Читать книгу "Турецкий ятаган - Сергей Шхиян"

Народ, так и не дождавшийся интересного зрелища, начал неторопливо разбредаться в разные стороны, только тройка самых тупых или упорных осталась между сараями, то ли в ожидании продолжения поединка, то ли собираясь без свидетелей и помех обсудить случившееся

Я, между тем, зажал свой ятаган под мышкой и пошел в сторону большого дома. Когда поблизости никого не осталось, меня догнал Алексашка. Выглядел он встревоженным.

— Алеша, погоди, — попросил он.

Я остановился, ожидая, что он скажет. Парень воровато огляделся по сторонам и укоризненно покачал головой:

— Зря ты так с дядей Степаном, он тебе этого вовек не простит…

— А что мне нужно было ему поклониться в ножки и саблю просто так отдать? — спросил я, не зная как объяснить простому, наивному человеку причины, побудившие меня ввязаться в склоку.

Алексашка был проще меня, наверное, глупее и от этого чище, нравственнее и, возможно, рациональнее. Действительно, что кроме обычного самолюбия и нежелания расстаться с ценной собственностью, побудило меня вступить в конфронтацию с совершенно не важным мне человеком? Тем более что даже в случае нашего поединка, убивать я его не собирался, максимум разоружить, и тем, возвысив себя, унизить перед случайными зрителями. Обычное суетное самолюбие!

— Дядя Степан — плохой человек, — грустно сказал Алексашка, — живет не по совести. Он теперь просто так от тебя не отстанет.

— Ничего, Саша, как-нибудь справлюсь. Спасибо что предупредил.

— Ну, я пойду? — просительно сказал парень, кося по сторонам тревожным взглядом.

— Иди, — кивнул я, благодарно улыбнулся и пролез через пролом в плетне на первый двор.

Сидящая в заточении похищенная красавица еще со вчерашнего дня, когда о ней рассказал Алексашка, будоражила воображение. Очень все это выглядело таинственно и романтично. Притом слишком давно я не видел интересных женщин, тем более теремных красавиц, чтобы пропустить мимо ушей такую интересную подробность жизни коварного дьяка. В конце концов, почему разоблачение взяточника, обкрадывающего царскую казну, важнее спасения живого человека, к тому же… Я представил, как может выглядеть такая жертва произвола и тут же задрал голову, вглядываясь в узкие стрельчатые окна терема.

Увы, ничего похожего на нежное личико с заплаканными глазками, там не мелькнуло. Терем был относительно невысокий, хотя и выше остальных зданий комплекса. Окна его находились над землей метрах в семи-восьми, так что будь в них нормальные стекла, рассмотреть красавицу не составило бы труда. К сожалению, до изготовления прозрачных оконных стекол наши предки еще не додумались. Стекла были толстые, мутные, разве что пропускающие свет. Потому мне осталось уповать только на свое воспаленное воображение.

— Эй, ты, — неожиданно окликнул меня стрелец в полной форме с фирменным бердышом, выходя из-за утла белокаменной подклети, — тебе чего здесь нужно?

Он был одним из свидетелей недавней несостоявшейся дуэли, видимо, держал сторону своего десятника и смотрел на меня враждебно.

— А тебе что за дело? — спросил я, подходя к нему вплотную. — Ты кто такой, чтобы меня спрашивать?!

— Нельзя здесь гулять, иди в другое место, — сразу сбавляя обороты, сказал стрелец. — Боярин не велит сюда ходить.

— Ладно, — без спора согласился я, — ты не знаешь, случаем, где здесь можно выпить достать?

— А деньги есть? — тотчас переменил тон часовой.

Я выудил из кармана несколько мелких серебряных монет и подкинул их на ладони. В голубых глазах стража мелькнула нежданная радость. Он воровато осмотрелся по сторонам и сунул мне в руку свой бердыш.

— Постоишь за меня, я мигом сбегаю?

— Постою — согласился я.

— Закуску брать?

— Конечно, возьми.

Парень ловко пересыпал монеты из моей ладони в свою.

— Иди вон туда, — показал он на нишу в высоком двухметровом фундаменте, — стой и не высовывайся.

Я еще не успел заступить на пост, как часового и след простыл.

От нечего делать я начал рассматривать бердыш. Он, на мой взгляд, не выдерживал никакой критики: сталь была низкосортная, видимо с большим содержанием углерода, чем напоминала обычный дешевый чугун; ковка грубая, а сам топор тупой. Таким оружием много не навоюешь.

Я привалился плечом к камню подклета. Вокруг было тихо, спокойно, даже как-то сонно. Видимо главная жизнь поместья протекала на хозяйственном дворе и внутри дома. Однако и оттуда не доносилось ни одного звука. Мой посланец отсутствовал уже минут десять. Мне надоело охранять стену, я прислонил бердыш к стене и присел на корточки. Стоять на часах мне определенно не нравилось. Вдруг послышались чьи-то торопливые шаги. Пришлось вскакивать и секиру брать на караул. Однако тревога оказалась ложной, это возвращался новый приятель. Его красный кафтан на животе заманчиво оттопыривался, и он бережно поддерживал руками свое приятое бремя.

— Достал! — радостно сообщил он, втискиваясь ко мне в сторожевую нишу. — У тетки Агафьи купил. Она горячее вино здесь лучше всех курит. Скоромным закусывать будешь?

— Буду, — ответил я. — Прихватил, из чего пить?

— Это у нас всегда с собой, — успокоил он, расстегнул на груди свой красный кафтан и вытащил плоскую кожаную флягу впечатляющего объема. — Подержи, я сейчас достану закуску. Вот это пирог с зайчатиной, а это свиная нога.

Идея напиться возникла у меня совершенно спонтанно. Вся мутная, неприкаянная жизнь последнего времени требовала хоть какой-то разрядки. Одна мысль, что весь этот долгий день мне будет некуда приткнуться и придется постоянно общаться со стрельцами и холопами, нагоняла тоску. Водка сулила хоть какую-то временную радость. Тем более что нужно было налаживать контакт с новыми товарищами, а совместное пьянство извека было самым проверенным и надежным катализатором дружеских отношений.

Глава 9

Дружба со стрельцом по имени Захар Цибин разрасталась, как снежный ком. Через час мы уже хлопали друг друга по плечу, через два обнимались. Когда содержимое фляги подходило к концу, стрелец Захар понял, кто у него лучший и единственный друг.

— Все они гады ползучие. Никому не верь — все равно обманут! — говорил он мне, нравоучительно двигая перед носом пальцем. — Одному мне верь, я тебя сразу полюбил, как брата.

— Тебе верю, как родному, — в свою очередь клялся я ему в вечной дружбе. — И я тебя сразу приметил. Вот, думаю, кто человек!

— Да, я человек! — сразу согласился он. — А они — гады ползучие. Скоромное в Великий пост жрут, нет, ты такое представляешь? Захочу попу скажу, он их проклянет.

— Не может быть, неужто в пост едят мясо?!

— Вот тебе святой истинный крест, — побожился Захар, — а Степка против тебя замышляет. Ты Степку знаешь?

— Знаю.