепенение.

В последний раз Бен обнимал мать, когда ему было восемь лет. Сейчас он стиснул ее в своих объятиях, пытаясь успокоить.

– Мама! Не надо, ради Бога, не надо! – кричал Бен.

К ним подскочила Ада и попыталась разжать руки хозяйки, намертво вцепившиеся в волосы. Уложенные в аккуратную прическу черные локоны распустились, шпильки дождем посыпались на полированный пол, но их стука не было слышно за стоявшим вокруг криком. Бен зажал уши, но крик не прекратился – это надрывался от боли его мозг.

Бену с огромным трудом с помощью Ады и Бетти удалось увести мать в гостиную и уложить на диван. Обезумевшая от горя женщина металась и рвалась. Вдруг она неожиданно затихла. Бен отодвинулся и, не вставая с колен, задыхаясь, произнес, обращаясь к Аде:

– Пошли за доктором. А ты, Бетти, беги на почту, пусть позвонят отцу.

«Почему в доме до сих пор нет телефона, – с раздражением думал он. – Боже! Их больше нет, обоих. Теперь осталась жить только треть его существа. Они были единое целое. Вместе родились, вместе выросли. Даже она не могла их разделить. Ее любовь и ненависть оказались бессильны оторвать братьев друг от друга. Боже, неужели она тоже умрет?» – Бен в испуге приложил руку к груди матери, потом прижался к ней ухом. Он различил едва слышные удары. Бен приподнял ей веки: мать была без сознания.

Он мысленно повторял и повторял имена братьев: «Гарри, Гарри, Джонатан, Джонатан, Гарри, Гарри…».

Бен с трудом поднялся с колен. Он стоял, уронив на грудь голову, слезы ручьями текли по его щекам. Если кто-то должен был погибнуть, то почему жребий не пал на него? За последние месяцы смерть несколько раз близко подбиралась к нему. Дважды он приходил в себя и удивлялся тому, что все еще жив. Еще раз ему показалось, что его похоронили заживо. Когда его вытащили из-под тел четырех убитых им немцев, с лица его пришлось соскребать грязь, а еще грязью был забит его рот. В него влили горячий чай, и только после этого прошел шок, и он снова мог шевелить руками и ногами. «Но если бы он погиб, она бы не стала так убиваться», – с горечью подумал Бен.

Он подошел к камину, положил на каменную плиту руки и уронил на них голову. Унылой чередой потянулись горькие мысли. Мир создал безумец. Этим безумцем был Бог. Как иначе объяснить назначение не имеющих цели мук. События прошедших месяцев, тот хаос, в который был ввергнут мир, не мог быть, как теперь казалось Бену, результатом человеческих деяний. Причиной этого кошмара не могла стать жадность или зависть той или иной страны или амбиции какой-либо нации. И политики не смогли бы сотворить весь этот ужас, потому что человеческий разум восстал бы и позаботился о своем выживании. Нет, здесь вмешалась высшая сила: безумный Бог тешил себя, играя со Вселенной. Его сила без разбора разила нации и отдельные семьи. Он обрекал людей на особые нестерпимые муки… Бен в отчаянии тряс головой. «Хватит, – говорил он себе. – Не надо винить Бога и рассуждать о посланной им боли. Страшнее всего не это. Надо искать причину, сводившую меня с ума внутри себя… Теперь я остался один. Вот, что главное, в этом заключался весь ужас случившегося. Рядом со мной никогда не будет Джонатана и Гарри. Две части моей души умерли». Сознавать это было невыносимо.

Бен услышал тяжелый вздох. Он вернулся к дивану и опустился рядом с матерью на колени. Тело его сотрясала дрожь. Он схватил ее руки и ждал, когда она откроет глаза.